Глаз тут же выловил знаки пыточных заклинаний, позволявших продлить агонию на годы, если хватит силы. А силы тут было много. Умирать вот так, теряя жизнь по капле.

Представить весь ужас такой смерти я не успел. Да и гарантированно, любой разумный, сойдет с ума раньше чем умрет. Такая маленькая но постоянно ощутимая потеря жизненных сил невыносима и пять минут.

— Истеричка! Мрьяръна! — позвал мысленно.

Оружия с меня не сняли. Да с меня ничего не сняли. Вот только Истеричка и собачки спрятались так, что их и видно не было. — Спаси мая! Мрьяръна!

— Месть! — было второе ее разумное слово, которое я слышал.

— Мне?

— Ему! — голову наполнили картинки.

Истеричка лежала на таком же алтаре, и никто не пришел ей на помощь.

— Ты нам больше не нужна. Но если повезет, станешь первой. — это говорил тот старик, что был у них главным.

Ритуал был почти такой же. Вот только вытягивать жизнь у мага жизни можно очень долго. А магия смерти текущая в нее просто выворачивала все внутри от одного прикосновения.

Все же моя смерть будет приятнее.

— Смерть! Смерть дала мне спасение.

В голове тут же пронеслись картинки. Мох, росший в самом низу катакомб щедро делился жизнью с Истеричкой, но тем только продлевал мучение. Вот корень дерева, который она растила долгие года, вот он смог пробить ее грудь и освободить. Дать смерть. Растить корень сквозь огромную толщу земли, глубоко вниз, почти без сил, было очень сложно. Сколько ушло лет, Истеричка даже не могла представить.

Костяное лезвие меча удлинилось, превращаясь в подобие длинной и очень тонкой руки с очень крохотными пальцами.

— Мрьяръна не так! — но рука сорвала кинжал с плеча и с размаху вонзила в сердце. — Ийрена, внучка!

Очнулся от того, что мне безумно хорошо. Ничего не болит. Сила льется через край. И такое приятное ощущение дома.

Вот только я все еще был на алтаре, и мертвым. Кинжал торчал из не бьющегося сердца.

Дернул, и оковы вырвались и камня. С кистей сорвал пальцами.

— Ийрена, внучка!

Злость наполнила в один момент. Как они посмели меня задержать?

Рык из пасти прокатился по всем катакомбам, заставляя других замолчать. Крылья раскрылись сами собой. И это были не те крылья. Это были мои. Больше, сильнее. Магия потекла по ним, наполняя собой.

Те крылья, что приделал некромант, просто выпали из меня. Не стал разбрасываться, и поднял, приделывая к мечу.

Истеричка словно кошка терлась о меня. Ее призрак скользил рядом, обнимал за грудь, на половину покинув свой меч.

— Мы идем к внучке, моя кошечка.

— Ийрена.

Скелеты появившиеся в проходе просто рассыпались, стоило мне подойти.

Так и шли, по коридору полному костей тех, кто вышел приветствовать нас. Но в большой зале никого не было. Даже призрак ушла.

Зато тот лич, что поймал меня никуда не делся. Так и стоял на охране.

— Ты должен служить хозяину. — слова лича уже не звучали как вопль. Это была речь. И я ее слышал. Понимал. Все оттенки эмоций и голоса.

— Я подарю тебе свободу. — Заклинание упокоение высшего уровня сорвалось с моих пальцев быстрее чем я смог об этом подумать. Хотя мертвым магам и не подвластны их силы в полной мере, но даже я понял, что со мной что то не так. Заклинание вышло сильным. Очень сильным. Даже древний лич не может преобразить свою магию под новую сущьность полностью. А уж магия смерти у не мертвых всегда своя. Мое же, самое обычное заклинание, чуть не сровняло половину леса с землей.

Вот только враг устоял. Остался стоять. Хоть и один. Из кустов больше никто не вонял страхом и смертью.

Побежал вперед, в прогалину, и раскрыв крылья взлетел. Клал я на этого стражника. Нас внучка ждет.

Истеричка вытекла из ножен, превращаясь в подобие кошки. Только с огромными крыльями. Так и летели, на запах живой, оставшийся на собачках.

Прилетели только под утро.

Живая была на кладбище. Маленьком кладбище за замком барона, в чудесном саду, ухаживать за которым вменялось в обязанности хозяйки. Не лично конечно.

— В третий родительский день, живые приносят нам по утрам краюху хлеба. — рядом со нами проявилась маленькая старушка в переднике. Приведение. Ее не смущала, что мы с Истеричкой сидим в ветвях дерева и смотрим за живой. — молчи, напугаешь ее! Тебе то поди на могилку и крошки не носили.

Девушка была уже сильно в возрасте. И никакая целительная магия не могла это скрыть от нас. И пусть выглядела она лет на сорок, до трехсот ей не дожить.

— Красивая девушка. И Кздешика с Маришкой поминает каждый год — продолжала старушка. Внучка и правда была красивой. Высокой, с темными, чуть вьющимися волосами, фигуристой. — Они то как померли, сразу ушли. Маришка даже не ждала его. Пол сотни лет всего минула, как Кздешик за ней ушел. Чего еще от светлых магов то ждать. А нам мучайся.

Истеричка вопросительно приподняла бровь и изогнула хвост. И бровь и хвост были костяными, но призрак как то поняла.

— Мага это дочка. И младшей дочери моего господина.

— Расскажи — голос истерички пронесся над кладбищем скрипом ветвей. Ийрена уже у выхода подернула плечами, обернулась, но нас не увидела.

— Я тогда еще живой была, когда баронство на младшего сына осталось.

Не долго думая, схватил призрака за руку и потребовал показать. Не словами. Это было что то простое, понятное, и чуждое живым.

Старушка вздрогнула но не исчезла. Напротив.

По хорошо знакомой мне улице лугового баронства шла женщина. Орчанка. В одной меховой накидке. Ее лицо и руки покрывали рисунки. Одного клыка не было, а шрамы проходили по всему телу. На вид ей было уже много лет. Но большой меч через всю спину она несла как пушинку. С орчанкой, держа ее за руку, шел мальчик, с золотыми волосами.

Старуха, Марта, только взглянула на него. Мальчик ей сразу не понравился. Светлый маг еще толком не пробудившийся, но уже сильный.

Мальчик глянул в ответ, и Марта охнула, сжимая руками ягодицы. До ближайшего сарая она бежала. Понос пробил так, что старушка материла всех светлых богов, пока опорожнялась. А когда вышла, то мальчика уже не было.

— Вот тебе и светлый, подумала Марта. Такой светлый, что никакой боевой темный не нужен.

И тут же мысль, родившаяся в голове понесла ноги в сторону дома барона и по дальше от зловонного сарая.

— Господин! Господин! Маг в городе! Проклятийник и целитель! Злющий! Мальчик еще совсем! С воительницей пришел! Нянька егоная, зуб на отсечение даю! — по большому залу Марта шастала как у себя дома.

А на деревянном стуле сидел младшенький. Я его не видел, но легко узнал отцовский профиль. Мальчишке было едва четырнадцать. Отец, и старшие братья ушли на войну и не вернулись. Мать тоже не пережила последние роды. Как третьего сына, мальчика готовили в служители в храм. Но никак не быть бароном.

— Богато одеты? — голос подростка не выражал ничего.

— Бедно! Когда бы орки богато одевались? Пешком шастоют!

— Бери стражу и зови во дворец на разговор. Только без лишнего. Вдруг сирота без дому племени.

Уже через пол часа Орка с мальчиком зашли в зал. Охрана шедшая сзади чуть не пряталась за бабку, увешанную амулетами, как священное дерево людскими потрохами в праздник.

Старый маг, с трудом оперившийся на клюку, шел следом. За ним пряталась остальная часть охраны.

— Зачем звал, владетель? — орка говорила с ужасным акцентом.

— Ты его нянька? Он сирота? Вы от кого то прячетесь? Или может после войны идти некуда?

Орка молчала долго.

— Мы проездом. К утру уйдем.

— Мне нужен маг! Дедушка Цпеш уже стар. Отец и братья погибли вместе с его учеником. Я готов щедро платить тем, что имею за соответствующую службу.

— Чем именно? — орка вела себя необычно сдержано и разумно.

— Дедушка? Что скажешь?

Старик только кивнул.

— Жалование.

— Я найду работу и дальше в землях людей.