И я уже насквозь намокла.

Мои лодыжки скрещиваются на его талии, и я подтягиваю его сильнее к себе, наслаждаясь ощущениями, пока он заполняет меня.

- Я буду скучать по этому, - говорю я ему. – Что я буду делать в Саус Холлоу без этого?

Без тебя.

- Это всего лишь на пару дней, - бормочет он.

Я не уверена, что смогу обойтись без него несколько дней. Гейб включил что-то внутри меня, щелкнув по выключателю, который теперь я не хочу выключать. Привыкнув к множеству оргазмов и безумному сексу, что же без этого будет делать мое тело?

- Мой отец не приедет сюда, чтобы забрать меня, до завтрашнего утра, - шепчу я.

- До завтра в течение каждого момента, когда мы не будем спать, ты моя, - говорит мне Гейб, толкаясь глубже. – Я собираюсь отправить тебя обратно в Саус Холлоу, не способной правильно ходить.

Я хихикаю от мысли, что буду хромать, пока буду ходить по дому отца после того, как меня настолько тщательно оттрахали, что я не могу свести ноги вместе.

- Хорошо, что я молодая и имею бесконечный запас энергии, поэтому не нуждаюсь во сне.

Он рычит.

- Перестань напоминать мне, насколько ты молода.

Резкий стук в дверь проходит эхом сквозь комнату, и мое сердце перестает биться.

- Ты запер ее? – шепчу я.

Он хмурит брови.

- Кажется, да.

Я бью его по руке.

- Тебе кажется? – я шиплю.

- Я запер ее.

Дверь распахивается.

- Профессор Райан, я пыталась дозвониться до вас, но, кажется, ваш телефон отключен…

Ох, дерьмо.

Все, что случается дальше, происходит словно в замедленном режиме.

Я смотрю на Гейба, и Гейб смотрит на меня, а ассистентка английского департамента стоит в шоке с широко раскрытым ртом в открытом дверном проеме, глядя на нас.

Мой отец и парень, с которым я обручена, стоят за ней и смотрят на нас.

Я, кажется, целую вечность сижу на столе, будто парализованная, с задранной до талии юбкой и раздвинутыми ногами, пока член моего профессора находится внутри меня. Тело Гейба – единственное, что мешает всему миру, всем студентам, проходящим мимо его открытой двери, увидеть меня. Поэтому я сижу, цепляясь за его рубашку и за него, как за спасательный плот, как за то единственное, что удерживает меня от падения в море публичного унижения.

Этот момент хуже любого самого страшного кошмара.

Джина вопит. Мой отец и Джастин орут.

Я прячусь лицом в плече Гейба, мои губы на его шее, а глаза закрываются так, как тогда, когда вы делали это, будучи ребенком, притворяющийся, что если вы не видите никого, то они тоже не могут видеть вас.

Все вокруг нас превращается в хаос.

Я цепляюсь за Гейба, и все голоса приглушаются, доходя до меня словно эхо, пока я пытаюсь поверить в то, будто все это происходит с кем-то другим, а не со мной.

Это просто плохой сон.

Просыпайся, Пьюрити. Просыпайся.

Но это совсем не сон. Это гребаный кошмар, и Гейб, пытаясь защитить, обхватывает меня руками, а затем кричит на них, чтобы они убирались из его кабинета.

Но он не может защитить меня. Мои глаза открываются, и я нахожусь все еще здесь.

Джина быстро моргает, ее лицо бледное.

- Я пыталась связаться с вами, потому что звонит ваша жена, - тихо произносит ассистентка. – Она говорит, что ей нужны деньги. Это чрезвычайная ситуация. Она звонит из Индии.

Эти слова звучат громко и ясно, громче, чем что-либо еще в этой комнате.

Ваша жена.

Гейб громко ревет.

- Сейчас же убирайтесь из моего кабинета!

Дверь хлопает. Мое сердце колотится, голова кружится, и я не могу осмыслить все это. Я не могу думать, не могу дышать, и я, возможно, задыхаюсь, потому что мое зрение нарушается, но я все равно отталкиваю Гейба от себя и лихорадочно поправляю юбку.

Я ощущаю смущение, унижение и стыд…

У него есть гребаная жена?!

Я в ужасе смотрю на него.

- Бывшая жена, Пьюрити, - осторожно говорит он. – Ударение на «бывшая». Она очень, очень бывшая.

Но мой разум работает в замедленном, а не привычном, темпе, мои мысли улетучиваются, и я не могу разгрести все это. Даже мои движения замедляются, пока я разглаживаю юбку и отступаю от него и… О, боже, мой отец и Джастин в данный момент находятся за пределами кабинета, и они видели, как я трахаюсь с Гейбом, а также слышали… Что у него есть жена.

- Но мы разговаривали на разные темы, - бормочу я в смущении. – Разговаривали о других вещах, не только о сексе и… Боже, это лишь секс, да? Я студентка, с которой ты спишь, потому что если бы ты не просто трахался со мной, ты бы сказал мне, что женат.

Гейб пересекает пространство между нами и берет мое лицо в ладони.

- Я не просто трахаю тебя, Пьюрити! – говорит он громкий голосом. – И я, блядь, не женат!

Дверь снова распахивается, и мой отец врывается в кабинет.

- Убери руки от моей дочери, извращенец, или я вызову полицию!

- Клянусь Богом, Алан, я не хочу бить проповедника, но ты настолько далек от человека Божьего, что…

Я не могу думать.

Гейб собирался ударить моего отца, здесь, в его кабинете, и он будет арестован, и у него есть бывшая жена, о которой он не упомянул, а Джастин смотрит на меня из-за плеча моего отца, и я начинаю задыхаться.

- Остановитесь! – я проталкиваюсь между Гейбом и своим отцом, крича так громко, что мой голос разносится по кабинету Гейба и коридору. Я знаю, что мы устраиваем сцену, но мне все равно.

Пробираясь мимо них, я выбегаю из кабинета. Гейб зовет меня, но я бегу по коридору, проносясь мимо группы студентов, которые собрались вокруг английского департамента и задаются вопросом, что, черт возьми, происходит здесь, надеясь на сочные сплетни.

Это, само собой, самая сочная часть сочной сплетни. Единственное, что могло бы быть более скандально, чем это, если бы меня и Гейба поймали трахающимися на столе у декана. Или с деканом.

Я выбегаю из здания и бегу через кампус так быстро, как только могу. В два счета я преодолеваю лестницу в общежитии. Когда я добираюсь до своей комнаты, я врываюсь в дверь и захлопываю ее за собой.

Только тогда я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Я откидываюсь на дверь, моя грудь вздымается, когда я большими вздохами глотаю воздух. Я не могу дышать, и мне кажется, будто меня вырвет или я разрыдаюсь.

Луна вскакивает с кровати.

- Ты выглядишь, словно прямиком из ада. Что случилось?

- Что случилось, дорогая? – спрашивает Джез звонким голосом.

Я глотаю больше воздуха.

- Я… Черт, я не знаю. Я просто бежала сюда… Через весь кампус… И по лестнице.

Джез приподнимает брови.

- Ты выглядишь так, будто только что видела призрака.

- Почти, - кровь колотится в моих ушах. – Своего… Отца… И Джастина.

- Кто такой Джастин? – спрашивает Луна, но потом выражение ее лица меняется. – Ох. Ох-х-х. Того самого Джастина, твоего жениха?

- У тебя есть жених?! – спрашивает Джез.

- Нет, - на автомате отвечаю я. – Точнее, да, думаю, технически так и есть. Но на данный момент мой дурацкий фальшивый жених – наименьшая из моих проблем.

- Так ты обсудила это со своим отцом? – спрашивает Луна.

- О, дорогая, если ты поссорилась со своим отцом, мы были бы более чем рады, чтобы ты поехала с нами на эти каникулы к нам домой, - говорит Джез.

- Мама, дай ей договорить, - щелкает Луна. – Ты даже не знаешь о ее планах на Рождество.

- Луна Мун, я знаю, что если бы она обсудила такое со своим отцом, бедняжке было бы некуда пойти.

- Пьюрити – не бездомная кошка или осиротевший ребенок, так что не называй ее бедняжкой, мам. Дай ей закончить.

Позади меня кто-то громко стучит в дверь. Глаза Луны расширяются.

- Это твой отец?

Джез встает.

- Чувствуешь ли ты угрозу или опасность, Пьюрити? Потому что если да, я прямо сейчас вызову службу безопасности кампуса.