Сажусь на край кровати, натягивая брюки:

— Можно на озеро в дом мамы.

— Да, люблю это место. Только вот… Твой отец…

— Сиделку попрошу от больницы, — перебиваю, ведь это ничего не значит. Уже давно. — Не в первый раз же, — подхожу к столу, начав расчесывать пальцами волосы, и хватаю резинку, собирая послушные волосы в пучок.

— Боже… — Розалин вдруг переходит на шепот. — Мой начальник — урод.

Я игриво отвожу взгляд в сторону, начав заправлять края блузки в брюки:

— Может, тебе стоит меньше болтать по телефону на работе?

Девушка смеется, и я отвечаю тем же, наклонившись над ноутбуком.

— Хм, разумно, — Агнесс не может перестать хихикать.

— Ладно, — смотрю на наручные часы. — Мне надо в больницу успеть перед работой.

— Всё-всё, не торможу тебя, — подруга извиняется.

— Хорошо, — смотрюсь в зеркало, проверяя состояние своего лица.

— Позвоню вечером, — обещает, заставляя меня пустить смешок.

— Лучше подари внимание Нейтану, а то он мне тут жаловался на тебя.

— Что? — Агнесс роняет с недоумением, а я быстро препятствую её возмущению:

— До вечера, пока-пока, — и сбрасываю вызов, успев словить её раздраженный вздох.

Улыбаюсь, качая головой, и проверяю все стикеры, что висят над столом, чтобы точно знать, что ничего не забыла занести в свой блокнот, иначе упущу сегодня что-то важное.

Каждый день Агнесс набирает мне. Уже шесть лет она сдерживает свое обещание. Пускай мы обе будем уставшие или у нас просто нет времени, мы находим минутку для короткого звонка. Порой даже Нейтан присоединяется, но в последнее время, нечасто. Он вышел на ночную смену, поэтому жалуется мне на Розалин только вечером. Это так забавно. Я будто их психолог, решающий проблемы в отношениях. Конечно, это весело, но я по-прежнему удивляюсь той мысли, что эти двое так долго терпят друг друга.

Подхожу к кровати, проверяя пучок, и начинаю собирать всё разложенное на покрывале в сумочку, параллельно пытаясь стянуть с ног носки. Кулон-звезда покачивается перед глазами. Выпрямляюсь, вновь начав трогать пальцами пучок. Надеюсь, он выдержит этот день.

Наклоняюсь, вынимая из-под кровати кремовые туфли на невысоком каблуке. Обуваюсь, недолго топая на месте, чтобы привыкнуть к ним. Не так часто приходится носить подобные туфли, но сегодня на работе особый день, поэтому не могу прийти в кедах или кроссовках. Надеваю лямку сумки на плечо, еще раз покрутившись перед зеркалом. Выпавший из пучка локон волос убираю за ухо. Может сережки надеть? Поднимаю к лицу телефон. Нет, опаздываю.

Подбегаю к столу, закрыв крышку ноутбука, тем самым отправив его в сон, и спешу к двери, пряча мобильный в сумочку. На пороге разворачиваюсь, чуть было не хлопнув себя по лбу. Возвращаюсь к кровати, схватив связку ключей, и вновь топаю в тихий коридор, начав достаточно громко сообщать:

— Пап, я сегодня вечером в магазин заеду. Тебе что-нибудь нужно? — закрываю дверь, вставив в замок ключ. Два поворота — щелчок. Заперто. Окей. Отец отвечает, дважды стукнув по двери своей комнаты. Значит, нет.

— Хорошо, завтрак в холодильнике, — оповещаю. — До вечера, — на этом строится наше общение. Я напоминаю ему о лекарствах, привожу к нему врачей из больницы, если требуется, готовлю еду. Конечно, его творчество не стоит на месте. Последние месяцы он пытается что-то писать. Да и чаще покидает комнату, поскольку я работаю и весь день дом в его распоряжении. Во время моего обучения в колледже у него не было такой свободы, хотя до сих пор не могу понять, почему его так сковывает мое присутствие в доме? Ладно. Не мои тараканы. Главное, что он частично идет на поправку.

Стучу каблуками по паркету. Спускаюсь вниз на первый этаж, рванув быстрым шагом к двери, но торможу, подняв указательный палец вверх:

— Точно, — тяну под нос, разворачиваясь. Совсем забываю.

Вхожу на светлую кухню, положив сумку на край стола, и подхожу к столешницам, взяв две упаковки лекарств. Одно для нервов, другое — новое, своего рода экспериментальное, но оно действует на меня вполне себе сносно. Вот только со сном начались проблемы. Надо будет сообщить об этом Харисфорду сейчас. Беру ручку, фиксируя эту мысль на запястье.

А то забуду.

Наливаю воду в кружку, начав принимать таблетки, необходимые мне для поддержания хорошего расположения духа. Вдыхаю глубже, поворачиваясь всем телом к столу, и обращаю свой взгляд на окно, изучая голубое небо по ту сторону стекла. Кружку продолжаю держать возле губ, отпивая воды, неспеша. Подхожу к подоконнику, невольно задумываясь о запретном.

А ведь уже второй месяц лета идет. Мы встречаемся с Нейтаном и Агнесс каждый июль, и для меня этот сезон становится сезоном встреч с ними, но я забываю о куда более значительных вещах, связанных с данным временем года. Если честно, я запрещаю себе вспоминать об этом.

Стою у окна, опустив ладонь, и наклоняю голову, рассматривая кружку с изображенном на ней кроликом. И вновь, как и прежде, я улыбаюсь, прикрыв веки, и зубами касаясь края предмета посуды, томно вдохнув ароматы цветов, что стоят на подоконнике.

Шесть лет миновало, но я здесь. И это вовсе не странно, мне нравится то, как я живу сейчас, но порой мне не удается скрыться от тех мыслей, что вырываются из глубин подсознания. И меня охватывает злость, паника, уныние. Желание всё бросить, оставить, сбежать.

Но я, как и прежде, здесь.

Просто знай, я до сих пор жду.

Открываю веки, оглянувшись с задумчивым видом, ведь улавливаю совершенно тихий и скованный стук в дверь.