— Какие-то проблемы? — обращается ко мне, поэтому спокойно отвечаю, оглядываясь на него:

— Нет, а у тебя? — мои друзья так же оборачиваются, и мне правда легче держать себя в руках, пока они меня поддерживают.

— Дать тебе пососать мою морковку? — сразу в нападение. Лысый смеется и его команда гогочет, довольно и противно.

— Нам ясен уровень их интеллекта, — Остин просит нас не обращать внимания, и я соглашаюсь, кивая головой. Крольчиха… Это из-за моих передних зубов, хотя Агнесс говорит, что они у меня нормальные. Плевать.

— Брось, — Агнесс шепчет, зло выдохнув.

— Мне все равно, — начинаю поправлять учебники и тетради на столе парней, чтобы привести всё в порядок. — Я не собираюсь тратить время на тех, кто даже своих родителей не уважает.

Движение стульев. Встают все четверо, причем, я точно знаю, что изначально действует один, а другие просто повторяют, изображая на лицах агрессию, словно я сказала что-то, им не знакомое.

— Райли, — Остин откашливается, немного осев.

— А что? — стучу учебниками по парте, делая вид, что вовсе не боюсь проявления злости со стороны тех, кто терроризирует людей, вовсе не давая себе отчета. Мальчик ты, девочка — не важно. Они бьют всех. Одинаково. Поднимаю глаза на парня, который первый поднялся со своего места, причем я убеждена, что именно он года четыре назад начал эту бессмысленную войну со мной и моими друзьями. Первые два года обучения здесь мы даже не видели друг друга, а в конце седьмого класса он внезапно обнаружил наше существование. Честно, не могу предположить, что вызвало такой нездоровый интерес, думаю, у них просто шило в заднице. Просто есть такой тип людей, которым нужно самоутверждаться за счет слабых, и не стану даже лишний раз размышлять над их поведением.

— Если не уважаешь людей вокруг, то, что можно говорить про уважение к своим близким? — выгляжу уверенно, но внутри молюсь, чтобы прямо сейчас в кабинет вошел учитель и заставил всех занять места. Парень с темными волосами еле заметно стучит пальцами по парте, явно сдерживаясь, чтобы не поддаться желанию лысого надрать нам задницы сейчас и здесь. Вижу, как он сжимает ладонь в кулак, держа её в кармане темной кофты.

Хмурю брови, не отвечая на пинок ногой от Остина:

— Чего ты так надулся, О’Брайен? — и, слава Богу, что вновь сдерживаю в глотке голосовое проявление тревоги, когда парень делает шаг в нашу сторону, как и все его друзья, но в этот момент входит учитель с набором карт в руках:

— Так, — он с улыбкой оглядывает присутствующих. — Рассаживаемся, — мы вчетвером успеваем оторвать пятые точки от стульев, готовясь бежать прочь, но мужчина у доски просит агрессоров занять свои места, и они делают это после того, как с намеком на продолжение в глазах и на лицах садятся, скрипя стульями. Сегодня придется скорее покинуть школу. Не хотелось бы вернуться домой с разбитым коленом. Не скажу, что меня с Агнесс они сильно побьют, но вот Остину и Роббу часто достается по пустякам.

Беру свою ручку, начав щелкать по кнопке. Когда-нибудь они ответят. Жизнь на самом деле справедлива. Всё возвращается, и эти упыри получат своё, а пока я довольствуюсь своей отметкой за тест, слушая, как учитель предупреждает парней с задней парты о том, что они могут остаться на второй год или вовсе вылететь, если не возьмутся за ум.

— Хм, второй год в одиннадцатом классе? — Остин шепчет, переглядываясь с Роббом. — Неплохая перспектива, так?

И мы улыбаемся.

Вот она, расплата.

***

После учебных занятий, мы не теряем времени, садимся на велики и покидаем территорию школы, зная, что компания «упырей» будет искать нас. Отца дома уже нет, на столе записка, напоминающая мне выпить витамины, которые постоянно просит у меня Агнесс, свято веря, что именно они поддерживают мою кожу чистой, спасает от пятен и прочего, что ей не особо нравится в себе. Но эти витамины выписывает мне доктор, пью их с раннего детства. Отец говорит, у меня плохо развивались кости, так что пью до сих пор, и буду принимать, пока доктор не скажет, что в этом нет необходимости.

Остаток дня проходит с приятной музыкой, пиццей и уроками, которые мы обычно выполняем вместе в понедельник, поскольку именно в начале недели нам дается новый материал, который проще освоить и закрепить общими усилиями. Все мы стараемся хорошо учиться, чтобы без труда сдать экзамены. Конечно, расстраивает тот факт, что после выпуска мы разъедемся по колледжам, но будем стараться встречаться на выходных и каникулах. Каждый вечер мы созваниваемся в скайпе, пока смотрим какой-то фильм по телеку. Мне нравится проводить так время, тем более с людьми, с которыми меня многое связывает.

Хорошо иметь таких близких друзей. Всем советую. Говорят, во взрослой жизни уже с трудом удается найти подобного, и я рада, что мне посчастливилось встретить их в свои школьные годы. Вместе ездить на озеро, ходить в походы, кататься по ночному городу, петь песни у костра, устраивать незапланированный ночлег у Остина, дом которого больше моего. Кушать всё подряд и не смущаться, не ждать осуждения за излишнюю прожорливость, а наоборот получать предложение о добавке. Читать книги, смотреть фильмы, зависать в библиотеках, помогать друг другу с учебой. И да, да, да, ходить на митинги с Агнесс, а потом бежать от полиции с другими активистами.

Я люблю своих друзей, готовых заступиться за меня.

И я постою за них.

Ближе к восьми часам ребята покидают мой дом. Я даю им понять, что в следующий понедельник не будем заказывать пиццу, иначе потратим на неё все заработанные на каникулах деньги. Сама чего-нибудь приготовлю. Да, мой режим «мамочки» должен быть принят с достоинством.

Вымываю посуду, дописывая задачу по физике, и проверяю состояние цветов, гуляя по дому. Непроизвольно беру тряпку в ванной и небольшой тазик, быстро прибираясь в кабинете и комнате отца, пока его нет дома. Мужчина не думает, что пыль на полках — это грязь. Это его якобы созданная им атмосфера для творчества. Ага, щас.

И в итоге около часа я убираю дом, постоянно напоминая себе, что нужно лечь пораньше, чтобы восстановить график сна после выходных.

Полощу горло на кухне, когда слышу, как щелкает замок входной двери, поэтому беру стакан, выплюнув содержимое рта в раковину, и спокойно шагаю в прихожую, прижавшись к дверной раме. Смотрю на отца, который снимает с себя пиджак, не сразу заметив мое присутствие:

— Ты еще не спишь? — не дает желанного, поэтому поднимаю брови, игнорируя его вопрос:

— Как особенный вечер?

— Ну… Она дала согласие, — его улыбка настолько широкая, что пугает, и я жду продолжения или хотя бы объяснения, но мужчина проходит мимо, поворошив мои и без того спутанные волосы ладонью. Развожу руки, пустив смешок:

— И-и? — тяну, повернувшись к нему всем телом. — Не хочешь мне рассказать о своих особенных планах? — не знаю, почему смеюсь, видя, как довольно шагает мужчина. Он оглядывается на пороге лестницы:

— Узнаешь на выходных, — серьезно? — Ничего не планируй на следующую неделю, — щелкает пальцами, а я приоткрываю рот, изогнув брови, ведь мужчина ведет себя, как дитё, пока пританцовывает, поднимаясь наверх:

— Меня не трогать, я собираюсь дописать эту чертову книгу.

— Лад-но, — проговариваю по слогам, качнув головой с улыбкой. В принципе, все равно, что там у него за планы, главное, он выглядит очень счастливым.

Возвращаюсь на кухню, вынув из кармана штанов для сна телефон, и открываю список контактов, набрав сообщение Лиллиан: «Взрослые, что за секретики у вас?» — отправляю, и жду ответа, зная, что мобильный аппарат женщина держит при себе в любое время дня и ночи.

И получаю подмигивающий смайлик, пропуская смешок. Мда, ну, ладно. В любом случае, я буду рада любому. Может, отец, наконец, предложит Лиллиан попробовать пожить с нами? Было бы здорово. Она круто готовит и помогает мне научиться рисовать, хотя сильнее меня тянет к музыке. Мамина черта, ничего не поделаешь.

Взгляд скользит к цифрам в уголке экрана. Пора ложиться спать, иначе не высплюсь…