Я нервная, возбужденная и полностью напуганная. Молча стою, и желаю того, чтобы он расстегнул штаны.

- Наклонись над столом, или пожалеешь, девочка, - приказывает он, его голос грозен.

- Я бы предпочла посмотреть на то, что вы делаете, - говорю я сдержанно. – Я могу... помочь вам.

Он смеется, при этом его глаза темнеют. Не могу сказать точно: он забавляется или сердится. Я испытываю шок, когда он расстегивает молнию и опускает руку прямо в штаны.

Мое дыхание учащается. Его рука находится у него в брюках, и он держит свой член. Однако он не вытаскивает его. Не показывает его мне.

Разве он не знает, насколько я хочу этого? Он вообще понимает, как сильно я хочу попробовать его?

Я хнычу. В отчаянии от того, что не могу помочь.

Уголок его рта дергается.

- Ты ведь раньше никогда не видела член, верно, девочка?

Я качаю головой.

- Нет, - шепчу я.

Он выглядит самодовольно. Это даже бесит, насколько он выглядит самодовольным, пока сидит там, положив руку на переднюю часть брюк, и глядя на меня, как на свою маленькую игрушку; как на кого-то, с кем он может поиграть. То, как он возбуждает меня, при этом сохраняя контроль, особенно бесит. Я хочу накричать на него за то, с какой легкостью он контролирует себя и не касается меня, в то время как все, чего хочу я – это оседлать его колени.

Хочу опуститься на его член и позволить ему пронзить меня, позволить ему забрать мою девственность и сделать меня женщиной. Я хочу почувствовать, как он вонзается в меня, подводя меня к краю. Хочу почувствовать, как он выходит из меня и вновь наполняет.

- Ты не увидишь его прямо сейчас, - говорит он, его глаза мерцают, пока я тихо стону. – К сожалению, только хорошие девочки могут смотреть на члены своих преподавателей. Но ты не хорошая девочка, да, Пьюрити?

- Не знаю, - шепчу я, добавляя, - сэр.

- Могу сказать, что это не так. Ты носишь короткую юбку, и делаешь член своего преподавателя твердым. Заставляешь своего преподавателя думать о том, как бы нагнуть тебя и трахнуть посреди класса, в момент, когда он должен преподавать. Все парни класса хотят тебя. Ничего из того, как ведут себя хорошие девочки, верно?

Он не ждет моего ответа.

- Все это требует наказания, не так ли?

- Все зависит от того, каким будет наказание, - отвечаю я. – Сэр.

- Непослушные девочки не могут выбирать свое наказание, - говорит он, указывая на стол за мной. – Плохие девочки нагибаются над столом и пишут на листе бумаги пятьдесят раз: «Я больше никогда не буду возбуждать своего преподавателя посреди класса». Именно такое наказание существует для плохих девочек, которым нужно поучиться дисциплине.

- Во мне достаточно дисциплины.

- Повернись, Мисс Тейлор, - говорит он, его голос жесткий. – Повернись и наклонись к столу. Выстави свою попку так, чтобы я мог смотреть за тем, как ты пишешь. Смотри на бумагу и следи, чтобы твой почерк был аккуратным.

Да кем он себя возомнил, приказывая мне развернуться?

На мгновение, я смотрю в сторону двери, пока мое сердце гулко бьется в груди. Проблема в том, что скорость моего сердцебиения – ничто по сравнению с той, требующей внимания, пульсацией между ног. Так что я уступаю.

Медленно разворачиваюсь, я наклоняюсь над столом, одной ладонью держась за поверхность стола.

Беру ручку в другую руку. Моя рука дрожит, и я не уверена, от чего больше – от того что возбуждена или из-за того, что нервничаю.

Я больше не скромничаю. Наклоняюсь так, чтобы мистеру Гейбу представился полный обзор на мои трусики. Глубоко вздыхая, я выгибаю спину, выпячиваю свою попку и выпрямляю ноги так, чтобы было видно как можно больше.

- Не вижу, чтобы твоя рука двигалась, девочка. Напоминаю: «Я больше никогда не буду возбуждать своего преподавателя посреди класса», - повторяет он.

Касаясь ручкой бумаги, я одновременно ощущаю себя невероятно глупо и ужасно возбужденно, пока медленно и методично вывожу фразу.

И следи за тем, чтобы твой почерк был аккуратным.

Мои соски напрягаются под лифчиком, и я так возбуждена, что готова отодвинуть пальцами чашку своего бюстгальтера, чтобы прикоснуться к себе. Но я не делаю этого, поскольку не знаю, что сделает мистер Гейб, если я вновь ослушаюсь его. Он положит меня на свои колени? Или, что хуже, он не прикоснется ко мне?

- Что будет, если мой преподаватель снова возбудится из-за меня? – спрашиваю я невинным голосом.

- Все еще такая пошлая, мисс Тейлор, - говорит он. – Тебе нужно поучиться хорошим манерам. Дерзость может далеко завести тебя в жизни. Теперь положи ручку.

Интересно, что он скажет мне делать дальше; и почему я выполняю все так, как он говорит.

- Да, сэр.

- Подними заднюю часть своей юбки до талии и покажи мне свои трусики, - приказывает он.

Я делаю так, как он говорит. И понимаю по его рычанию: он одобряет то, что видит.

- Сидя в кресле, там, в классе, и положив ногу на ногу, ты притягивала мой взгляд прямо к своей юбке. Ты знаешь об этом?

- Нет, сэр.

Мне ужасно неловко. Если он обратил внимание на мою юбку, это значит, что все остальные тоже?

- Я не думала, что вы вообще смотрели.

- То есть ты не пыталась показать мне свои маленькие влажные трусики? – спрашивает он, продолжая, прежде чем я успеваю что-либо ответить. – Ты мокрая, не так ли, девочка?

- Эм… - я на мгновение колеблюсь, а мое сердце гулко стучит. Ответом будет однозначное да. Но я не поэтому останавливаюсь. Я сомневаюсь, потому что вопрос застает меня врасплох. Никто, кроме него, не говорил мне таких пошлых вещей.

- Раздвинь ноги, - приказывает он. – Оставаясь в том же положении, просто раздвинь ноги. Хочу посмотреть, мокрая ли ты. Мне нужно проверить, мокрая ли ты.

Я не могу дышать, пока отставляю одну ногу в сторону, прогибаясь еще сильнее, чтобы предоставить ему лучший вид на свою киску.

- Что ж, мисс Тейлор. Ты не послушная маленькая штучка, не так ли? – спрашивает он. – Твои трусики насквозь мокрые. Я отсюда вижу мокрое пятно. Скажи, привыкла ли ты ходить все время в мокрых трусиках?

- Нет, сэр, - шепчу я. – Только когда…

- Громче, мисс Тейлор, - перебивает он. – Только когда что?

- Только когда они влажные из-за вас.

Кажется, я снова слышу его рычание.

- Станут ли они мокрыми после того, как ты узнаешь, что я делаю прямо сейчас?

Я закусываю губу.

- Не знаю. Я не знаю, что вы делаете.

- Спроси же меня. Мисс Тейлор.

- Что вы делаете?

- Я смотрю на мокрое местечко по посреди этих белых хлопковых трусиков, и вожу своей рукой вверх и вниз по своему жесткому члену. Мой член очень жесткий из-за тебя, мисс Тейлор.

Я издаю тихий стон.

- Могу ли я… могу я посмотреть на это?

- Хм. Нет, не думаю. Не сегодня. Видишь ли, тебе придется усвоить урок, прежде чем ты сможешь посмотреть на это, а я не думаю, что ты уже усвоила свой урок, верно?

Кажется, я действительно не до конца усвоила урок. Я хочу найти больше его кнопок, нажать на них и посмотреть на его реакцию. Мне интересно, какие еще формы наказания я могу получить за невыполнение уроков.

Интересно, они включают в себя его руки на моей попке?

Интересно, смогу ли я разозлить его так, чтобы он использовал свой член?

- Нет, сэр, - отвечаю я. – Я была очень плохой девочкой.

- Да, это так, - соглашается он. – Плохие девочки, которые показывают свои трусики своим профессорам, остаются без них. Сними свои трусики и кинь их на пол позади себя.

- Желаете, чтобы я отдала вам свои трусики?

- Это допрос, мисс Тейлор? – спрашивает он. – Возьми свои трусики и сними их. Затем нагнись над столом так, чтобы я мог видеть твою голую киску.

Ох, хорошо.

Я подцепляю края трусиков и тяну их вниз по заднице и бедрам. Когда я отпускаю их, они падают на пол вокруг моих лодыжек, и я не оглядываясь, отбрасываю их от себя. Когда мистер Гейб поднимает их, его рукав задевает мою левую ногу. Жар от его прикосновений расходится по мне, и так как он наклонился, я чувствую тепло его дыхания задней частью своих ног. Он так близко, что если подвинется ко мне еще чуть-чуть, его губы окажутся между моих ног.