Разумеется, он не собирался играть в глупые шпионские игры своего брата, как и не собирался ехать в Берлин. Взамен он довольно неплохо устроился в кипучем водовороте Левого берега. Переезд едва ли выполнил свою задачу по избавлению от раздражающего Майкрофта, но сам по себе оказался прекрасным. Париж стал отличным местом для рисования картин. Вместо того чтобы переносить на холст скучных политиков и приближённых ко двору, теперь Шерлок занимался состоятельными американцами, британскими экспатами-авантюристами и европейцами всех мастей. В прошлом месяце он даже сделал портрет японского адмирала, хотя так и не понял, чем тот занимался во Франции. Казалось, все независимо от национальности и положения хотели портрет, написанный Шерлоком Холмсом, и были готовы платить за это право баснословные деньги. Они также желали рискнуть тем, чтобы их тайное стало явным. (Тот адмирал воровал военные тайны и продавал их немцам).

Спустя всего шесть месяцев Шерлок Холмс приобрёл дурную славу.

***

Богатый русский граф в изгнании (в самом деле, что каждый высланный из России был графом или принцессой?) хотел портрет своей экзотичной и крайне юной евразийской жены. Она оказалась красавицей с пухлыми губами, а красное шёлковое платье великолепно оттеняло её кожу.

Шерлок извёлся из-за количества раз, когда он просил её замолчать (147) за последние две недели, но, по счастью, сегодня был последний день, когда ему приходилось мириться с плоскими замечаниями и показными ухаживаниями графа, который, похоже, считал, что стоит ему на секундочку отвернуться, как богемный художник тут же набросится на его жену.

Как бы то ни было, сегодня граф сиял. Ему понравилась картина.

— Прелестно, — сказал он по-английски с сильнейшим акцентом. — Вы ухватили её красоту.

— Хмм, — вот и всё, что ответил Шерлок. Он задавался вопросом, сколько времени потребуется графу, что присмотреться поближе и увидеть сталь в этих прелестных глазках, пренебрежительно поджатые алые губы и её прошлое в одном из самых дорогих борделей Сингапура.

Но когда Шерлок перевёл взгляд с мясистого графского лица на непроницаемые глаза его жены, то понял, что задолго до того, как граф осознает правду, эта женщина устанет от его заискиваний, сальных поползновений, от самого звука его голоса. Она заберёт, что сможет, и уйдёт. Шерлок представил, что картина не выдержит гнева мужчины, поэтому просто нацарапал свою подпись и закончил.

А сейчас, слава богу, всё шло хорошо и счастливо, по крайней мере, бестолковый граф не выражал обеспокоенности. Они договорились, что портрет доставят в их номер в отеле «Бристоль» как можно скорее. Хотя граф по своему обыкновению заплатил заранее, он был так рад, что вложил Шерлоку в ладонь небольшую премию. Затем он быстренько проводил жену, так что не осталось ни малейшего шанса, что её развратит этот экстравагантный художник.

Идиот.

***

Поздно той же ночью он сидел в одиночестве за небольшим столиком в самом уединённом уголке бистро, приканчивая свой второй абсент и пытаясь игнорировать окружающих. Внезапно переезд в Париж теперь уже не казался ему такой блестящей идеей.

— Ну, охренеть, не встать. Это же чёртов Шерлок Холмс.

Шерлок ненадолго прикрыл глаза. Он узнал голос, принадлежащий мужчине, которого он надеялся больше никогда не встретить. Он страстно надеялся, что этот мужчина всё ещё лежал в окопе где-нибудь во Франции. Погребённый под грязью и погрызенный рыжими крысами.

Но, видимо, нет.

Виктор Тревор плюхнулся в кресло напротив.

Шерлок быстро глянул на него. Последние десять лет были безжалостны к Тревору. Его когда-то точёные черты более чем сильно поистрепались и теперь носили следы морального разложения.

Что делало его идеально подходящим для Левого берега.

Шерлок до сих пор не вымолвил ни слова.

Тревор просто смотрел на него, его взгляд всё ещё таил мрачный голод, всегда нацеленный на Шерлока. Наконец он мотнул головой.

— Господи, Холмс, ты совершенно не изменился. Разве что зрелость тебе к лицу.

Увидев всё, что нужно, Шерлок глубоко вздохнул и начал говорить.

— Две бывших жены, Тревор? Боже, как неосмотрительно с твоей стороны. Видимо, ни одна из них не одобрила твои другие… наклонности. Наклонности, кстати, к которым «зрелость» не имеет никакого отношения.

Тревор не ответил.

— О, и также два провальных собственных дела. Видимо твои партнёры не одобрили, что ты не чист на руку. И вот теперь ты здесь, болтаешься в сомнительных кругах, где тебя терпят только потому, что ты обеспечиваешь их разнообразными веществами, какие бы они ни пожелали. — Он взял паузу, лишь для того, чтобы Тревор подумал, что он закончил, и холодно улыбнулся. — Кстати, поздравляю с излечением от той довольно гадкой инфекции. Мальчики из переулка очаровательны, но с ними всегда есть риск.

Положа руку на сердце, он надеялся, что Тревор просто разозлится и уйдёт, желательно без мордобоя, но Шерлок был готов и к такому повороту событий при необходимости.

— А где сейчас достаёшь нужные «вещества» ты, Шерлок?

Что ж, по правде говоря, было довольно сложно найти то, что он хотел, когда возникало желание. Слишком часто, ему приходилось иметь дело с неприятными личностями. По крайней мере, ни один из них не смотрел на него, словно распластав его обнажённое тело на шёлковых простынях. Но Шерлок ни слова не сказал Тревору.

В любом случае, он пытался бросить. На самом деле прошло несколько недель с последнего приёма. Усталость исчезла, а депрессия оказалась не сильнее страданий, которые он переносил в обычное время. Кроме того, он не был зависимым.

Спустя минуту Тревор наклонился ближе.

— Ты, наверное, удивишься, Шерлок, — прошептал он. — Но я всё ещё хочу… — Он замолчал, облизав нижнюю губу.

Шерлок отодвинулся.

Тревор лишь тихонько рассмеялся.

— Так что мне опять придётся добиваться тебя. До чего же очаровательно. Мы оба знаем, как происходят эти особые танцы, не так ли? Разве что в этот раз в нас никто не стреляет. — Он ухмыльнулся.

— Не рассчитывай на это, — процедил Шерлок.

Тревор потянулся к карману пальто и достал маленький конверт, который положил рядом с рукой Шерлока.

— Качество выше, чем во время войны. — Затем он встал и посмотрел сверху вниз на Шерлока. — Этот лазурный оттенок особенно идёт тебе, Шерлок. — Он наклонился, словно желая коснуться шёлкового жилета.

Шерлок сию секунду крепко сжал его запястье, и Тревор вздрогнул.

— Ты должен понять, Тревор, что я больше не тот мальчик, каким был в восемнадцать.

Улыбка Тревора стала неприятной.

— Но всё ещё зависим, верно? — Его голос снова понизился. — А ты должен понимать, что я больше не так терпелив, как был раньше. Подарки не будут появляться бесплатно. — Затем он повернулся и ушёл.

Шерлок допил остатки абсента и тут же заказал ещё. Затем сложил конверт в кармашек жилета.

***

Шерлок часто гулял по улицам Парижа, хотя это было не то же самое, как когда он бродил по Лондону. Он сливался с городом и прогулка по его улицам, особенно в одиночестве ночью дарила ему возможность лучше узнать себя.

Когда же он гулял здесь, он лишь пытался не утратить себя.

Было так поздно, что стало уже почти рано, когда он остановился на Малом мосту возле острова Сите и посмотрел в воду. Большая часть алкоголя выветрилась, и теперь он чувствовал себя просто… обессиленным.

Он вертел конверт с кокаином в одной руке. Внутри было не так уж много, но достаточно, чтобы дать ему сил протянуть этот день. Разве он уже не доказал, что у него нет зависимости? Что он может обходиться без наркотиков? Что плохого, если он просто возьмёт немного, чтобы справиться с лёгким ударом судьбы?

— Итак, Холмс, — произнёс он вслух. — Вот до чего ты дошёл, просто надеясь пережить день. Блестяще.

Стоило ли это того?

Он держал конверт между двумя пальцами.

Перед глазами предстала самодовольная рожа Тревора.