Лейтенант хмыкнул и поцокал языком. Ощутив, что нашёл правильный путь, Алекс заговорил снова:

— Ася чиста. Я уверен в этом на сто процентов, и если она не против обследования — я тоже не против. Уверен, наши слова подтвердятся.

— А почему потерпевший-то отметелен так, что живого места не видно?

— А у него мама в больнице работает, — подала голос Ася. — Она ему и написала про побои. А подрался, наверное, с кем-нибудь другим. Лёша не бил его, я сама всё видела.

— А остальные свидетели?

— А они там тоже… рыльце в пушку. Затащили меня туда обманом и пытались…

     Она резко замолчала, замерла, потом стала копаться по карманам и, в конце концов, положила на стол разбитый телефон.

— Его ведь можно восстановить? — она с надеждой посмотрела на Алекса. Тот уставился на телефон — нашла время!..

     Но телефон-то был не её. Но чей?

— Смотря что нужно восстановить, — несмело начал Алекс. — Если разбит только экран, то можно, наверное, но…

     Телефон, который он вышвырнул с балкона. Телефон одного из ублюдков, который издевался над Асей. И там есть запись.

— Ты уверена?..

— Тогда тебя отпустят, Лёш, — ответила она, подтверждая его подозрения. — Там флэшка, видео должно быть на ней.

— Что за видео? — подал голос лейтенант, совершенно не понимавший сути беседы.

— Там видео того, что произошло. И доказательства правоты Лёши.

     Она снова назвала его Лёшей. Не Алексом, не старпёром, а Лёшей. В этом было что-то родное и домашнее. Настя… Лёша…

— Ладно, — лейтенант забрал телефон, опустив его в невесть откуда взявшийся пакетик. — Посмотрим мы ваш телефон, голубки. Но девочке всё равно надо будет сходить к врачу, сами понимаете.

     Тугой узел, затянувшийся на сердце Алекса, наконец-то распался, позволив вдохнуть свободнее. Лейтенант улыбнулся.

— Если всё подтвердится, и с записью, и с… телесным доказательством, то за ложный донос Борису придётся ответить. Маме его — за фальсификацию документов, а потом мы займёмся самим преступлением в отношении Авдеевой. Но это только если всё подтвердится, так что не расслабляйтесь раньше времени. Карта памяти, вполне возможно, не подлежит восстановлению. Или видео так и не было сохранено.

— Может, они планировали это, — подал голос Алекс. — И в телефоне или соцсети могут быть переписки…

— Это тоже здорово поможет, — кивнул Жиглов. — Можете идти, но из города вам пока уехать не получится. Придётся потерпеть, если собирались в отпуск.

— Да куда я денусь, у меня же работа, — расслабленно произнёс Алекс.

     Хотелось скорее покинуть чертово отделение полиции. Он поднялся со стула и позволил себе улыбнуться:

— Лейтенант, мы можем идти?

— Вы — можете, а девочка сейчас к врачу поедет, — ответил полицейский, тоже поднимаясь из-за стола и протягивая Алексу руку. — Извини, если давил, парень, но сам понимаешь… ситуация.

— Понимаю, — Алекс пожал протянутую руку. — Можно её в больницу сопроводить?

— Можно. Матери её уже сообщили, так что она скоро будет здесь. Познакомитесь заодно.

— Мама?.. — испуганно спросила Ася то ли лейтенанта, то ли Алекса, то ли себя.

     И ноги её подкосились, в результате чего девушка бессильно повисла в объятиях держащего её Алекса.

— Что случилось? — испуганно спросил он, усаживая её на стул.

     Она замотала головой.

— Ничего, просто…

— Врач докажет, что всё в порядке и ты ни в чем не виновата, — уверенно произнёс Алекс. — Мама ничего тебе не сделает, не беспокойся.

Глава 10

     Мама опаздывала, и к тому моменту, когда Асю пригласили в кабинет, ещё не успела подъехать. Алекс поцеловал девушку в лоб:

— Всё будет хорошо, Настюш, не волнуйся так, — он ободряюще ей улыбнулся. — Тебе нечего бояться и нечего стыдиться.

     Она несколько раз кивнула и серьезно поджала губы.

— Дождись меня, ладно? Обязательно дождись, — она порывисто и коротко обняла его и отправилась в кабинет вслед за ожидавшим её врачом, не оставляя Алексу времени и возможности для отказа.

— Куда же я денусь, — пробормотал Алекс закрывающейся двери.

     И сел на кушетку рядом с кабинетом, расслабленно облокотившись на блекло-голубую больничную стену. Он прикрыл глаза; в голове роились самые разные мысли, но волнения как такового уже не было — всё фактически разрешилось и закончилось хорошо. Сейчас Асю проверят, он погрузит её в такси и повезет домой. В холодильнике еще остался торт, на столе остывшие блинчики, а если хорошо поискать, то в самом дальнем углу кухонного шкафчика найдётся немного особенно вкусного фруктового чая, который обязательно понравится его девочке.

     Следом понеслись далеко идущие планы: Алекс подумал, что, как только Аське стукнет восемнадцать, он, как честный и порядочный человек, придёт к её матери с букетом цветов и бутылкой шампанского. «Я пришёл просить руки вашей дочери!» — и Аська, конечно же, пустит слезу, повиснет у него на шее, а её мама, которую Алекс сейчас представлял как абстрактный женский силуэт чуть крупнее Аси габаритами, примет цветы и даст своё материнское благословение. Как ни крути, а Алекс точно ей понравится — иначе и быть не может. Сам он из хорошей, хоть и не очень обеспеченной семьи, имеет высшее образование и выглядит как серьёзный человек. Вроде бы, именно таких мужчин и принято знакомить с родителями — тихих, мирных, гладко выбритых.

     А пока она ещё маленькая, пока проходят эти полтора-два года, Настя будет ходить к нему по вечерам. Они будут делать вместе уроки, а потом обязательно смотреть какие-нибудь хорошие фильмы, просто сидя в обнимку перед монитором. А может, просто отдать ей запасные ключи от квартиры? Чтобы она приходила сразу после школы и встречала его с работы — домашняя и милая, непременно в том самом пушисто-розовом халатике. А вечером он будет провожать её домой как хороший и правильный взрослый дядя, чтобы больше никакие Бори и как-там-этого-второго не посмели её обижать. Алекс не заметил, как начал улыбаться.

— Алексей?..

    Холодный женский голос сталью прозвенел, отсекая навалившуюся сладкую дрёму. Алекс резко вскочил с кушетки, пытаясь проморгаться и привыкнуть к неожиданно ярким больничным лампочкам. Перед ним стояла женщина — несколько пониже его самого, худая, прямая и строгая, в отглаженном брючном костюме, холодных очках в тонкой металлической оправе, с тугим пучком тёмно-медных волос на затылке и отдалённо-знакомо поджатыми губами.

     «Мама», — мелькнуло в голове Алекса. Он смущённо улыбнулся и уже открыл рот, чтобы представиться, когда рука женщины резко взметнулась в воздух. И раньше, чем он успел приготовиться или уклониться, звонко коснулась его щеки. Он зажмурился, неловко шагнул назад и наткнулся на кушетку, пошатнулся, но устоял на ногах. Удар был не сильным, но неожиданным.

     Женщина глядела на него с плохо скрываемым презрением.

— Еще раз увижу возле моей дочери — бить буду уже не своими руками. И не обязательно руками вообще. Оглядывайся в тёмных подворотнях, урод, и держись подальше от Насти.

     Алекс опешил, у него перехватило дыхание, но бизнес-тётя уже потеряла к нему всякий интерес. А вот из-за её спины уже вышла крепко сбитая женщина лет пятидесяти, в белом халате, наброшенном на застиранный цветастый сарафан. Рядом с ней маячил тот самый оболтус, который согласно документам вообще едва ходил. Голова «потерпевшего» была щедро обмотана бинтом, но лыбился сучёныш так, что никаких сомнений в его полном здоровье не остаётся.

— Это вот этот моего Бореньку бил? — цветастая женщина грузно приблизилась. В нос едко ударил запах тяжёлых дорогих духов и простого человеческого лука. — Маленьких-то горазд обижать? А? Педофилюга…

     Тётка замахнулась, и Алекс резко шагнул в сторону, чудом пропуская мимо широкий удар крупного кулака. Сучёныш улыбнулся ещё шире, глядя куда-то за спину Алекса. Тот обернулся — к нему уже приближался опасного вида усатый дядька в форме ЧОПа. На груди красовалось гордое «Пересвет», а в глазах отражалась непохмеленная пьянка и вселенское зло.