Долго ждать не приходится — О’Брайен понимает, что Райли уснула, когда наступает реклама, а она не выключает звук, продолжая обнимать пульт. Дилан чувствует горячую слабость, но поднимается с дивана, аккуратно и тихо. Встает. Девушка ерзает головой на подушке, ткнувшись носом в мягкую поверхность. Парень осторожно вынимает пульт, направив его на телевизор. Выключает. Становится значительно темнее, оттого приходится медленно передвигаться, чтобы не споткнуться. Голова кружится. Выключает настольную лампу. Зевает, ладонью скользнув по лицу, и хочет направиться на кухню и выкинуть бутылку, но вспоминает, что у девчонки в руке ещё одна, поэтому разворачивается, возвращаясь к дивану, и приседает, сдержанно усмехнувшись при виде того, как Янг прижимает к груди пустую бутылку вина. Отставляет свою в сторону, принявшись осторожно разжимать ладони девушки. Медленно вытягивает стеклянный предмет, замерев, когда Райли что-то тихо мычит, виском и щекой трясь о подушку. Прекращает свои движения — и Дилан забирает бутылку, поднимаясь на ноги. Собирается уходить, но улавливает забавное чмоканье губами, так что оглядывается обратно, наблюдая за поведением Янг, которая ворочается, ладонями задевая свое лицо, и в итоге принимает удобное положение на боку, уложив колени близко к краю.

Парень обреченно вздыхает, тихо поставив две бутылки на столик, затем опускается на одно колено напротив девчонки, и аккуратно двигает руками её ноги немного к спинке дивана, после чего обращает внимание на расслабленное лицо, убеждаясь, что её голова не начнет падать вниз. Но немного подвинуть подушку не помешает. С особой осторожностью и медлительностью пальцами пробирается под мягкую ткань, второй рукой опираясь на спинку дивана, и приподнимает подушку вместе с головой Райли, опуская чуть дальше от края.

Обращает взгляд на Финчер, по-прежнему находясь немного над телом девушки, и задумчиво замирает, вполне серьезным, хоть и усталым взглядом исследуя её лицо. Спит. Ниже, на кулон в форме звезды.

Опять сделает это?

Вслушивается в тишину. Ровное дыхание.

Подобное уже происходило. Повторишь? Без разрешения? Без её ведома? Не совсем правильно, но…

Дилан невольно сглатывает, пару раз моргнув, прежде чем наклониться к её лицу.

Да, снова.

========== Глава 41 ==========

Тепло

Слышу пение птиц. Именно то самое, что весенним свежим утром ласкает уши. В гостиной приоткрыта форточка, легкий ветер с ароматом травы проникает, заполняя не только помещение, но и мои легкие. Приятная прохлада, вовсе не вызывающая мурашки на коже, несмотря на то, что всю ночь провела без одеяла. Мягкий солнечный свет пронзает стекла окон, лучами оседая на стене напротив дивана. Лежу на боку. Тело немного затекает за ночь, но в целом я выспалась. Бодрствую около получаса, наслаждаясь расслабленными мышцами и светлым рассудком, потягиваясь руками и ногами в стороны. Тикают часы. Слежу за лучами света на стене, видя, как несутся мимо тени. Кажется, возле окна летают птицы.

Томно вздыхаю, ерзая на боку, и удобнее укладываю голову на подушке, уложив ладони рядом. Одну из них осторожно направляю ближе к лицу, задумчиво смотря куда-то перед собой. Пальцами касаюсь уголка губ, слегка приоткрываю рот, выдохнув через него.

Он думал, я уснула?

Моргаю, костяшками надавив на сжатые губы, после чего прикусываю их обветренную кожу. Конечно, я провалилась в сон, но вырвалась из него, когда он забрал бутылку, правда была настолько лишена сил, что не могла заставить себя распахнуть веки, поэтому оставалась в состоянии дремоты. Клевала до тех пор, пока не ощутила касание.

Давлю указательным пальцем на край губы, скользнув им вниз, и укладываю ладонь на подушку, не проявляя каких-то определенных эмоций на лице. Честно, не знаю, как реагировать на это, и меня успокаивает один факт — парень считает, что остался незамеченным, значит, и мне стоит вести себя непринужденно.

Но…

Переворачиваюсь на спину, касаясь пальцами кожи живота, выглядывающего из-под задравшейся футболки. Выдыхаю в потолок, ощущая, как в ребрах рождается щекотливая боль. Дышу. Чувство легкости в груди. Уголки губ поднимаются — и на лице появляется скромная улыбка, которую пытаюсь скрыть, мягко хлопнув себя по щекам. Я тихо мычу, выдергивая подушку из-под головы, и накрываю ею горящее от смущения лицо, начав бить ногами по мягкой поверхности дивана.

Глупец. Глупец, О’Брайен.

Внезапно утреннюю тишину в доме нарушает телефонный звонок. Резко принимаю положение сидя, роняя подушку на паркет, и секунды соображаю, откуда может звучать мелодия. Давненько не звонил домашний телефон. Интересно, кто это?

Опускаю босые стопы на холодный паркет, поднявшись уверенно на ноги, но меня тут же качает в сторону из-за головокружения. Встаю ровно, ладонью коснувшись затылка, сморщившись от неприятного ощущения. Так, перебрала вчера. Определенно.

Трезвон не прекращается, и приходится лениво шаркать из гостиной в коридор. В прихожей на комоде стоит телефонная трубка. Серьезно, не помню, когда последний раз прикасалась к ней.

Тру веки пальцами, отгоняя легкое помутнение в сознании, и подтягиваю мягкие штаны выше, по мере приближения к источнику шума завязываю их шнурки. Беру холодную трубку, раз пять надавливая на кнопку ответа, дабы аппарат понял, что пора соединить меня с звонящим. Очень старый телефон. Прижимаю к уху:

— Да?

И ничего не чувствую, никакой внутренней радости, порыва, который обычно охватывает меня, когда в сознание проникает голос отца. Ничего. Я просто выше поднимаю голову, с полным спокойствием в груди воспринимая его слова. Нет ни негативной реакции, ни счастливой. Куда-то пропадает мое тепло по отношению к нему, то самое, что пробуждалось во время нашего общения.

— Привет! — он явно счастлив. Его голос такой звонкий и громкий. Я рада, что у него всё в порядке.

— Здравствуй, — необдуманно отвечаю, только после понимая, как странно звучит мое приветствие, ну да ладно.

— Угадай, кто сегодня возвращается? — думаю, улыбается так широко, что щеки болят. Остаюсь вполне умиротворенной, поддерживается внутренний штиль:

— Ты прошел обследования?

— Да, Лиллиан заставила, сегодня ближе к вечеру… — прерывается на смех и о чем-то спорит с женщиной, голос которой слышу эхом, она рядом с ним. — Мы сегодня к вечеру приедем, — наконец, заканчивает свою мысль. Мне приятно слышать его голос, но женщина часто встревает, отвлекая его.

— Хорошо, — начинаю пальцем ковырять обои, отошедшие от стены, после чего придавливаю их обратно, терпеливо ожидая, пока они с Лиллиан наговорятся друг с другом.

Слышу шарканье. Не оглядываюсь на лестницу, продолжая стоять лицом к стене. Нервничаю, понимая, что парень останавливается, какое-то время пялясь на меня, и делаю вид, что собеседник сообщает мне что-то важное, даже головой начинаю кивать, нахмурив брови, мол, я слишком занята, чтобы замечать О’Брайена. И выдыхаю, когда он продолжает лениво двигаться в сторону кухни, так и не получив зрительного ответа.

Конечно, я настраиваю себя на нормальное поведение, ведь Дилан не может подозревать, что знаю о произошедшем. С другой стороны, мой уверенный настрой немного подкашивается, стоит этому типу промелькнуть рядом. А ведь мы даже не переговорили и толком не посмотрели друг на друга.

— Райли? — голос отца звучит для моего разума внезапно, и резким движением отдергиваю край обоев, ругнувшись под нос. Ушла в себя.

— Да? — возвращаюсь к нему, сжав рыхлую бумажку в ладони.

— Я чего звоню, — опять пауза на смех и просьбу, обращенную к Лиллиан, дабы та немного оставила его в покое. — Лиллиан сказала, что дома еды нет, — да, я заметила, пап, я здесь живу всё это время. — Я скину тебе список.

Моргаю, бросив бумажку на пол. Думала, отец сам сгоняет с Лиллиан. У них машина, плюс, покупать надо много еды, обычно этим занимаются взрослые. Понимаю, отцу после больницы не стоит поднимать тяжести, но предполагала, что он как-то иначе преподнесет данную информацию. Он мог бы предложить мне. Или попросить, объяснив, что ему пока тяжко. Но он просто ставит перед фактом. Мило. Ничего не меняется.