В общем, я люблю Лиллиан. У нас хорошие отношения.

— Ну, я не буду просить её руки, но да, вечер особый, — мужчина вздыхает, рассматривая себя. — Сегодня на меня ужин не готовь, поем в ресторане после конференции.

— Хорошо, — шагаю назад, за порог.

— Ты опаздываешь в школу? — отец смотрит на настенные часы, и я вновь соглашаюсь, уже ускоряя шаг, ведь да, могу и опоздать при всем желании. Сегодня тепло, но обещали дождь, так что надену джинсы и блузку. По поводу волос нет времени напрягаться. Хвостик и косичка — моё всё.

В наушниках играет kim walker - your voice , пока сажусь на велосипед, выезжая с территории своего двора. За спиной рюкзак, бежевая ветровка повязана на поясе, оставив зеленую рубашку противостоять давлению встречного ветра. Кроссовки давят на педали, ускоряюсь, напевая под нос, и наслаждаюсь теплым солнцем, голубым небом над головой. Волосы заплела в короткую косичку, чтобы не растрепались по дороге. Наш спальный район стоит у самых лесов, так что здесь приятно пахнет хвоей, а под ногами разбросаны иголки и шишки. Восемь сорок: на улице уже полно людей, матери с детьми играют во двориках, пока отцы спешат на работу. Выезжаю с нашей улицы на общую, где уже носятся машины, поэтому держусь ближе к тротуару, хотя знаю, что водители у нас адекватные и наезжать не станут. Рассматриваю вывески магазинов и заведений. Хорошо, что у нас здесь нет небоскребов, они бы совершенно не вписались, а лишь подпортили целое впечатление от города с железными путями. Даже сквозь музыку в ушах слышу, как поезд несется по рельсам, дымя в воздух. Гудит. Сворачиваю с большой дороги на узкую ресторанного дворика, и еле сдерживаю писк, сжав губы, когда с визгом колес из-за угла показывается автомобиль, о который чуть не бьюсь передним колесом, успев повернуть. Но велосипед грубо наезжает на подножку тротуара, поэтому соскакиваю с него, удержавшись на ногах, а средство моего передвижения падает на бок. Хмурюсь, сдерживая тяжелое дыхание, и поднимаю сердитый взгляд на машину, которая, не трудно понять, кому принадлежит. Вижу её каждый день, припаркованной на парковке за школой. Парни выглядывают из окон, смеясь, ведь да, Боже, как это смешно. Делают мне замечания по поводу неумения справляться даже с великом, после чего ржут, как кони. А автомобиль их с прежним визгом в колесах царапает асфальт из-за грубого нажатия на педаль газа. Трогается с места, оставляя темные следы. Я ставлю руки на талию, следя за дыханием, и хмурым взглядом провожаю уносящуюся машину, еле процедив сквозь зубы:

— Кретины.

— Идиоты, — девушка с вьющимися рыжими волосами и щеками, усыпанными веснушками, жует свое яблоко, ведь опять не успела позавтракать из-за позднего подъема. Агнесс — милая девчонка, родители которой до сих пор одеваются, как хиппи, что очень влияет на её стиль в одежде, и мне нравятся её цветастые платья, множество браслетов и кулонов, а так же разноцветные колготки или гольфы до колен. Она носит круглые очки, постоянно с умным видом поправляя их на носу. И ругает ситуацию с таким видом, будто готова прямо сейчас отправиться за справедливостью. Агнесс участвует во всех митингах с родителями, особенно, если они касаются сохранности природы, и с виду не скажешь, что эта милая девушка с детскими зелеными глазами отбивается клюшкой от полиции, после чего сбегает, запрыгивая в фургон родителей. Да, внешность обманчива.

Два парня позади нас обсуждают вчерашнюю игру, которую пропустили из-за поездки на озеро с нами. Остин постоянно пытается уложить свои светлые волосы, не любит беспорядка на голове, как и в одежде. Приятно видеть ухоженного парня, а вот Робб — его противоположность. Причем, полная. У него кудрявые темные волосы, легкая щетина на подбородке, носит мятые кофты, но при этом шутит над прилежностью Остина, не видя ничего плохого в том, чтобы меньше времени тратить на свою внешность. Мы все весельчаки с общими увлечениями, наверное, поэтому дружим уже на протяжении шести лет, то есть с самого пятого класса, как я перевелась в эту школу.

— Забей, — Агнесс целится, желая попасть в корзину для мусора, что стоит у дверей класса.

— Я и не возмущаюсь, — проверяю записи за тот урок, боясь, что забыла что-то за бурные выходные. Чего переживать о людях, о существовании которых забуду после выпуска?

Только свои эмоциональные силы потрачу впустую, а они мне еще нужны. На дворе март, скоро выпускные экзамены, после которых я буду пробовать поступить в учебное заведение в Нью-Йорке. Ближе к маме. Жить с отцом — круто, но я очень давно не видела мать. Она так занята на своих концертах, что даже не звонит. Это, честно, расстраивает.

Но мне нужно с пониманием относиться к ситуации.

— Чего ворчишь? — Остин поддается вперед, стукнув Ангесс по спинке стула, и мы с подругой оглядываемся, разворачиваясь к ним лицами.

— Упыри чуть не наехали на Райли, — мне нравится, какие прозвища она дает компании парней. Четверо из них учатся с нами в одном классе, другие семь в параллелях. И да, они приносят неудобства как учителям, так и обучающимся, но ничего, как мне кажется, жизнь даст ответный удар в виде неплохого пинка под зад. Если они так относятся к другим, то им придется терпеть подобное в дальнейшем. Надеюсь на справедливость. Все мы в школе имеем свой определенный статус. Но вне стен учебного заведения совершенно иная жизнь. Здесь ты — король класса, а в колледже будешь последним студентом, о котором никто не помнит. Многое может произойти. И я жду, чтобы судьба наказала обидчиков, измывающихся над слабыми.

— Ого, утро не задалось, — Робб играет пальцами со своими вьющимися волосами, чем привлекает внимание Агнесс, и та начинает так же накручивать его локоны.

— Да ладно, — шепчу, зевая. — Забейте. Лучше, давайте сегодня ко мне, — предлагаю. — Сделаем уроки, закажем пиццу.

— Твоего отца не будет дома? — Остин морщится, видя, как двое других друзей играют с волосами друг друга, словно обезьяны.

— Да, сегодня у него особенный вечер, — показываю кавычки пальцами в воздухе, привлекая Агнесс:

— В каком смысле? — моргает с удивлением. — Не боишься, что он сделает ей предложение?

— А чего бояться? — беру ручку Остина, начав водить круги на полях его тетради, а парень даже не возникает, участвуя в беседе. — Она хорошая, мне нравится. Даже странно, что отец смог привлечь такую.

— Творческих людей тянет друг к другу, — предполагает Робб, взяв огрызок яблока Агнесс, чтобы выкинуть, ведь знает, что девушка промахнется, попав в стену, и нас опять оставят убирать кабинет.

Слышу гул со стороны коридора и переглядываюсь с друзьями, начав смеяться, ведь Агнесс напевает тревожную мелодию из «Звездных войн». Да, не трудно понять, кто издает столько шума, когда в коридорах и кабинетах школы во время перемены и без того довольно громко. В класс входят четверо парней, честно, они все на одно лицо: темноволосые, даже стиль в одежде у них один. Они громко общаются, и на фоне их голосов все остальные слова меркнут. Один из парней идет впереди, начав хлопать по парте старост, которые заметно съеживаются, хмуро смотря на обидчика.

— Утро доброе ботаникам, — он якобы случайно задевает учебник на краю стола, проводя ладонью по коротко стриженным волосам. Да, вещи падают, и одному из старост приходится ждать, пока все четверо не пройдутся по его учебнику, позволив наклониться и поднять. Проходят мимо наших парт, бросая пару «ласковых» о прилежном виде Остина, и тот умело игнорирует, улыбаясь мне. Верное решение. Игнорирование спасает жизни и психическое состояние.

Улыбаюсь в ответ, но поворачиваю голову, видя, как расстроено выглядит староста, хотя еще пару минут назад на его лице играла приятная улыбка. Поддаюсь вперед, опираясь ладонью на колено Агнесс:

— Забей, — говорю парню в очках. — Сегодня ты получишь свое отлично по тесту, а им останется довольствоваться, — мычу, — ну, в лучшем случае, удовлетворительно.

Он улыбается.

— Крольчиха о чем-то верещит? — слышу с задних парт, что занимают четверо парней. Лысый опирается на стол локтями и стучит по поверхности разбитыми костяшками: