Тим впился пальцами в рукоять щита. Раймунд тем временем все еще продолжал:

- Я надеюсь, что правила турнира помнят все, поэтому сразу расскажу о награде. Победившему в награду достаются три чана, доверху наполненные золотыми монетами! Я пью этот кубок за славных воинов империи!

Под крики одобрения всадников Раймунд осушил кубок и занял свое место. Ход дальнейшей церемонии теперь находился в руках герольда.

- Я прошу всех господ занять места по краям арены, дабы не мешать состязающимся. Жители и гости герцогства Монд! Извольте приветствовать славного рыцаря Тима Эгона из Вейсшейта!

Когда рыцари разъехались в стороны, Тим остался один в центре внимания зрителей. Сердце забилось еще сильнее, а тело пронзила мелкая дрожь. Эгон покружился на месте, подняв копье над головой, чем вызвал усиленный рев толпы и направил коня к своей позиции с одной из сторон каната. На поле выбежал один из слуг с веревкой в руках. Один конец веревки он привязал к канату, а другой оставил держать в руках, перегородив рыцарю путь для того чтобы, он не пустил коня в галоп без предупредительного сигнала. Герольд продолжил свои торжественные выкрики:

- А теперь поприветствуйте второго благородного мужа, что сегодня вступит в бой с господином Тимом! Лендрман из Норвегии Олаф!

'То что из всех рыцарей мне досталась схватка именно с Олафом не может быть просто совпадением. - Подумал Тим, видя приближающуюся к нему знакомую фигуру. - Видимо Раймунд решил и здесь проверить своего ученика. Но какой в этом смысл? Или он беспокоится, что остальные воины могут нанести мне увечья? Да и как я могу атаковать своего друга?

Олаф не стал рисоваться перед зрителями. Вместо того, чтобы занять свое место на позиции по другую сторону каната, он подъехал к Тиму и сказал:

- Это хороший жизненный урок, Тим. Часто бывает, что приходится вступать в бой с теми, кто был еще недавно дорог тебе. Конечно, это не битва, а всего лишь турнир, но во время нашей схватки воспринимай меня как своего врага.

Когда кобыла уносила Олафа на другую часть арены, Эгон пытался сосредоточиться:

'Все будет хорошо. Я должен победить. Кроме того, Анна без конца заглядывается на этого героя! Сейчас его поражение навсегда поднимет меня в ее глазах. Ну, благослови, Господь! Как же ей все-таки идет это красное платье!'.

Время замедлилось. Казалось, что идет целая вечность, пока герольд подносит трубу к губам. Но вот и сигнал! Слуги по обе стороны канатов бросают веревки и лошади со всадниками срываются с мест, рыхля копытами почву. Гул толпы заполняет все пространство, а шлем по-прежнему мешает обзору.

'Меня учили конному бою. Не стоит даже пытаться выдумывать что-либо. Ударю копьем в корпус, тем более, что Олаф даже не стремится прикрыться'.

Тим приподнялся на стременах, приподнял копье вверх, держа его в полусогнутой руке набалдашником вперед. Щит же он максимально выставил перед собой, но прикрыться полностью не удавалось из-за тряски. Олаф даже не пытался принять особую позу. Он ехал с копьем наперевес, также как и выезжал на арену перед турниром. Единственным различием была скорость его кобылы: сейчас она, раздувая ноздри, мчалась вперед очень быстро.

В тот момент, когда копье Тима почти уже коснулось нагрудной пластины соперника, Олаф каким-то ленивым движением отвел это копье в сторону своим и нанес сокрушительный удар в незащищенное плечо Эгона. Тима развернуло, правая нога потеряла стремя, а конь продолжил движение куда-то вперед...

Анна вскрикнула и закрыла лицо руками. Бернар и Бруна вскочили со своих мест и, расталкивая слуг, бросились вниз. Было видно, как побелели лица Раймунда и Эделины. Олаф резко осадил свою кобылу, отбросил в сторону ставшие бесполезными щит и копье и бросился к лежащему Тиму.

От удара о землю на время перехватило дыхание. Подшлемный чепец смягчил удар головой, но бок сильно саднил от подвернувшейся под него рукояти меча при падении. Остальные полученные ушибы можно было считать незначительными. Сознание же пока что отрицало происходящее.

Олаф отстегнул ремни, державшие шлем и освободил голову Тима. Откуда-то со стороны бежал с кувшином воды испуганный Колман.

- Прости, друг, но турнир есть турнир. - Сказал Олаф. - Можешь ли ты самостоятельно подняться?

Тим принял сидячее положение. К этому моменту вокруг него уже столпилось множество людей: родители, слуги и даже личный лекарь герцога Отто. Это было поражение. Жалость к себе и глубокая досада затмили все остальные чувства. Ко всему прочему добавилась боль в пораженном плече.

- Ваша светлость, - Олаф склонился перед растерявшимся Бернаром, - я нанес удар в полном соответствии правил турнира.

- Твоей вины здесь нет, Олаф. Это был честный поединок. - Ответил Бернар. - Я до сих пор удивляюсь твоему мастерству. Так сражаться с одним глазом может не каждый.

- Господь наделил нас некоторыми парными частями тела, таким образом, дав возможность не отступать перед трудностями жизни.

- Это слова настоящего рыцаря! Колман, хорошо ли был подготовлен доспех Тима? - Спросил Бернар Колмана.

- Его гамбезон в районе плеч был усилен кожаными вставками, ваша светлость. Да и сама кольчуга не пострадала - Протараторил оруженосец.

- Хватит болтать, Колман! Лучше дай мне кувшин и приведи коня! - Наконец выдавил из себя Тим.

- Будет исполнено, господин. - Обрадовано сказал Колман.

Тим жадно пил воду. Утолив жажду, он обвел глазами присутствующих и удрученно сказал:

- Все было действительно справедливо. Я опорочил рыцарское звание и Вейсшейт, отец. И не заслуживаю прощения.

- Не говори глупостей, сын. - Бернар радовался, что с Тимом все в порядке. - Ты проявил себя мужественно в этой схватке и доказал, что достоин рыцарского титула. А твое поражение - это всего лишь отсутствие боевого опыта.

- Слова его светлости мудры и не требуют дополнений. - Сказал Олаф. - Да и техника ведения конной схватки у Тима на высоте, признаю.

- Давайте же займем места и будем следить за дальнейшими событиями турнира. - Сказала успокоенная Бруна. - И пожелаем Олафу победы в нем.

- Нет, матушка, мне необходимо побыть одному. С родительского позволения я удалюсь в свое жилище до вечернего пиршества. А тебе, Олаф, я искренне желаю выиграть на этом ристалище.

Не услышав от родителей запрета покидать турнир, Тим поднялся на ноги, грубо вырвал поводья из рук Колмана и через минуту уже скакал по дороге, ведущей в замок, оставляя за собой голос герольда, объявляющем о безоговорочном триумфе норвежца в первом этапе турнира.

Стекла зала, где проходило пиршество, были украшены витражами библейской тематики. Старательные музыканты услаждали слух присутствующих звуками арфы. За длинным столом, во главе которого сидел герцог Раймунд Отто и Эделина, расположилась вся знать, что присутствовала в то время в Монде. Участники прошедшего турнира наперебой делились впечатлениями, хвастались своим состоянием и говорили всяческие любезности в отношении присутствующих дам. Изысканные блюда с герцогского стола пришлись всем по вкусу, а кувшины с вином слуги не успевали доливать.

Тим уже перестал считать количество выпитых им сегодня кубков. По мере накатывавшегося опьянения события прошедшего дня все меньше его волновали. После поражения на турнире ситуация стала действительно паршивой. Когда Тим входил сюда, то встретил Анну. Девушка неловко ему улыбнулась и, ничего не сказав, ушла занимать свое место. Вот и сейчас они сидят с ней почти рядом, но Анна не одарила его ни одним взглядом, как будто бы Эгон стал ей полностью безразличен. Или и был безразличен до этого?

- Ты видел, с каким безразличием этот напыщенный норвежский циклоп взял золото из рук его светлости после победы на турнире? - Рядом с Тимом какой-то разгоряченный выпивкой сеньор шептал своему соседу по столу. - Это не человек, а сущий дьявол!

Упоминание об Олафе и его победе ожгло сердце Тима еще сильнее. Эгон сам видел, как на его глазах, еще перед началом пира, Анна и норвежец встретились в коридоре замка. На половине лица, что была видна из-за волос Олафа, появилась усмешка, и он, как бы невзначай, коснулся руки дочери герцога. Вместо того, чтобы гневно сказать лендрману какую-нибудь колкость, Анна одарила его таким ласковым взглядом, какой никогда не доставался даже Тиму.