Блистательный русский свет обсуждал, впрочем, не только его победы, но и броскую внешность. Он и его стрелки-партизаны, его верная «тысяча», прославили красные просторные рубахи во время южно-итальянского похода 1860 года.

Как говорили, эти блузы, предназначавшиеся рабочим аргентинских скотобоен, Гарибальди выкупил за бесценок на складе в Уругвае. Потом они много раз устраивали настоящую кровавую баню ненавистным австрийцам. В начале 1860-х годов эта рубаха стала весьма популярной благодаря императрице Евгении (Франция была союзником Италии в борьбе за независимость). Модную новинку нарекли «гарибальдийкой». Она стала прототипом дамских блуз конца XIX – начала XX века.

Впрочем, гарибальдийка могла быть не только истово-алого цвета. Громкие победы итало-французских войск над австрийцами в 1859 году дали начало новым батальным цветовым оттенкам – пурпурно-красной мадженте и ярко-сиреневому сольферино, которые ворвались в моду благодаря волшебным анилиновым красителям, позволявшим смело экспериментировать с палитрой. «Модный свет» комментировал: «Рубашка (гарибальдийка. – О.Х.) делается из кашемира всех возможных цветов. Самый любимый – синий и сольферино, а бывают и фиолетовые, и коричневые, и белые, вышитые черным шнурочком. Можно также вышивать белым шнурком; можно отделывать перед и рукава кружевами. К рубашке необходим пояс: он прикрывает обшивку рубашки и поддерживает складки, которые падают поверх него. На плечах рубашка делается или сборками, или складками; к вороту пришивается или отложной воротничок, или стоячий»[191].

Щеголь в модной шляпе-гарибальдийке и венгерке. Он носит бороду в стиле Джузеппе Гарибальди

Неизвестное ателье, Москва (?), конец 1860-х годов. Архив О. А. Хорошиловой

С блузой-гарибальдийкой носили одноименную широкую юбку из черной или серой шерсти, обшитую по низу лентами из кашемира. Иногда ее шили в цвет с рубашкой, но лишь из тканей приглушенных оттенков.

Вдохновенный итальянский революционер стал крестным отцом не только блузок, юбок и платьев. В его честь назвали остромодный в 1860-е годы головной убор – аккуратный фетровый ток с невысокой тульей и жестким бортиком. Иногда его дополняли бахромистым плюмажем. Он походил на знаменитую небрежно-элегантную шляпу, в которой Гарибальди нередко позировал фотографам.

Мода на фетровый ток мгновенно достигла России, однако приобрести его в конце 1850-х – начале 1860-х годов было не так просто даже в столице. К примеру, сестра Петра Ильича Чайковского Александра тщетно искала шляпку в петербургских магазинах и заказала брату купить ее в Берлине. Вскоре она получила неутешительный ответ: «Во всем Берлине мы нашли только одну Гарибальди – и то на самой первой берлинской камелии, а все другие считают это какой-то недосягаемой роскошью»[192]. Однако через несколько лет токи-гарибальдийки появились в Петербурге и произвели колоссальный фурор. Один из записных острословов мгновенно отозвался ироничным стихотворным фельетоном:

Но были и другие политики. К примеру, Отто фон Бисмарк[193]. Этот моржеусый одутловатый, полнотелый министр поражал неповоротливую Европу начала 1860-х быстротой мысли, дьявольским хитроумием и какой-то феноменальной работоспособностью. Обыкновенно вкрадчивый, спокойный и тихий, он требовал жесткого подчинения, требовал железа, которым ковал новое государство, и крови, чтобы потопить в ней ослушавшихся его стальной воли. Бисмарк не был щеголем, не разбирался в моде и не имел охоты вникать в тонкости придворного этикета, но его боялись, а страх, как и восторг, вдохновляет во все времена.

Россия, в 1860-е годы откровенно заигрывавшая с Бисмарком перед недовольными очами Франца Иосифа[194], рукоплескала аплодисментами и хвалебными статьями в его адрес, а по паркетам дворцов и усадеб шелестели платья «бисмарк» цвета стали и крови. Тогда же появились костюмы и кофточки, названные в его честь: «Нижняя юбка и пальто сделаны из рубчатого бархата, верхняя юбка – из тафты Бисмарк. Под пальто надевается шелковая рубашка Бисмарк с узкими рукавами. Пальто застегивается косо и образует пуговицами сердцеобразную вставку»[195]. Простудно-шмыгающей фамилией политика нарекли ворсистые шерстяные накидки и вышивку, их украсившую. Была шляпка Бисмарк «из крепа, отделана гирляндой винограда и маленькими кистями из черного бисера, бархатные ленты завязаны под шиньоном, вуаль и шарф из кружева». Были цвета Бисмарк – серовато-желтый, грязно-палевый и тот особый плацевый шинельно-серый – цвет берлинского неба, отраженного в стальном шлеме железного канцлера.

Франко-мексиканская война и громкое взятие французами города Пуэбла в 1863 году сделали популярным мексиканский стиль, и русские дамы поспешили обзавестись платьями «Пуэбла» из шелковой глянцевитой материи, они не боялись ни дождя, ни пыли и потому пришлись впору заядлым путешественницам.

Шумное и длительное завоевание Алжира звучало гулким отдаленным эхом в моде 1860-х годов. Диковинные и диковатые зуавы все еще впечатляли дам львиной гривой волос под мягкой феской и петушиными красно-синими костюмами с затейливыми вышивками. Русские и европейские красавицы продолжали носить многоцветные зуавы – небольшие аккуратные жакеты. Их стоимость и популярность оставались высокими. «За серенький суконный зуав на лиловой тафте с лиловыми пуговицами с нас спросили 60 р., другой был из черного кашемира на черной же тафте и обшит в три ряда вокруг пестрой шелковой лентой. За этот зуав хотели 40 р.»[196] – жаловалась София Мей, редактор журнала «Модный магазин». Под зуавы надевали полотняные или шелковые рубашки с воротничком стоечкой. Были также распространены алжирские юбки, расшитые сутажом[197], и бурнусы в североафриканском стиле.

В этой пестрой политической многоголосице едва были слышны маршевая прусская флейта и медные кавалерийские рожки XVIII века. Покойный король Фридрих, Семилетняя война и резвые карусели переодетых в мужской костюм императриц не могли бороться с живой и быстро растущей популярностью современных политиков. Однако и они нашли свое место в эклектичной, перегруженной моде. Носили, к примеру, платья с корсажами «мускотер», цветные глянцевые отвороты которых так напоминали лацканы на офицерских мундирах беспокойного осьмнадцатого столетия. Носили платья со складками Ватто[198], куртки-казаки à la Мария Лещинская[199] и зуавы, расшитые гусарскими бранденбургами.