Старик и море 1. Старик Жизнь уткнулась в старость, как волна в песок: Вспененного шелеста пропажа. Лишь крылом парящим белый день высок, Пресной стала суша, море даже. Воспалённый влажным солнцем звук шагов, Мачты раскачали взблеск заката. Под ногами вечер. Всплеск… и был таков День… И ночь бессонницей богата. Сном залатанная явь. Глава на грудь. Грохот тишины, душа солёна. Хочешь, помни всё, а хочешь – позабудь… Хватит на глубокий вдох силёнок! Завтра снова в море волн и гладких дум: Отмель золотистая и львята, — Будто кадры киноплёнки, в сонме дюн — Кромка сна, благословенна, свята Данность моря – ослепительная гладь. Львята стали львиной долей смысла. Хочешь, берег онемевший трогай, гладь, Высмотри, как тень звезды повисла! Не жестока старость, простынь не жестка — Мягкий шелест старой газетёнки. Словно птахи голосочек ввысь, с шестка, Ветер в хижине попутный, тонкий. 2. Мальчик Как же он верит, как смотрит в него, Любит его, старика своего! Бледная бедность, вовсю нищета… Звёзды на небе. Он их не считал. Воздух залатанный. Возглас. Кровать. Сердцу доверено громко кровить. – Не уходи, просыпайся, старик! — В самой груди разгорается крик. Чем бы помочь, сгусток кофе, дымок, Нет, он не будет один, одинок! Только прогнать бы из горла комок, Снасти с рассветом – руками помог. Юность старела. Взрослея, заря — Вторгнулась в слёзы сквозь пальцы, не зря Приняты муки – победа за ним! Мальчиком плачущим, солнцем храним Спящий старик, укротитель морей. Борозды страшных ладоней согрей, Солнце солёное! Снящимся львам Снится, возможно, подножный Ливан… Как же он смотрит сквозь ночь на него, Впавшего в сон старика своего! Завтра настанет и в море, вдвоём. Медленно тщит тишину окоём. 3. Море Береговая линия огней. И кобальт глубины, и перламутр, И жемчуг раковин распахнутых видней, И ветер одухотворённо мудр… Взлетают рыбы над волной, сюда В горнило страсти правь, старик, тяни Ослепший взгляд! Как будто бы слюда, Даль расслоилась в солнечной тени. Уже который день… внахлёст… внатяг… Величественно ярок небосклон. И паруса вздымающийся стяг, И море, взявшее судьбу в полон. Костями рук сдержавши бечеву… Пучина вдоль бортов. Оскал акул. И сукровица моря наяву, И радостных отчаяний разгул! Береговая линия огней. И море неба под рукой, прилечь… И в свете фонаря слегка видней Губами шевелящаяся речь. Три сестры
«Чеховские милые, скромно-лирические люди кончили своё существование». Немирович-Данченко «Пройдёт время, мы уйдём навеки, но страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле…» А.П. Чехов «Три сестры» Действо Первое А сердце кровью залито! Взгляд сквозь весну слепой — В родную грусть за тридевять земель ушедший, эх, в Москву бы! Боюсь вспугнуть, – как будто лань пришла на водопой, — Минута счастья… Если есть какое счастье у Гекубы. Бежать! Оставить всё, стремглав, по лепесткам в ночи, По звёздным у́глям – раскалённый холод жжёт, и пусть, за ставней Приотворённой в память – свет. Ты только не молчи, Живущий вместо нас в стране исчезнувшей, давнишней, давней, Даст Бог, всё сбудется, всё будет хорошо, веди Рукой нечаянной по бело-розовой волне пахучей! Необозрима даль. Что ждёт нас? Лучшее? Конечно. Впереди: Омытый сад; такой улыбчивый, как рот младенца, случай. Вставать чуть свет, трудиться до зари, влюбиться в путь И не желать иного – В омут неба, поминай как звали! И будто в дом родной, в распахнутый подснежник заглянуть. Стоишь, букет к груди, жнёшь дождь, на Александровском вокзале… …На сцене речи не смолкают – царствует гортань. Кидают в зал сухие искры, ждут пожара лицедеи. …Эй, вечер, хватит, развалился тенью, перестань! Весомый занавес настал, глазами зрителей владея. Действо Второе Да… вечера — До вечера осталась малость. Вот ведь, давеча… А глянь, тому назад уж минул год иль полтора, и боле. Все мы качаемся огнём, вот здесь лампадка – эта, та́ – свеча — Рутина пышная и затхлая – «салоп соболий»… Пауза О, как же русской мысли строй возвышен, А путь – куда-то под откос, в тартарары и по наклонной. И слёзы в дождь в саду, и капли вишен Застыли в воздухе, и багровеют вдосталь… Ив поклоны Над серебристой глубиной тягучей. Мечты состарились и взгляды в море неба к чайкам редки. И скомкан смысл забытых писем, случай, Приди, счастливый случай! Горечь будней, хуже горькой редьки! …Парит гостиная. Земля под нею: Мелькают дни и дни мельчают. Огни бенгальские речей — Разбрызганы во тьме… Смотрю, бледнею, Взгляд беглый, одинокий. Бой сердца: глуше снега, горячей. Любовь замёрзла, вся в снегу, в дремучем Полуночном лесу, избита в кровь – вот мизансцена, Боже… Ну что ж, mon cher, ты бледен так, замучен! Как будто там же, те же мы… Удары сердца стали строже. Однако, держимся, с улыбкой канем В немые марши лестниц, в тупую простоту прямых углов! Нависла, как ручища с грязным камнем, Судьба над нами… (Тут вдруг чихает зритель, что же, будь здоров!) |
