— Я так и думала.

— Вы с ней разговаривали?

— Она иногда приходит сюда.

— На самом деле?

Амрен попыталась и не смогла поместить кусочек в пазл, ее взгляд метнулся к разноцветным частям, разбросанным вокруг нее.

— В это так трудно поверить?

— Она не заходит в городской дом. Или в дом Ветра.

— Никто не любит ходить в дом Ветра.

Я потянулась за кусочком, и Амрен щелкнула языком в предупреждении не делать этого. Я тут же убрала руку.

— Я надеялась, что ты знаешь о чем она переживает.

Амрен молчала некоторое время, рассматривая кусочки пазлов. Я собиралась уже повторить, когда она ответила:

— Мне нравится твоя сестра.

Хоть кому-то.

Амрен подняла глаза на меня, словно я произнесла это вслух.

— Она мне нравится потому, что не создает проблем. И она не так проста, чтобы находится с ней рядом или понимать.

— Но?

— Без но, — сказала Амрен, возвращаясь к пазлам. — Поскольку она мне нравится, я не собираюсь сплетничать о ее нынешнем состоянии.

— Это не сплетни. Я беспокоюсь. — Мы все. — Она начинает путь, который…

— Я не предам ее доверия.

— Она говорила с тобой? — Слишком много эмоций пронзало меня. Облегчение о того, что Неста с кем-то разговаривает, смущение из-за того, что это была Амрен, и, возможно, даже некоторая ревность, что моя сестра не обратилась ко мне… или к Элейн.

— Нет, — сказала Амрен. — Но я знаю, что она не хотела бы, чтобы я разговаривала о ее жизни с кем-либо. Или с тобой.

— Но…

— Дайте ей время. Дайте ей свободы. Дайте ей возможность разобраться совсем самостоятельно.

— Прошло уже несколько месяцев.

— Она бессмертная. Месяцы не имеют значения.

Я сжала челюсть.

— Она отказывается приходить на Солнцестояние. Элейн будет ужасно расстроена, если она этого не сделает

— Элейн, или ты?

Эти серебряные глаза прижали меня к месту.

— Мы обе, — сказала я сквозь зубы.

— У Элейн полно своих проблем, на которых стоит сосредоточиться.

— Это какие же?

Амрен просто посмотрела на меня. Я проигнорировала ее.

— Если Неста соизволит навестить тебя, — сказала я, старый стул, заскрипел, когда встала с него, забирая пальто и шарф со скамейки у двери, — скажи ей, что это будет очень много значить, если она придет на Солнцестояние.

— Я не даю обещаний, деточка.

Это было лучшее, на что я могла надеяться.

Рисанд

В этот же день Кассиан бросил свою кожаную сумку на узкую кровать у стены в четвертой спальне городского дома и ее содержимое загремело.

— Ты принес оружие на Солнцестояние? — спросил я, прислонившись к дверной раме.

Азриэль, положив свою сумку на кровать напротив Кассиана, посмотрел на нашего брата с тревогой. После прошлой ночи на диванах, они все таки решили перебраться в спальню.

Кассиан пожал плечами, плюхнувшись на кровать, которая больше подходила ребенку, чем воину-Иллирийцу.

— Некоторое может быть подарком

— А остальное?

Кассиан снял сапоги и прислонился к изголовью кровати, сложив руки за голову, его крылья касались пола.

— Женщины берут с собой украшения. Я принес оружие.

— Я знаю несколько женщин в этом доме, которые могут обидеться на такие слова.

Кассиан подарил мне злую ухмылку в ответ. Тот же оскал, что он продемонстрировал Дэвлону и командирам на нашей встрече час назад. Все было готово к штурму, все патрули были готовы. Обычная встреча, на которой мое присутствие не требовалось, но это не помешало напоминить лишний раз о моем существовании. Особенно перед Солнцестоянием.

Азриэль подошел к единственному, в спальне, окну и заглянул в сад.

— Я никогда не останавливался в этой комнате. — Его полуночный голос заполнил пространство.

— Это потому, что нас столкнули на самое дно, брат, — ответил Кассиан, задрав крылья над кроватью и деревянным полом. — Мор получила хорошую спальню, Элейн проживает с ней рядом, и именно поэтому мы здесь. — Он не упомянул, что последняя, пустая спальня — комната Несты — останется свободной. Азриэль, к его чести, тоже не сделал этого.

— Лучше, чем чердак, — предложил я.

— Бедный Люсьен, — улыбаясь, сказал Кассиан.

— Если он появится, — добавил я. Ни слова о том, присоединится ли он к нам. Или останется в том мавзолее Тамлина, который называется домом.

— Хотите сделать ставки? — спросил Кассиан.

— Нет, — сказал Азриэль, не поворачиваясь от окна.

Кассиан сел, изображая возмущение.

— Нет?

Азриэль спрятал крылья.

— Тебе нравится, когда на тебя люди делают ставки?

— Вы, придурки, постоянно на меня ставите. Я помню последнее, что ты сделал — ты и Мор, делали ставки о том, исцелят ли мои крылья.

Я фыркнул. Точно.

Азриэль остался стоять у окна.

— Неста останется здесь, если придет?

Кассиан внезапно обнаружил, что сифон на левой руке нуждался в полировке.

Я решил пощадить его и сказал Азриэлю:

— Наша встреча с командирами прошла достаточно хорошо, на сколько можно было ожидать. У Дэвлона даже был составлен график тренировок девочек, на время шторма. Я не думаю, что это было для показухи.

— Интересно, они вспомнят о них, как только шторм рассеется, — сказал Азриэль, наконец, повернувшись от окна.

Кассиан хмыкнул в знак согласия.

— Что-нибудь слышно нового о недовольствах в лагерях?

Я сохранил нейтральное выражения лица. Мы с Азом договорились подождать до конца выходных, чтобы рассказать Кассиану все, что узнали, кого подозревали или знали, кто стоял за этим. Мы рассказали ему только основы.

Но я знал Кассиана — так же, как и себя. Возможно, даже больше. Он не смог бы спать спокойно, если бы узнал об этом сейчас. И после всего через, что он прошел в эти месяцы, и задолго до этого, мой брат заслужил отдыха. По крайней мере на несколько дней.

Конечно, эти выходные уже включали встречу с Дэвлоном и изнурительную тренировку на вершине дома Ветра этим утром. Из всех нас, Кассиан не умел отдыхать.

Азриэль прислонился к резной деревянной подножке кровати.

— Нечего добавить к тому, что ты уже знаешь. — Опытный лгун, по сравнению со мной. — Но они почувствовали, что что-то грядет. Лучшее время для оценки всего, это после Солнцестояния, когда они все вернуться домой. Посмотрим, кто распространяет раздор. Возрастет ли он, пока они будут праздновать или во время бури.

Идеальный способ раскрыть всю полноту того, что мы знали.

Если бы Иллирийцы восстали… я не хотел думать. Чего бы это мне стоило. Чего бы это стоило Кассиану, сражаться с людьми, частью которых он так отчаянно хотел быть. Их убийство будет сильно отличаться от того, что мы делали с Иллирийцами, которые с радостью служили Амаранте и делали такие ужасные вещи во имя нее. Сильно отличалось.

Я отбросил эту мысль. Позже. После Солнцестояния. Тогда мы с этим разберемся.

Кассиан, к счастью, был склонен сделать то же самое. Не то, чтобы я винил его, учитывая какой час дерьма он пережил, прежде чем мы оказались здесь. Даже сейчас, столетия спустя, лагерные лорды и командиры все еще бросали ему вызов. Плевали в его сторону.

Кассиан потянулся, его ноги вышли за край кровати.

— Кому принадлежала эта кровать? Размер Амрен.

Я фыркнул.

— Будь осторожнее с нытьем. Фейра итак достаточно часто нас называет Иллирийскими детишками.

Азриэль хмыкнул.

— Ее полет улучшился настолько, что я думаю, она имеет на это право.

Гордость пронзила меня. Я потерял счет времени, которое мы провели в воздухе-драгоценное время, которое нам удалось украсть для себя.

Я сказал Кассиану:

— Я подумаю, где найти вам кровати подлинее. — В преддверии Солнцестояния в этом потребуется чудо. Мне придется перевернуть Веларис с ног на голову.

Он махнул рукой.

— Не нужно, все равно лучше, чем диван.