Я в ступоре. Эрик нервно дышал полной грудью и держась за голову, а затем выглянул в окно и проводил взором байкеров, слабо улыбаясь.

Я вся дрожала, словно побывала на дне океана. Мы чуть было не погибли! Я посмотрела на себя в зеркало и заметила совершенно незнакомую девушку: мои волосы превратились в клубок шерсти, который обычно выплевывают коты; лицо бледное и опухшее, губы алые. Я будто находилась в коме около ста лет. В венах кипит адреналин, смешавшийся со страхом, и эта смесь готова выйти из меня прямо сейчас. Голова ужасно кружилась. Боже, я сегодня уже два раза могла попасть в аварию! Что за день-то такой?

Эрик вновь вернулся на своё место, не переставая улыбаться. Я со злостью стреляю в него округлёнными глазами. Ох, как мне хочется треснуть и Скотта, и Фишер и Эрика! Сумасброды!

Возможно, вы подумали, что я очень труслива – и да, вы правы. Я много чего боюсь, у меня много фобий. Но в своё оправдание скажу, что это нормально бояться всего на свете, когда в твоей жизни происходит чертовщина.

– Что?! Тебе смешно?! – завопила я, указывая на дорогу.

Эрик посмотрела на меня овечьим взглядом. Я фыркнула и судорожно сняла с себя ремень безопасности.

– Что с тобой такое? – недоумевал Эрик, выскакивая из машины, когда я хлопнула дверью.

Мне срочно нужен свежий воздух. Я должна понять, что жива, что все хорошо. Господи, спасибо, спасибо! Мое тело затекло, отчего я скрутилась и опёрлась одной рукой на крышу чёрной машины.

Эрик за доли секунды оказался рядом, намереваясь помочь, но я огрызнулась. Парень сделал два шага назад.

– Может, тебе дать воды? – предложил боязливо тот.

Я медленно покачала  головой, ибо шея сейчас напоминает деревянную палку.

– Посигналь, – шёпотом потребовала я.

– Что?

– Посигналь, чтобы они развернулись.

Брюнет прошёл к своему месту и начал нажимать на сигнальный звонок. Раздались три громких гудка, от которых моя черепная коробка заныла ещё больше, и мне казалось, что голова сейчас пойдёт в пляс и взорвется.

Скотт развернул «железного коня», и теперь они спешили обратно в нашу сторону. Наверное, Роуз сейчас очень счастлива, даже не хочется портить им такой день, но придётся. Эрик поравнялся со мной и облокотился спиной на заднюю дверь своей машины. Через некоторое время байк подъехал к нам. Скотт выключил мотор своего «коня», снимая с себя шлем. Парень довольно улыбался в наши угрюмым с Эриком лица. Затем шлем стянула подруга. Она поправила свою причёску и еле слезла с железки на колёсах. В её глазах резвились чёртики, пареное, из-за адреналина. Довольная, небось. Аж бесит. Она, шатаясь, зашагала ко мне и обняла, опустив голову на моё плечо. Я даже бровью не повела. Скотт и Эрик отошли в сторонку, что-то обсуждая. Вот и хорошо. Я могу спокойно поговорить с Роуз.

– Как игра? – поинтересовалась подруга. Она нагибается к зеркалу машины и разглядывала себя. На блондинке чёрные брюки, ботинки и лёгкая тёмно-зеленая курточка. Я сложила руки на груди и недовольно хмыкнула.

– Надо было приходить, тогда бы знала ответ, – отрезала я, наблюдая за парнями, стоявшими в пяти метрах от нас.

Подруга выпрямилась, повернувшись ко мне на сто восемьдесят градусов. Её тёмно-карие глаза вопросительно буравили меня, ожидая объяснений, но я молчала в тряпочку.

– Дорогая, почему у тебя плохое настроение? Ты поссорилась с отцом?

Я её сейчас убью! Нервы на исходе.

– Ты обещала мне, Роуз! – не выдержала я. От моего крика подруга вздрогнула. – Обещала прийти на игру, но обманула!

– Прости, прости, прости! Я просто очень хотела побыть вместе со Скоттом…

– Ты не представляешь, что натворила!

– О чём ты?

Я выдохнула и схватилась за левый висок. Голова адски болит.

– Завтра сама поймёшь, – ответила я, одарив Фишер многозначительным взором, и поспешила к машине. Мои руки отварили переднюю дверь пассажирского места, после чего я запрыгнула внутрь. – Эрик, я хочу домой, – безапелляционно потребовала я, и парень, что-то сказав своему другу с пирсингом, направился ко мне.

Мы отъезжаем от двух персон, застывших у обочины дороги. Меня провожало грустное личико Роуз, которая стояла около байка и смотрела нам вслед. Вот теперь вдвойне охота рыдать. Я вспомнила крики Бена, его обвинения… Меня часто обижали, предавали. Я это терпела, но теперь…

Меня все всегда бросают, не задумываясь о том, что я чувствую, но однажды всех брошу я, и мне будет плевать на их чувства. Бен один из таких людей. Он был моим другом.

Я, почёсывав пальцами подбородок, старательно сдерживаю поток эмоций. Все плохие воспоминания, словно петля, обвили мою шею, принимаясь душить. Я задыхаюсь от боли.

Вновь мобильник гудит от уведомления. Думаю, это Роуз, но ошибалась.

Коди: Завтра в 17:00 p.m вечеринка в школе в честь победы над «Ястребами». Все приглашены!

Ох, просто класс. Только этого мне не хватало. Я отключила телефон и бросила его в свой рюкзак.

– Ты в порядке? – спросил тихо Эрик.

С паузой ответила:

– Нет. Я не в порядке.

Наверное, в прошлой жизни я была одной из жертв тайных сообществ, в которых на людях ставили опыты, потому что мои чувства, мои руки, мой мозг и мое сердце просто-напросто не подчиняются мне. Я – человек, не умеющий контролировать боль. Мне не удаётся бежать от эмоций; они меня затягивают в круговорот чувств, а именно таких, как: злость, боль, гнев, обида. Иногда, когда я иду по улице в наушниках, мне кажется, словно я в другой вселенной. В этом мире есть только я и только моя музыка. Запомните: никто никогда не должен нарушать границы вашего личного рая. В этом раю вы – президент своей страны, мэр своего города; только в ваших руках ваша же жизнь. Если люди губят своё будущее, это не значит, что им можно травить ваше настоящее.

Надо жить по трём законам:

1) Чувствуй злость, но будь добрым.

2) Оставайся всегда собой – это самая лучшая роль, которая тебе дана в этой жизни.

3) Будь сильным несмотря ни на что. Люди не должны видеть твоих слез – они этим довольствуются.

Я знаю, что моя жизнь не состоит из этих законов, но мне хочется, чтобы ими жили вы. Моя проблема заключается в том, что я боюсь любить и быть любимой. Папа доказал мне, что любви нет. Это просто не смешная шутка. Я не хочу быть кем-то преданной. Это отстойно, глупо и однообразно. Я скорее позволю столкнуть себя с обрыва, чем разбить мне сердце.

Чтобы вы понимали, я поделюсь с вами одной историей. Рассказ недолгий, не бойтесь. Её звали Бритни. Она моя бывшая одноклассница, которая ушла из наших жизней примерно три года назад. Как сейчас помню: это был февральский день. Вся школа стояла на ушах; подростки бегали туда-сюда, подсовывая в шкафчики любовные записки. День святого Валентина – праздник, который превращал простой учебный день в какой-то балаган. По мне так этот праздник создан, чтобы напоминать как мы одиноки. Мы лишние в своих же жизнях; никому ненужные букашки. Вообще-то, я собрала в тот день тринадцать валентинок, но мое мнение на сей счёт не меняется. Что-то мы отошли от темы…

Бритни была красивой… внутри, где-то в глубине её темной души. Она вела пассивный образ жизни. Девушка одевалась в чёрные рваные вещи. Бритни была одной из таких девушек, которых привлекала смерть, спиритизм, кладбища и тому подобные вещи. Она – гот. Возможно, если бы Бри сняла с себя все эти кольца, амулеты, банданы, то не была бы такой отталкивающей? Но этого уже никто не узнает… Как-то раз, в школьной библиотеке, я искала нужные источники для доклада по биологии. Миссис Грэм была зла на меня за то, что мы с Роуз и Беном смеялись весь урок, поэтому она мне поручила огромное эссе, которое было очень трудно найти. Пришлось копаться в архивах, но не суть…

Бритни и её единственная подружка Джанет сидели слева от меня, обсуждая кого-то мальчика. Да, подслушивать нехорошо, даже можно сказать ужасно, но я не смогла сдержать своё любопытство, да и к тому же мне было до смерти скучно. Оказалось, Бритни влюблена в Гарри, местного задиру и огромного идиота. Можно ли терпеть вечные оскорбления и обзывательства? Да, если ты влюблен в этого человека. Гарри называл девушку и тряпкой, и крысой, грязной оборванкой, дурой с ватой, вместо мозгов… Этих оскорблений не перечесть. Однако Бритни все терпела.