- Мой наимудрейший советник не перестает радовать своего господина! - Удовлетворенно воскликнул Седрик. - Только скажи, дядюшка, как нам вновь вернуть все на свои места?

- Увы, мой великодушный барон. - Печально произнес Эбнер. - На момент начала древнего ритуала, он не был изучен мною до конца. Даже после снятия защитного колпака над Хермелирдом из нашего мира невозможно попасть в другие. Что не скажешь об обратном: если свечи погаснут, то существует опасность вторжения к нам еще каких-нибудь существ. Мне необходимо еще провести многие дни над старинными фолиантами, чтобы найти верное решение. Учитывая мудрость альвов, мы могли бы совместно с ними изучить природу столкновения миров, чтобы впоследствии вернуть их домой. Думаю, что Сигурд не будет препятствовать, да и...

- К черту Сигурда и его тварей! - Взревел барон. - Они нанесли мне оскорбление, расплатой за которое будут являться кровь каждого из них! Мы вырежем их, словно ягнят!

- Смилуйтесь, барон! - Испуганно пролепетал Эбнер - Сил гарнизона замка не хватит, чтобы противостоять альвам. Мы погубим всех, включая крестьян!

- Успокойся, дядюшка. Даже у меня в голове иногда рождаются гениальные планы. Мы не будем давать им бой собственными силами, но попросим поддержки извне.

- Извне? Но это не возможно, пока над баронством защитный колпак!

- Мы погасим свечи!

- Нет! Этого я не позволю! - Эбнер подскочил со скамьи и приблизился к Дику.

Седрик взял советника за плечи и сильными движениями несколько раз встряхнул его.

- Да послушай же! - Барон был упоен собственной идеей. - С севера от нас находится герцогство Монд. Когда - то давно, во времена первых походов в Святую землю, барон Аделар Дик и герцог Раймунд Отто, имея в германских землях соседствующие наделы, дали друг другу клятву, что в случае попирания земель кого-либо из них лихими людьми, незамедлительно поспешить на выручку. Герцог Отто владеет несметными богатствами, а его людям несть числа. И он не откажет в помощи единственному сыну своего верного друга! Мы пошлем ему письмо, с просьбой о помощи. Чтобы герцог выслал к нам своих лучших воинов. Мы одержим блестящую победу!

Было видно, как поник Эбнер, слушая жаркие речи барона. Наконец о собрался с силами и выдавил из себя следующие слова:

- Позвольте, я расскажу тебе свое видение о воплощении вашего благородного плана, господин.

- Рад слышать это, Эбнер!

- Мы пошлем письмо герцогу Отто моим специально обученным почтовым голубем. Я сам потушу свечи Адовых Ворот, отправлю голубя, а затем зажгу их вновь. Только прошу указать в письме следующее: когда победоносные отряды герцога будут подходить к границам Хермелирда, пусть остановятся у сросшихся сосен и подадут дымовой сигнал. В это время мы откроем колпак и впустим воинство в баронство.

- Что бы я делал без тебя, дядюшка! - сказал Седрик. - А пока что остается лишь верить, что герцог Отто внемлет нашим мольбам!

Я хочу предложить тебе, мой гость и слушатель, последовать и нам за ученым почтовым голубем Дядюшки Эбнера. Оставим же на время беспокойный Хермелирд и перенесемся немного севернее, в земли Раймунда Отто, именуемые герцогством Монд. С высоты птичьего полета прекрасно видно как урожайны и плодоносны земли Монда и сколь величественен древний замок герцога. А сколько людей суетятся там, внизу, на дороге! Хоть и многие путники посещает эти места, но далеко не все из них имеют здесь дом. Дело в том, что герцогство Монд стоит на одном из крупных торговых путей, так необходимых германским землям. В связи с этим, в обе стороны дороги тянутся бесконечные купеческие повозки, проносятся пешие и конные отряды и чинно проходят миссионеры. Даже при королевском дворе было известно, что территории, находящиеся под властью Раймунда Отто, славятся своим порядком, а посему, путники, пересекающие границы Монда, могли не страшиться за свои жизни и свой скарб. Сам же герцог был известен своим гостеприимством и доброжелательностью.

Почтовый голубь, сделав еще несколько кругов над герцогством, приземлился на потолочную балку одной из многочисленных комнат замка, рядом со своими сородичами - птицами. С балки открывался великолепный вид на обстановку комнаты и ее обитателей. Посмотрим и мы глазами пернатого гостя на убранство этого дома.

В первую очередь, в глаза бросался огромный камин, что служил источником тепла и света этой комнаты. Над камином висело фиолетово-белое знамя, изображающее луну, рядом с ним из стены скалилась голова вепря, а на полу расположилась бронзовая статуя Аполлона. Комната же, по праву могла бы иметь название гостевой или приемной. По ее периметру были развешаны гобелены. Тематика изображений на этих полотнах передавала события Крестовых походов и скандинаво-германской мифологии. Посреди комнаты находился небольшой стол, уставленный изысканными кушаньями и окруженный стульями. Мебель была украшена резьбой и драгоценными камнями.

Около камина с кубком вина стоял пожилой человек. Он глядел на пламя, почти не моргая. Его одежда, расшитая золотыми и серебряными нитями, особо не отличалась от облачений знатных господ той эпохи. Особое внимание привлекал перстень на его правой руке, изображающий двух скрещенных змей. Перстень светился особенным светом в те моменты, когда человек поднимал кубок для очередного глотка. Наконец господин повернулся к присутствующим комнаты лицом и произнес:

- Я и моя супруга Бруна благодарим вас, господин Раймунд и вас, госпожа Эделина, за столь радушный прием и прекрасное вино. Уверен, что если вам вдруг захочется посетить земли Вейсшейта, то можете рассчитывать на наше гостеприимство.

Помимо человека с кубком в комнате находилось еще три персоны: мужчина с роскошной бородой и массивной золотой цепью поверх прогулочного котта, в котором безо всякого труда можно было признать герцога Раймунда Отто, и две женщины в замысловатых платьях со шлейфами и широкими рукавами. Все присутствующие имели аристократический вид, дававший основание полагать, что здесь собрались люди высшего света.

- Перестань, Бернар. - Улыбнулся Раймунд. - И довольно любезностей! Ведь все здесь прекрасно знают о том, что ни ты, ни несравненная герцогиня Бруна не навестили бы своего старого приятеля, если бы не эта чертова церемония!

Бернар сдвинул брови.

- Я попросил бы не делать столь резких выпадов в сторону ритуала посвящения в рыцари моего мальчика Тима! Это важный день как для него, так и для нас с Бруной!

- Да каков прок от этих ритуалов, будь они неладны! - В сердцах выкрикнул Отто. - Побывали бы они во время осады Дамаска, когда орды мусульман противостояли нам, а французы смеялись в лицо королю германцев, вместо оказания помощи! Я бы назвал это истинным посвящением в рыцари!

- Ваши слова полны искренности, - Вздохнул Бернар. - И если бы я не бывал в Святой Земле, то пожалуй, нашел бы чем вам возразить.

- Надеюсь, что вы простите мою старческую нервозность, герцог Бернар Эгон?

С этими словами Раймунд поднял со стула свою шляпу и склонился с нею в реверансе, обмахнув пол павлиньим пером.

- Любезный друг, я приглашаю вас спуститься ко мне в погреб и угоститься прекрасным вином другого сорта. - Сказал он.

После того, как герцоги удалились из комнаты, Бруна, все это время не проронившая ни слова, вдруг подняла глаза. Это была довольно симпатичная женщина преклонных лет с густыми волосами пшеничного цвета. Основу ее украшений составляли костяные серьги и ожерелье, глядя на которые невольно вспоминались времена, предшествующие становлению Священной Римской империи. Обращаясь к Эделине, Бруна произнесла вполголоса:

- Госпожа, не могли бы вы поведать о Тиме?

- Понимаю вашу настороженность, госпожа Бруна. - Эделина теребила пряжку кожаного ремешка, несколько раз обвитого вокруг талии. - Хочу вас заверить: Тим - прекрасный мальчик. Вам очень повезло, что наставником вашего с Бернаром сына стал именно герцог Раймунд Отто. Мой супруг обучил его всем премудростям, необходимых человеку с подобным титулом при жизни. В свою очередь Тим проявил усердие и трудолюбие при занятиях. Родительские чувства мне близки: у нас с Раймундом с каждым годом все расцветает красавица Анна.