Я покачала головой, выходя из чувственного тумана, который он соткал вокруг меня. Он ждал, но мое замешательство заставило меня молчать.

Я чувствовала к Каю больше чем дружбу. Я не могла отрицать этого, но я и не была готов признать это. И как бы я ни старалась отпустить Аркуса, мысли и воспоминания о нем всегда были внутри. Он был частью меня. Я не была готов отпустить это.

Через минуту Кай встал и подошел к двери.

— Будут расплата, птенчик — сказал он, поворачиваясь в дверном проеме. — В завтрашнем испытании, конечно. Но после этого со мной.

На следующее утро я проснулась с мчавшимся сердцем. Кошмар исчез настолько быстро, что я могла схватить его только по кусочкам. Я бродила по темным коридорам, кричала имя Аркуса и слушала, как он отвечает, каждый раз повторяя мое имя, уходя все дальше и дальше. Я знала, что, если я не дойду до него вовремя, он будет потерян для меня навсегда. И руки, которые тянулись со стен, тащили меня вглубь, чтобы я не смогла обнаружить его снова.

Я налила стакан воды из кувшина стоящего на тумбочке и выпила волнующимися глотками, ожидая, пока мое сердце успокоится. Кошмар и мое третье испытание были смешаны в моих мыслях, как, будто первый был плохим предзнаменованием для второго. Я напомнила себе, что не стоит быть суеверной и надела тунику и штаны, ожидая, когда Кай придет ко мне, как обычно.

Когда он не появился, я пошла к нему в комнату и обнаружила ее пустой. Я позвала его по имени, как, будто он мог материализоваться из воздуха, но не было ничего, кроме затянувшихся запахов мыла и сандалового дерева. Я смотрела на тщательно убранную комнату, чувствуя себя потерянной. Кай был со мной на пути к каждому испытанию. Может мастера специально разделили нас?

Я попыталась избавиться от беспокойства, когда одна ехала в школу, мой живот, завязывал себя в узлах. Я сосредоточилась на своем дыхании, проглотив комок страха в горле. После того, как Кай рассказал мне о своем третьем испытании, я думала, стоит ли проходить его самой. Он, казалось, считал свое решение не убивать старого друга как провал, но я рассматривал его как проявление характера. Он отказался стать убийцей только для того, чтобы пройти испытания. На его месте я бы сделала то же самое. Только после этого последствия — потеря земли и богатства его семьи — заставили его усомниться в своем выборе. Как он будет поступать на этот раз?

Если я потерплю неудачу в третьем испытании, мне придется покинуть Судазию с пустыми руками. Даже без книги, знание мастеров могло помочь мне победить Минакса; в противном случае он останется свободным. Мне пришлось взвесить цену на сохранение моих принципов — пути, по которому моя мама и бабушка хотели бы, чтобы я шла — против сохранения королевства.

Я надеялась, что королева не попросит меня убивать. Я должна была делать этот выбор на арене, и я не хотела делать его снова.

Мастер Даллр снова провел меня на холм к храму Сюд, где я произнесла короткую молитву. Затем я последовала за мрачной процессией мастеров, тащившихся пешком по бесплодным лавовым полям в общем направлении к Сюд, изрыгающему вулканическому монстру, названному в честь богини южного ветра. Я продолжала оглядываться назад, пока шла, надеясь, что Кай бежит за нами, чтобы догнать. Он не появился.

Мы подошли к разрушенной стен, что, возможно, когда-то было жильем. Внутри лестница вела к подземным туннелям. Меня послали в одиночку.

Факелы освещали мне дорогу, и, как описал Кай, это было долгое время, прежде чем я дошла до конца: широкая, отзывающаяся эхом комната, вырезанная из черного камня, река лавы, разделяющая обе стороны, как кровавая рана. Мой пульс нерегулярно бился в шее. Капля пота стекали с моих волос вниз по моей щеке.

Река была всего в нескольких футах. С разбегу, я, вероятно, могла бы перескочить такое расстояние. Но я сомневалась в этом.

Только свет лавы освещала пространство. Внезапно наступила ослепительная вспышка света. На противоположном берегу реки двое мастеров зажгли огонь на своих ладонях, осветив свои оранжевые мантии и придав им вид живых факелов. Свет и тень дрожали над их торжественными лицами.

В центре между мастерами материализовалась фигура из темноты, ее золотая филигранная корона сияла отраженным огнем, как подземное солнце. На ней была оранжево-красная мантия, с расклешенным шлейфом, края которой искусно сшиты, имитируя пламя. На ее шее и запястьях висели золотые цепи, украшенные драгоценными камнями, и каждый из ее пальцев подмигивало кольцам. Она изящно двигалась, едва не плавала над грубым полом, темно-красным туманом, наполненным роем сверкающих светлячков. Она остановилась у края реки.

— Ты стоишь на перепутье, — произнесла королева Налани мелодичным звонким голосом. — Позади тебя, твое одинокое прошлое. Родившись, изолированно и отрезано от своего народы, ты была вынуждена полагаться только на свои силы, свои собственные советы, свою одинокую мощь — твою жизнь было также легко потушить как одинокую свечу. Твое выживание — это триумф.

Я сглотнула. Я ожидала, что она что-нибудь скажет, но это звучало так, как, будто она сочинила речь специально для меня. Или, может быть, нет, и я просто чувствовала, что это так. В любом случае, я ощущала каждое слово глубоко, как, будто она вытащила мысли, и впечатления из моей души и произнесла их вслух.

— Перед тобой, твое будущее, — она указала на мастеров. — Шанс примкнуть своей силой к другим, жить среди тех, кто умрет за тебя, принять традицию, которая намного больше чем ты сама, соединить свой огонь с пламенем, поглощающим твоих врагов, даже когда твое старое я исчезнет, оставляя твои мелкие влечения и скудные устремления в пользу больших причин.

Она сделала паузу. Ожидание и страх сильно напрягли мои нервы. Я осознала, что мое дыхание слишком быстрое, и почувствовал, боль от ногтей, вжатых в нежную кожу моих ладоней.

— Если ты пройдешь, — сказала она, — ты станешь мастером Огненной Крови. Как только ты перейдешь этот порог, возврат к твоему предыдущему существованию невозможен. Ты будешь изменена, трансформирована — твое старое «я» будет отброшено в пользу более сильного «я». Ты родишься заново.

Она махнула рукой, и мастера погасили их огонь. Комната снова была освещена только светом лавы.

— Ты многого добилась, — продолжила королева, — но необходимо сделать важный шаг, чтобы достичь финального приза. Нет никакого улучшения, кроме как жертвоприношения, никакой выгоды, кроме потери. Чтобы сформировать новое «я», ты должна отказаться от старого и сломанного. Ты должна убить те части себя, которые ослабляют тебя. И при этом ты поднимешься выше, чем ты себе представляешь, став жизненно важным аспектом бесценного драгоценного камня. Ты присоединишься к наследию, одному из самых почитаемых защитников королевства, одному из моих самых важных слуг. — Свет от лавы мерцал. Выражение королевы потемнело. — Но сначала ты должна заслужить мое доверие.

Она сделала небольшой жест, и мастера отступили в тень в полном повиновении, как, будто она держала нити, которые контролировали их.

— Испытание простое: слушаешься меня и проходишь. Откажешься, выполнить мой приказ, и терпишь неудачу. Выбор твой.

Она отошла в сторону. Мастера зажгли огонь на их ладонях и двинулись вперед, между ними была фигура.

Мое сердце замерло. Я надеялась на другое испытание на послушания, которое не предполагало бы ничьей смерти, но это было точно так, как описал Кай. Какого-то несчастного заключенного вытаскивали передо мной, и королева приказывала мне его казнить. Могу ли я это сделать? Я убивала прежде, чтобы спасти себя, но это было совершенно иначе. Этот заключенный был беспомощен, неспособен сопротивляться. Даже если я сделаю это, чтобы попытаться спасти Темпезию от Минакса, оправдывает ли это убийство невинного человека? Стоит ли становиться убийцей?