— Сдохни, тварь! — крикнул гатхир для большего правдоподобия. — Надеюсь, ты испытаешь ужасные муки прежде, чем отправишься в небытие!

При этих словах Фуситэ заметно вздрогнула. Хоть она и держалась молодцом, но кианши всё же некогда была её сестрой, и она не могла не думать об этом. Закуро положил руку ей на плечо, но ничего не сказал: слова утешения не шли на ум. Даже Дару, всегда скорый на ответ, промолчал.

Закуро и Фуситэ направились к выходу из бойлерной. На улице гатхир вновь навесил на щеколду замок.

— Думаешь, получится? — спросила женщина.

— Почему бы и нет? Надо верить в лучшее.

— Так говорил мой муж.

— Я знаю.

Они огляделись в поисках подходящего для засады места. Через дорогу стоял плетень, к нему они и направились.

— Так надо, — сказал Закуро, когда они спрятались и начали готовить склянки с маслом. — Ты же понимаешь?

Фуситэ кивнула.

— Обещай, что мы не упустим его! — проговорила она, и гатхир поразился тому, насколько яростной была переполнявшая женщину ненависть.

— Он получит своё, — сказал Закуро твёрдо. — Ты сама пронзишь его сердце.

Фуситэ удовлетворённо кивнула.

— Мне очень жаль, что мы не проверили, был ли проведён ритуал обращения, и тебе пришлось встретиться с Рутико теперь, когда она стала кианши, — проговорил Закуро. — Если б мы подождали, она уже покоилась бы с миром.

— Не вини себя, — возразила Фуситэ. — Мне следовало убедиться в этом, а не тебе. Кроме того, вспомни, что осталось от Рутико. Кто мог подумать… — она замолчала, не договорив.

— Нигде не сообщалось, что жертвы убийцы восставали из мёртвых, — сказал Закуро. — Мне даже в голову не пришло, что Хозяин мог обратить Рутико.

Женщина кивнула.

— Я тоже об этом не подумала. Но раньше действал кто-то из его Слуг, поэтому и новых кианши не появлялось. Над моей же сестрой он сам потрудился. А теперь мы должны затаиться, — добавила Фуситэ гораздо тише. — Рути…, - она осеклась, — эта вампирша наверняка успела послать весточку Хозяину, так что он скоро будет здесь.

— Нельзя, чтобы он заметил нас слишком рано, — кивнул Закуро.

Они накрылись валявшимися поблизости дерюгами, совершенно слившись с пейзажем. Теперь даже самый зоркий глаз не сумел бы различить под скомканным тряпьём фигуры двух людей, не сводивших глаз с бойлерной, из трубы которой валил густой чёрный дым.

Закуро представил, как бьётся и корчится в огне тварь, которая не может выбраться, потому что пламя высасывает из неё силы. Заслужила ли она подобную пытку? Чужая кровь требовалась кианши для выживания — так же, как мясо необходимо хищникам. Но ведь люди устраивают облавы на тигров, когда те становятся людоедами. И всё же… одно дело убить, а другое — сунуть в огонь, обрекая на страшную пытку. Гатхир повернул голову в сторону Фуситэ, но её лицо скрывала темнота. О чём она думала? Что чувствовала?

Поджарая фигура скользнула вдоль стены, огляделась и, не заметив ничего подозрительного, легко сорвала замок с двери бойлерной и вошла внутрь. Женщина сильно сжала руку гатхира. Ни один из охотников не проронил ни звука.

Закуро чувствовал, как с каждой секундой всё сильнее бьётся его сердце. Он ощутил тревогу, которую испытывал Дару.

Минуты через три дверь бойлерной распахнулась, и на пороге показался вампир. Он нёс обуглившееся, но не уничтоженное тело кианши, от которого чёрными клубами валил дым. По улице распространился тошнотворный запах горелого мяса. Хозяин сделал несколько шагов по направлению к плетню, явно намереваясь скрыться задворками. Он шёл прямо на Закуро и Фуситэ — это было настоящей удачей!

В воздух взлетели сосуды с маслом и горящими фитилями. Прочертив огненные дуги, они ударились о вампира, во все стороны брызнули осколки и полыхающая смесь. Кианши вспыхнул прежде, чем сообразил, что попал в засаду. Яростно взревев, он бросился в сторону и помчался по переулку, однако силы покидали его с каждой секундой, а с тяжёлой ношей на руках убежать от двух молодых и сильных преследователей шансов не было вовсе. Хозяин бросил тело Рутико, но скорости ему это не прибавило. Закуро и Фуситэ выскочили из-за плетня, обнажая на ходу клинки, и поспешили за вампиром. Заметив их, тот попытался свернуть в узкий переулок, но Закуро на бегу запустил в него ещё одной склянкой, и на вампире расцвёл новый огненный цветок. Кроме того, удар едва не сбил ослабевшего кианши с ног: тот споткнулся, и мгновенно был настигнут Фуситэ, которая, легко подпрыгнув, со всего размаха погрузила свой натёртый чесноком клинок в спину ненавистного врага. Повиснув на нём, она вгоняла лезвие всё глубже и глубже, пока гарда не упёрлась в позвоночник вампира. Тварь взвыла, судорожно выгнулась и рухнула на землю. Фуситэ откатилась, сбивая с одежды перекинувшееся на неё пламя.

Тем временем Рутико сумела подняться. Всё её тело преставляло жуткую кровоточащую рану. Обуглившаяся плоть воняла нестерпимо.

Закуро подскочил к вампирше, занося тулвар. Перед ним мелькнули расширенные от ужаса глаза со слишком светлыми радужными оболочками, а затем клинок, описав широкий полукруг, с хрустом вошёл в женскую шею и снёс кианши голову. Когда тело повалилось на камни, Закуро выхватил из-за пояса кол и с размаха вогнал трупу в сердце. Впрочем, это было излишне: молодая вампирша начала разлагаться, едва лишилась головы. Закуро отшатнулся, когда тело начало разваливаться на чёрные, сочащиеся гноем куски.

Тем временем Фуситэ кромсала Хозяина: она рубила ослабленную огнём плоть, и на землю летели куски кровоточащего мяса. На лицо женщины было страшно смотреть — так его исказили гнев и ненависть.

Но Закуро хотелось допросить вампира, чтобы убедиться: они нашли того, кого нужно, и у Хозяина больше нет Слуг, которые после его смерти станут свободными и начнут обращать людей в кианши.

— Фуситэ! — окликнул он женщину. — Не убивай его пока!

Та обернулась. Её взгляд упал на разлагающуюся плоть, некогда бывшую Рутико.

— Мне пришлось… — сказал Закуро, надеясь, что Фуситэ найдёт в себе силы пережить смерть сестры — теперь уже окончательную. — Нам нужно поговорить с Хозяином.

Фуситэ кивнула и опустила клинок.

— Эй! — обратилась она к вампиру. — Хочешь умереть быстро или предпочитаешь помучиться, как… твоя подружка?

Хозяин отреагировал неожиданно: несмотря на множество страшных ран, он вскочил на ноги, и в руке у него сверкнуло короткое лезвие. Закуро едва успел отбить метнувшийся к его горлу кинжал.

Фуситэ с пронзительным криком замахнулась тулваром, но вампир отбросил женщину прежде, чем сталь коснулась его.

Он бросился бежать. За ним тянулся шлейф чадящего чёрного дыма: масло прогорело, но плоть ещё тлела.

— За ним! — взвизгнула Фуситэ, первой бросаясь в погоню.

Закуро не отставал.

Они догнали вампира футов через двести — тот с разбега налетел на высокий забор, попытался перепрыгнуть его, но грохнулся на землю. Закуро и Фуситэ бросились на кианши, одновременно вонзив в него клинки. Хозяин забился, отчаянно пытаясь избавиться от повисших на нём людей. Кожа на нём почернела и сошла, из обнажившегося мяса сочилась лимфа. Закуро и Фуситэ нанесли кианши по несколько ударов и отступили, глядя на распростёртую у их ног тварь. Вампир силился подняться, скрёб пальцами по земле и сучил ногами.

— Он ничего нам не скажет, — проговорил Закуро.

Фуситэ молча взяла тулвар обеими руками. На её застывшем лице читались решимость и торжество — она собиралась расправиться с врагом, отомстив за сестру.

— Подожди! — остановил её Закуро. — Нельзя рисковать: вдруг у него есть другие Слуги? Тогда Эдишама просто наводниться подобными тварями.

Фуситэ замерла. Оцепенение длилось всего несколько секунд. Когда оно прошло, взгляд женщины снова стал осмысленным.

— Ты прав, — с сожалением сказала она, опуская тулвар. — Что будем делать?

— Предлагаю взять его в бойлерную и хорошенько над ним потрудиться. У нас много чего есть в запасе, чтобы развязать ему язык.