— Куда ты? — он явно только после душа. Настолько торопится, что толком не вытерся, отчего его футболка намокает местами, прилипая к спине, а с влажных волос на затылке стекают капли воды. Парень оглядывается, слегка удивлен тем, что я проснулась, видимо, время раннее.

— Привет, — странно, но обычно утром он именно так начинает диалог. — Нейтан позвонил, — вновь поворачивается спиной, перерывая рюкзак, чтобы убедиться, что ничего не забыл. — Есть работа.

Громко втягиваю воздух через нос, решив остановиться на образе «сонной», чтобы не вызвать подозрений у О’Брайена, и начинаю потирать веки, перевернувшись на спину:

— Сколько времени? — зеваю для большего эффекта. Надеюсь, выглядит не так фальшиво, как может.

— Шесть утра, — Дилан спешит к шкафу, открывая его дверцы, и беглым взглядом просматривает полки. Я хмурюсь, раскинув руки в стороны:

— Так рано встал, — пытаюсь отшутиться. — Удивительно, — но не выходит улыбнуться. О’Брайен щурит веки, бросив на меня косой взгляд, и ухмыляется, а я догадываюсь:

— Ты плохо спал? — принуждаю себя и присаживаюсь на кровати в позе йога, сутуло опустив плечи. Одеяло спадает к коленкам, рук касается прохладный воздух.

— Вполне нормально, — лжет. Я вижу. И это должно разозлить, ведь он продолжает скрывать от меня свое состояние, но вспоминаю о том, что я тоже не особо чиста. Сама постоянно лгу. Например, сейчас.

— Надолго уезжаете? — знаю, что в нормальном расположении духа я особо болтливая, поэтому хочу соответствовать себе «обыденной». На самом деле, меня интересуют задаваемые мной вопросы, просто сейчас мне тяжело заставить себя говорить. Язык будто онемел.

— Надеюсь, — парень с паузами отвечает, стягивая через голову футболку, и тянется за новой, старую бросив куда-то в шкаф. — На два дня, как прописано в объявлении.

Два дня? Я могла бы расстроиться, если бы не отметила, что отсутствие Дилана поможет мне скрыть упадок настроения. Думаю, к его возвращению я вновь буду собой.

— Долго… — шепчу, начав пальцами чесать теплую кожу щек.

— Зато заплатят хорошо, — Дилан уже в джинсах, поэтому разбирается с ремнем, сильнее его затягивая. Похудел так? Плохо питаемся в последнее время.

— Круглосуточная работа? — уточняю, и парень кивает, кое-как затягиваю ремень, чтобы джинсы не спадали. Меня беспокоит его потеря веса, надо больше готовить, иначе совсем у него сил не будет. Работают ребята, наверняка, руками, там, где нужны силы и выносливость, боюсь, скоро у О’Брайена не будет возможности поднимать тяжелые предметы. Надо продумать данный нюанс, пока ещё есть возможность.

Ухожу в себя, заменяя тусклую пустоту в голове мыслями о парне, и вовремя замечаю, что он наблюдает за мной, пока надевает кофту, поэтому еле поднимаю уголки губ, потянувшись руками к потолку:

— Я так хорошо спала, — мычу, довольно морщась. — Так тепло, — а Дилан улыбается, наполовину застегивая молнию кофты:

— Конечно, — двигается спокойным шагом к столу. — Ты ведь спала с таким горячим парнем, — почему-то мне кажется, что он произносит это с сарказмом, причем самокритичным, ведь я хорошо знаю, как трудно парню удается согреться. Его ладони постоянно холодные, как и кончик носа, но сейчас решаю отшутиться, и резко распахиваю веки, удивленно уставившись на Дилана:

— Нейтан разве был здесь? — и хихикаю, оставаясь довольной брошенной фразой. Немного наклоняю голову, пальцами постукивая по щекам, чтобы пробудить кожу лица, но отвлекаюсь на парня, ощутив резкий зрительный удар в висок. Обращаю на него внимание и, честно, не могу понять, хочется ли мне истерично рассмеяться, или скорейшим образом утихомирить это создание, которое пялится на меня, стоя в пол оборота. И выражение его лица говорит о том, что сегодня умру либо я, либо Престон, поэтому еле сдерживаю улыбку, сжав губы, и кое-как тараторю:

— Я пошутила, — с опаской стреляю на него взглядом, начиная страшиться, что он продолжит так пристально смотреть на меня, поэтому повторяю. — Шутка, — чувствую себя неловко. Кажется, на подобные темы лучше не разбрасываться юморком.

Ерзаю на кровати, искоса наблюдая за парнем, который внезапно щурит веки, положив на стол телефон, который до этого взял в руки, и шагает ко мне:

— Шутка? — я бы не начала улыбаться и спешно отползать, если бы он не усмехнулся, присев на колено на край кровати.

— Шутка, шутка! — панически повторяю, засмеявшись, когда Дилан хватает меня за лодыжки, потянув к себе, и я верещу, пытаясь отпихнуть от себя ледяные руки, стараясь зарыться в одеяло, но в итоге Дилан побеждает, откидывая одеяло назад, и руками опирается на мои колени, со вздохом нахмурив брови:

— Не смешные у тебя шутки.

Лежу на спине, с улыбкой изучая его лицо, и пальцами продолжаю сдерживать его запястья, боясь, что этот тип защекочет меня до смерти.

— Не шути так, — морщится с неприязнью.

— Ты улыбаешься, — замечаю, как О’Брайен старательно скрывает свое желание растянуть губы, отчего его лицо наигранно мрачнеет. Ожидаю, что он продолжит эту тему, но внезапно, как назло, поток его мыслей сменят направление, и парень слегка приподнимается от моих колен, внимательно изучая мое лицо:

— Как твое настроение? — я не хочу говорить об этом, поэтому пожимаю плечами, изображая непринуждение по отношению к тому, о чем заходит речь:

— В последнее время я чувствую себя хорошо, — улыбаюсь. Надеюсь, выходит искренне.

Дилан щекой касается моей коленки, опустив ладонь к животу, и проникает под ткань футболки, трогая теплую кожу живота. Хранит молчание, он что-то обдумывает, поэтому не мешаю, осознав, с каким удовольствием наблюдаю за ним. Мне нравится смотреть на него. Он действительно очень красивый. Странно признаваться самой себе в чем-то подобном, и больше вопросов вызывает то, когда он стал таким? Хорошо помню, как после нашей ночи в том доме у озера, он избегал меня. Хорошо помню, с какой ненавистью и отвращением воспринимала его присутствие, сколько недостатков в нем находила и как много отмечала в его внешности, что совершенно не привлекало меня. Так вот, в какой момент я заметила, что он красивый? Нет, вернее, когда он стал таким лично для меня? Это доказывает, что люди способны влюбляться не во внешность, хотя считается, что первым делом человек обращает внимание на внешние составляющие. Но мое отношение строилось со временем, и опираться приходилось вовсе не на его демонстративные качества, да и вменяемым поведением этот тип не отличался.

Так, как это произошло? Такое ощущение, что очень быстро, поэтому мне не удалось проследить за переменой в своем сознании. И теперь я смотрю на него, не находя возможным ненадолго отвернуться. Чувствую себя глупо, но даже его долгий взгляд в сторону вызывает внутри неправильное волнение. Будто я девчонка, которая сохнет по самому популярному парню в школе, и довольствуюсь одним наблюдением со стороны.

Я… Я правда настолько сильно влюблена? Так необычно рассуждать об этом в своей голове.

— Я позвоню в восемь, — Дилан отрывает голову, садясь ровно, но ладонь оставляет на коленке, пальцами водя по коже. — На домашний, — поясняет.

— Не протянешь и дня без моей болтовни? — не улыбаюсь, но чувствую себя хорошо. Намного лучше, чем после пробуждения. О’Брайен пропускает довольный смешок:

— Проверю, как ты соблюдаешь домашний арест.

Морщусь, схватив подушку из-под головы, и накрываю ею лицо, слыша, как парень коротко смеется, и продолжаю улыбаться в подушку, понимая, насколько хорошо на меня действует присутствие Дилана.

— Держи, — парень обращается ко мне, поэтому приходится откинуть подушку в сторону. С интересом смотрю на ключ, который он мне протягивает, и приподнимаюсь на локти, хмурясь:

— Да ладно, оставь себе, — это ключ от его комнаты. — Я всё равно сейчас встану.

О’Брайен заметно мешкает, прокашлявшись, и быстрым движением чешет кончик носа, объяснив:

— Это копия, — моргаю, теперь уже с настоящим внутренним любопытством изучая лицо парня, который продолжает протягивать ключ: