– Мы не будем задерживаться там, – девушка пожала плечами. – Пообедаем и арендуем машину. А пока есть время до отхода автобуса…

– А дальше куда поедем?

Черил сверкнула на него глазами. Уже в таком молодом возрасте она проявляла все задатки будущей властительницы семьи и дома.

– А пока есть время до отхода автобуса, – с нажимом повторила она, – давай зайдём в банк и обменяем твои франки на более приемлемую в Греции валюту. Лучшего места, чем Кастория, для этого не найти. Меховые дельцы здесь принимают и юани.

Дорога в весьма комфортабельном, по меркам телеги, автобусе заняла около трёх часов. По пути Черил сказала, что планирует спрятать Хела от возможного преследования у своего дяди, брата матери, живущего на побережье Эгейского моря.

– Дядя Василиос довольно приятный человек, – со слабой улыбкой делилась Черил. – Он рыбак, но всё свободное от ловли время просиживает на завалинке, покуривает и пьёт пиво. К узо, греческой анисовой водке, дядя равнодушен, а пиво любит. С удовольствием сплетничает вечера напролёт с другими рыбаками и будет расспрашивать о тебе и обо всей твоей семье до седьмого колена. Он очень любопытен, хотя не склонен к аналитическому мышлению и каких-то нестыковок и недомолвок просто не замечает. Сам думай, чем поделиться с ним. Есть время придумать какую-нибудь легенду. Местный шеф полиции по четвергам играет с дядей в нарды.

– Считаешь, там безопасно? – парень, не отрываясь, смотрел в окно на сменяющие друг друга поля и предгорья.

Черил вздохнула.

– Другого места нет. Я не могу притащить тебя в мой дом на Кипр.

– Я скомпрометирую тебя перед соседями?

– Мы живём все вместе большой семьёй. Возникнут вопросы… Но в то же время я не могу долго не возвращаться туда. Меня начнёт разыскивать отец. И с этим приходится считаться. Я поживу пару недель с тобой у дяди Василиоса, а потом уговорю его оставить тебя ещё ненадолго. В Велике тебе будет хорошо.

В компании любопытного дяди, играющего в нарды с шефом полиции, без связи с внешним миром и без Черил. Без Черил.

– Не хочу, чтобы ты уезжала! – вырвалось у него.

Девушка молча положила голову ему на плечо, закрыла глаза и только вздохнула, когда Хел неловко её обнял.

Ларису, довольно большой по площади город, они действительно проскочили за пару часов – сошли с зелёного автобуса на улице с замысловатым названием Папанастасиу, быстро перекусили в современном торговом центре, в кафе, явно тяготеющем к традициям Макдональдса. Пока Хел допивал свою «Кока-колу», получая огромное удовольствие от вредного для здоровья напитка, Черил отправилась в офис прокатной конторы двумя этажами выше договариваться об аренде машины, которую она планировала сдать в Коккино-Неро. Ожидая подругу под полосатым зонтиком внешней части кафе, Хел лениво любовался работающим фонтаном на противоположной стороне улицы – мраморная девушка сжимала в объятиях то ли огромную гроздь винограда, то ли мешок с камнями, из которого во все стороны били струйки воды. Если бы девушка была живая, её платье не продержалось бы и десяти секунд.

Вернулась Черил, неся брелок с ключами и договор. Хел поделился с ней своим наблюдением.

– В Ларисе полно фонтанов, – Черил махнула рукой. – И большая их часть – совершенно безумные. Туристов сюда завлекают круглосуточными шоу. Поедем?

Для поездки на побережье девушка выбрала не новый уже «фольксваген поло» мышиного цвета, с сидениями, обтянутыми кожзамом, и с механической коробкой передач. «На Кипре мы ездим в основном на механике», – объяснила Черил. Хел отложил короткое упоминание о родине Черил в память. Значит, она не из Афин. Хотя Кипр почти наверняка куда более приятное местечко для жизни, недаром его предпочитала сама Афродита…

До прибрежной зоны Коккино-Неро они добирались пять часов и в доме дяди Черил появились уже в надвигающихся сумерках. Дядюшка оказался очень крупным мужчиной с широкими плечами и пивным животом. Поражая взгляд своим сходством с Демисом Руссосом, он бурно радовался приезду племянницы, сжимал Черил в медвежьих объятиях, пока она придушенно не взмолилась о пощаде, и говорил, говорил без остановки густым рокочущим голосом. Вырванная из его рук Хелом Черил выглядела основательно помятой, хотя и радостной.

– Дядя, это мой друг, его зовут Хел. Мы вместе проехали половину Албании и Элладу. Можно мы поживём чуток у тебя? – она говорила на английском языке, чтобы не пересказывать потом Хельмуту, да и вообще не собираясь что-то скрывать от него.

Сдвинув племянницу вправо – в его руках она казалась фарфоровой куколкой, рыбак протянул руку-лопату Хелу.

– Дзакис. Василиос, – представился он.

– Хельмут Нек, – стараясь быть очень осторожным, Хел сократил свою фамилию. Хотя он сомневался, что камерные события далёкой Лозанны докатились до этого безмятежного приморского местечка.

Дядя Василиос сам предложил им выбрать, где спать. Где и с кем – Хелу не показалось, что грек готов перегрызть глотку за добродетель своей племянницы. Они, конечно, выбрали разные комнаты, не было пока никаких оснований селиться вместе. Да и будут ли? Черил вела себя исключительно скромно, наслаждаясь романтической стадией их отношений или считая, что инициатива должна исходить от мужчины. Хел тоже не торопился потерпеть фиаско в своём первом интимном опыте.

Следующим утром Черил, зарядив, наконец, свой мобильник, позвонила строгому отцу на Кипр. Говорить с ним она предпочла без свидетелей; вернувшись, сообщила, что ей дано десять дней на завершение путешествия, а после она должна возвратиться домой, где намечалось празднование дня рождения матери. Хел с невинной улыбкой поинтересовался, похожа ли мать Черил своей комплекцией на брата. Девушка долго бранилась по-гречески, было понятно, что мать она любит, как минимум, очарована ею. «Моя мама красивее всех на свете», – сказала Черил. Хел уже и сам догадался, что красоту в союз её родителей принесла именно Ди Алессандрос, урождённая Диандра Дзакис. Деньги – отец. Точно такое же распределение вкладов было у Рэндольфа и Лорны Гедлер. Состоятельные мужчины часто покупают себе жену-витрину. А ему нравилась Черил. Куда удивительнее было то, что он, похоже, ей тоже нравился.

Потянулись дни безмятежности, слегка омрачаемые известностью даты окончания каникул. Черил и Хел много гуляли по серовато-коричневому песку, омываемому спокойными волнами лазурного моря. Пляжа в Велике как такового не было, ни зонтиков, ни шезлонгов, ни зазывал с мегафонами, приглашающих полетать на воздушном шаре или отправиться на «незабываемую морскую экскурсию, в память о которой у вас останутся великолепные фотографии по смешной цене». Туристов в Велике пока немного, здесь нет античных достопримечательностей, куда больше иностранцев едут в древнюю Анатолию. Домики местных жителей все как конфетки в белых и розовых обёртках, с роскошными ухоженными садами, качелями и подушками, раскиданными на террасах, где так приятно посидеть, любуясь морским закатом. Не удивительно, что однажды вечером, пока дядя Василиос болтал через ограду с соседом, рука Хела обняла Черил, девушка положила голову ему на плечо, губы соприкоснулись. Хелу не пришлось признаваться в своей невинности, всё получилось само собой. Конечно, наутро дядя улыбнулся молодым людям немного многозначительно, но Черил категорически запретила своему любовнику обращать на это внимание. С тех пор они не разлучались даже на час. Вместе смотрели на море, вместе плавали по нему на надувной лодке – была и такая у дяди Василиоса. Вместе готовили завтраки, обеды и ужины, посвящая Хела в тонкости греческой кухни. Особенно Хелу нравились маленькие плотные кефтедес – мясные шарики, которые подавали на стол с горой овощей, питой и соусником с цацики. Здесь этот соус на основе йогурта с добавлением мелко нарубленного чеснока и огурцов шёл к каждой трапезе. Как только Хел привык, что йогурт может быть не только с фруктами и сладким, он стал находить свою прелесть в солоноватом греческом йогурте. А свежие овощи за всю историю гастрономии не навредили ещё никому.