Зависимость — не спасение, а гибель. Причем для обоих.

Буквально несколько минут Райли продолжает чувствовать себя собранной, даже счастливой, ведь отец поддерживает её сторону, но проходят жалкие полчаса, как эмоциональный упадок медленно возвращается, тяжестью накатывая на глазные яблоки. Янг всячески игнорирует свою апатию, зная, что как только чем-то займется, ей станет морально проще перенести этот день, поэтому берет кружку с кроликом, наполненную горячим ягодным чаем, и отправляется наверх, встречая перед собой первую дилемму: в какую комнату ей идти? Машинально хочется свернуть к Дилану, но у неё есть свой уголок, в котором, честно, она давно перестает ощущать себя комфортно, поэтому не долго мнется, делая выбор в пользу комнаты парня. Всё равно его нет.

Тут так же прохладно. Янг проверяет окна. Они закрыты, но по-прежнему дует. Начинает бродить по помещению с кружкой в руках, иногда делая короткие глотки, чтобы чая хватило надолго. Её взгляд с новым интересом изучает комнату, будто она здесь впервые. Помнится, у девушки вызывало отвращение вид комнаты парня, особенно по той причине, что тот довольно неряшлив и не стремится следить за порядком. Даже сейчас Райли лицезрит тот же бардак на столе из учебников, старых ручек, сломанных карандашей и мятых тетрадей. Под столом пустые бутылки вина, которые валяются тут с самого их приезда, и Финчер отмечает, что числа стеклящек не растет, значит, О’Брайен давно не пьет. Пустые пачки сигарет лежат на подоконнике, на тумбе, пепельница на одной из полок шкафа переполнена. Самое необычное заключается в том, что «свой» дом Дилан содержит в чистоте. Как он сказал, он приезжает туда убираться, а здесь не видит смысла приводить всё в порядок, поскольку это не его комната. Отчасти Райли понимает его суждения.

Замечает на столе разрисованную тетрадь по алгебре. Начинает её листать, улыбаясь, и покачивает головой, не удивляясь. Помнит, как они долго занимались вместе. Ещё в самом начале их общения. Это был… Кажется поздний вечер, Райли ломала голову и психику, пытаясь чему-то научить О’Брайена, а тот… Тот просто рисовал. Боже, он — наглый баран. Уголки губ Янг медленно опускаются, но светлые эмоции не пропадают с лица. Просто теперь на многие события прошлого Райли начинает смотреть иначе. Даже этот день. Один из дней, когда они занимались.

— Ты можешь сосредоточиться? — еле держится, чтобы не сорваться. Дилан её раздражает. Всем своим существом. Особенно выводит из себя тот факт, что он не старается, пока Янг рвет свой мозг на части, еле унимая желание кричать.

— Ты сбиваешь мой настрой, — вот, что он ответил в тот момент, и тогда Райли не поняла, что он имел в виду. Приняла его ответ за попытку в очередной раз обвинить в своей тупости какого-то другого, но всё обстояло немного иначе.

Райли лежала на животе. На кровати, спиной к парню, который сидел за столом над тетрадью по алгебре и выводил круги ручкой рядом с недописанными примерами. Девушка без остановки пыхтела, мысленно ругая его за такое отвратное поведение, но не давала себе обругать его словами в лицо. Ей неважно, будет ли он стараться. Её задача делать рядом с ним домашнюю работу, проговаривая решение вслух. Списывать или нет — его дело.

А Дилан не способен сосредоточиться. Он локтем опирается на стол, пальцами потирая лоб. Пытается концентрировать всё свое внимание на тетради, на уравнениях, но всё равно сдается, слегка повернув голову. Искоса смотрит на Янг, которая не додумалась надеть что-нибудь более закрытое, хотя бы джинсы или… Хоть что-нибудь, но не шорты. Она спокойно покачивает ножками, стопами в зеленых носках тянется к потолку, разминая суставы. Сосредоточенно пишет решение в тетради, не подозревая, что может являться источником, что сбивает чужое внимание.

Дилан переводит взгляд на тетрадь, поднося к ней ручку, но вновь отвлекается. Райли поправляет лямку лифчика, что сползает по плечу. Серьезно? Янг, ты мешаешь ему.

Финчер закрывает тетрадь, вздохнув полной грудью, и обращает внимание на резак для бумаги, что замечает в немного выдвинутом ящике стола. Лезет за ним рукой, вынимая, и с интересом изучает его острие, не понимая, что за темные подтеки сверкают на краях. В голове всплывают образы шрамов О’Брайена. Янг не знает причину их появления, но почему-то сомневается, что Дилан сам приносит себе увечья. Тем более, если раны свежие, то их легко можно вычислить. Если он и приносил себе вред, то делал это давно. Всё это время, которое они проводят бок о бок, Райли не замечала у него новых порезов, которые отливались бы краснотой. Значит, Дилан не режет себя. Она надеется. Она… Она понаблюдает за этим. Обязательно.

Девушка с хмуростью подносит острие к своему запястью, заворожено наблюдает за тем, как её кожа натягивается под давлением острого предмета, и возникает вопрос — как люди это делают? Чем им это угождает? Они находят успокоение в физическом увечье? Это работает? Может… Возможно, Райли это нужно? Она выплескивает агрессию на других, так может ей требуется просто переносить злость на себя? Девушка серьезно задумывается над этим, но сейчас откладывает ножик обратно в ящик, задвинув его. В данный момент она сомневается, но берет эту мысль на заметку, как одну из основных. Точно, в момент, когда ей будет сложно сдержаться, она сможет навредить себе вместо того, чтобы вредить Дилану или отцу. Почему она раньше этим не занималась?

Поворачивается к кровати, взглянув на гитару, и понимает — вот оно. Вот, чем она займет себя. Музыкой. Музыка всегда помогала.

***

Ближе к семи вечера дом резко опустел. Отец с Лиллиан уходят на ночную выставку, и строение полностью принадлежит мне. Данного хотелось ранним утром, но, получив желанное, возникают сомнения насчет необходимости нахождения в одиночестве. Мне нечем себя занять: готовить не для кого, игра на гитаре лишь расстраивает, так как у меня не получается, уборка… Давно не убиралась в доме, да и не хочется. Правда, в комнате Дилана я всё же прибралась, надеюсь, он не станет ворчать по этому поводу. Нет нужды лишний раз упоминать о моем настроении, иначе только хуже сделаю, поэтому спускаюсь в гостиную, дабы пощелкать каналы, посмотреть бессмысленные, глупые телешоу, которые просто обязаны отвлечь меня от своего внутреннего дискомфорта. Постоянно поглядываю на круглые настенные часы, ожидая звонка Дилана. Да, я точно зависима от этого типа. Но вместо телефонного звонка по коридору разносится дверной, заставивший меня удивленно похлопать ресницами и выключить телевизор.

Сомнений нет в том, кто это может быть, и я чертовски рада, что этот человек находит для меня время. Подхожу к двери, раскрывая её, и взглядом врезаюсь в упаковку салата, которую Агнесс держит перед своим лицом, после чего медленно опускает её, выглядывая:

— Приве-ет, — она такая забавная. Правда. Смотрю на неё и не могу сдержать улыбку, пускай даже такую тяжелую для моего лица. Розалин — постоянно яркая и пестрая рыжая девчонка с озорными огоньками в глазах.

— Надеюсь, я тебя не потревожила? — Агнесс мило наклоняет голову, уточняя, и я закатываю глаза, жалуясь:

— Шутишь? Я со скуки помираю, — отхожу в сторону, позволяя подруги пройти. — Где ты была весь день? — оцениваю её растрепанные волосы, которые она явно много раз убирала в пучок, да и вид у девушки вымотанный.

— Носилась на собеседования, — Розалин вздыхает, повторно заставив меня обратить внимание на салат. — Решила не приходить с пустыми руками.

— Это салат из «Санчоус»? — закрываю дверь на замок.

— Да… — подруга с обреченным смешком кивает. — У них я проходила последнее собеседование. Они, как и многие другие, сделали акцент на том, кто мои родители, поэтому я посчитала, что вправе стащить у них еду.

— Подожди, твои родители… — не совсем понимаю цепочку связи.

— Райли, не тупи, — Агнесс направляется на кухню, и я следую за ней, слушая. — Мои родители выращивают травку, курят и продают её, — подходит к столу, заваленному журналами, и ставит на него упаковку салата. — Наш город маленький, все о них знают.