После этого мы падаем на кровать, рвано дыша.

Она даже не дает мне перевести дух, когда снова садится на кровать и смотрит на меня.

- Я не забыла о твоей книге, чтобы ты знал, - обвиняет она меня.

Я падаю на подушку, смеясь, пытаясь прийти в себя.

- Она пока не закончена. Я вынашиваю ее в своей голове. И еще не знаю финала.

- Ну, это просто, - говорит она, ухмыляясь. – Кто-то умрет.

- Это случается не во всех моих книгах.

Она приподнимает брови.

- Эм, вообще-то, так и есть. Это своего рода то, чем ты известен.

Я переворачиваюсь на бок.

- Не все мои книги заканчиваются смертью.

- Эм, нет. Может быть, если не буквальной смертью, то полным психологическим разрушением твоих персонажей.

- Я бы не сказал, что полным разрушением, - защищаясь, говорю я.

- А я бы сказала, - беззаботно отвечает она, вскакивая с кровати. – Ты пишешь трагедии. И о чем бы ни была твоя книга, ты заставляешь читателя привязаться к персонажу, прежде чем, либо полностью уничтожить его, либо раскрыть какой-нибудь секрет, который сделает его худшим человеком в мире.

Говоря это, она идет в ванную, как будто просто рассуждает о чем-то совершенно ничем не примечательном, в то время как я смотрю в потолок и задаюсь вопросом, почему, черт возьми, я раньше не рассматривал свои книги в этом свете.

И мне интересно, каким образом, черт возьми, восемнадцатилетняя девчонка продолжает удивлять меня.

- Ты просила о еще одном уроке, не так ли? – медленная улыбка появляется на губах Гейба. Он явно удивлен моей растерянностью.

Я определенно в шоке. На самом деле, одного взгляда на то, что он держит, было достаточно, чтобы заставить мое сердце перестать биться, несмотря на то, что я не на сто процентов уверена, что это такое.

Но у меня есть предположение о том, что это – вот почему я не могу перевести дыхание.

- Ты сказал, что мы идем ужинать, - говорю я ему.

- Мы пойдем ужинать, - обещает он. – Но я хочу, чтобы это было в тебе во время сегодняшнего вечера. Думай об этом как о закуске перед основным блюдом.

Теперь, кажется, будто в данный момент мое сердце не перестанет биться, а выпрыгнет из груди, и рука приземляется на мой рот.

- В каком месте это будет?

- Я же только что сказал тебе, - говорит он, уголки его рта подергиваются. – На ужине.

- Ты знаешь, что это не то, что я имела в виду, - шепчу я, когда он подходит ко мне, со... штучкой… в руках. – Я имела в виду… Ну, ты ведь понимаешь…

- Ты хотела спросить меня, в какой из твоих дырочек это окажется, верно? – он шепчет мне на ухо. И приподнимает заднюю часть моей юбки этой шикарной и дорогой маленькой черной штучкой, которую ранее он купил для меня сегодня в магазине, когда мы выходили в город, чтобы прогуляться. У меня перехватывает дыхание, когда он отодвигает в сторону кружевные трусики, которые он также купил для моей попки.

- Я же говорил, что, в конце концов, полностью овладею тобой?

При этой мысли тепло устремляется прямо к моему сердцу.

- Да, сэр.

- Вот для чего это, Пьюрити, - шепчет он. – Это поможет тебе подготовиться ко мне.

- Но я не могу носить это… в попке… за ужином в приличном ресторане, - протестую я.

Он издает рык.

- Ты можешь, и будешь, - говорит он мне. – Я хочу, чтобы у тебя был свой маленький грязный секрет за ужином, о котором будем знать только мы с тобой.

- Мне казалось, что это я – твой маленький грязный секрет.

- Ты моя грязная маленькая девочка, - говорит он мне. – У нас заказан столик через тридцать минут. Как долго, по-твоему, я буду готовить тебя к ужину?

- Не знаю. Я никогда не делала этого раньше, сэр.

- Я знаю, - говорит он, сжимая мою ягодицу. – Твоя маленькая девственная задница будет моей.

- Да, сэр, - шепчу я.

Он натягивает трусики на мою попку и гладит меня по ягодице.

- Иди туда, положи ладони на стену и раздвинь ноги.

Мое сердце перестает биться.

- Что ты хочешь сделать со мной?

- И долго ли ты собираешься болтать, Пьюрити?

Я ухмыляюсь.

- Зависит от того, каким будет наказание.

- Не хулигань перед ужином, - предупреждает он.

- А могу ли я похулиганить после ужина?

- Я стану лишь жестче трахать тебя.

- Тогда я буду очень болтливой.

- Руки на стену, Пьюрити.

Я насмешливо фыркаю, пока медленно иду к стене, кладу на нее сначала одну руку, а потом другую и выпячиваю свой зад. Затем я смотрю на него через плечо.

- Так правильно, сэр?

- Раздвинь ноги.

Я отставляю каждую ногу в сторону, и, для пущего эффекта, очень широко расставляю их. Я подумываю о том, чтобы поднять юбку для того, чтобы он мог насладиться видом, но знаю, что он захочет сделать это сам. Так что я стою здесь, прижавшись к стене, в своем очень дорогом, а также очень стильном черном платье и на каблуках, которые заставляют меня чувствовать себя совсем не как первокурсница колледжа, а как утонченная взрослая женщина. В бюстгальтере и трусиках из нежного кружева, которые он мне сегодня подарил, я ощущаю себя на миллион долларов.

Выставленная напоказ и ожидающая, пока он подойдет ко мне, я чувствую себя невероятно возбужденной. Кажется, я стою здесь и жду уже целую вечность, хотя прошло всего лишь несколько минут. К тому времени, когда он подходит ко мне сзади, предвкушение доходит до такой степени, что все мое тело жаждет его.

Он снова задирает подол моего платья до талии и стягивает трусики до бедер, поправляя их так, чтобы они располагались по середине бедра.

- Ты мне нравишься такой, - благодарно бормочет он. – Наклоненная, с этим задранным платьем и трусиками вокруг ножек.

- Мне тоже нравится, - шепчу я.

- Знаю, - отвечает он, пока его пальцы проходятся по моей щелочке. – Я вижу мокрое пятно на трусиках.

- Ничего не могу с собой поделать, - хнычу я. – Ты делаешь меня мокрой.

- Я знаю. Но что бы я с тобой ни сделал сейчас, ты не кончишь до ужина.

- Это не справедливо, - протестую я, пока он раздвигает мои ягодицы ладонью. Очень вероятно, что я не смогу продержаться; не тогда, когда Гейб знает, как правильно нажать на все мои кнопки. Он тот, кто научил меня, показал мне и укоренил во мне все, что меня возбуждает.

- Я не справедливый человек, - он посмеивается, когда я хнычу от ощущения чего-то холодно на моей дырочке. – Это смазка, Пьюрити. Расслабься для меня.

Я открываю рот, чтобы протестовать, ведь я не могу расслабиться, пока стою здесь, распластанная по стене, а он впервые вставляет анальную пробку внутрь меня.

Нелепо говорить мне такое.

Но затем его рот оказывается рядом с моим ухом, его губы ласкают мою кожу и посылают возбуждение, которое пробегает сквозь меня.

- Я засуну эту пробку в твою маленькую девственную задницу, и ты будешь носить ее в себе в течение всего вечера. Я упоминал, что она вибрирует?

- Эм… Нет.

Я задыхаюсь, когда он вставляет ее в меня. Застываю, когда сквозь меня проносится небольшая боль, но Гейб быстро начинает снова шептать мне что-то на ухо, отвлекая меня от этих ощущений.

- Верно, - мягко говорит он. – Я собираюсь контролировать ее во время ужина с помощью приложения на своем телефоне. Ты будешь чувствовать вибрации, которые будут проходить сквозь тебя, и будешь знать, что я тот, кто заставляет тебя чувствовать себя таким образом.

Он собирается сделать это на публике? От одной мысли об этом у меня кружится голова. Когда он толкает пробку во мне, у меня захватывает дух.

- Как ощущения, грязная девчонка?

Странные.

Это подчеркивает тот факт, что он сейчас не внутри меня.

- Будто я заполнена, - шепчу я. – Но в то же время другая моя часть чувствует себя пустой.

- Бедная маленькая девочка, - он двумя пальцами находит мой вход и глубоко погружает их в мою киску.