— В чем дело?

— Я… — она прикрывает ладонью рот, зевнув. — Не хочу забивать этим твою голову, — оглядывается, встретившись взглядом с Диланом, который поднимает брови, пихнув её бедро коленом, и девушка улыбается, повторно качнув лицом, за что он ещё раз толкает её. Райли вздыхает, ненадолго прикрывая горячие веки, и шевелится, немного разворачиваясь, чтобы было проще смотреть на парня:

— Короче говоря, немного расстроена, — признается, недолго удерживая зрительный контакт. Дилан сгибает руку, локтем упираясь в спинку дивана, а кулаком подпирает висок. Продолжает смотреть. Ждет продолжения слов, и Райли немного мнется, скованно потирая стекло темной бутылки:

— Это всё из-за перемен, понимаешь? Я о том, что довольно долгое время именно я играла важную роль в жизни другого человека, а он… — говорит, не конкретизируя, но и без того ясно, что речь об отце. — Находит тебе замену, — почесывает пальцами макушку от смущения, ибо всё ещё неловко обсуждать личное с О’Брайном, хотя, если подумать, в последнее время только с ним она и говорит.

— Отец ничего мне не рассказывает, он даже не извинился передо мной, — смотрит на парня, получая зрительный ответ, поэтому легонько кивает головой, медленно отводя взгляд в сторону. — Наверное, больше переживал за Лиллиан, что она будет нервничать, если с ним что-то произойдет. Все его мысли об этой женщине, — вздыхает, немного хмурясь, ибо не понимает. — Это я — его дочь, могла пострадать с ним, — пускает жалкий смешок, поднося бутылку к губам. — Уверена, перед Лиллиан он извинился, — смотрит на Дилана. — И не раз.

— Хочешь его извинений? — нет паузы. О’Брайен с легкостью поддерживает разговор.

— Нет, — качает головой, опуская бутылку на колени. — Я ничего от него не хочу. В этом проблема. Я уже не чувствую к нему тяги. Понимаю, когда такое происходит со старыми друзьями. К Остину меня, например, больше не тянет, но тут речь об отце, и…

— А твоя мать? — перебивает, находя важную деталь, за которую можно уцепиться, и повернуть всё, как надо.

— Что? — Райли уточняет. Дилан немного ерзает, садясь ровнее, оттого ближе к девушке, и рассуждает:

— Ты говоришь о прекращении нужды в человеке, учитывая потерю близости. Тогда, как насчет твоей мамы. Ты её давно не видела.

Райли немного… Немного теряется, и поэтому её голос звучит неуверенно:

— Да, но тут дело в том, что она, ну… — нервно улыбается, хмуря брови. — Она же моя мать. Странно не желать с ней встретиться.

— А если взглянуть с её стороны, — Дилан в очередной раз вызывает легкое смятение у Янг. — Что если она за столько лет потеряла к тебе тягу? Как ты сейчас теряешь тягу к отцу, который находится рядом, то, каково тогда человеку, который за тысячу километров от тебя?

Девушка приоткрывает рот. Уставилась на Дилана, обрабатывая сказанное. Опускает бутылку от своих губ, медленно отводя глаза в сторону. Молчит. Думает. О’Брайен добивается желанного и глотает вино, кинув в сторону экрана с непринужденным видом:

— Твои «Сумерки» начались.

Райли как-то дергано ищет пульт:

— Да, — включает звук, поворачиваясь спиной к парню. Своим плечом касается его груди.

Молчат.

Он пытается убедить её. Хочет, чтобы она поняла. Это нормально — забывать близость. Желает, чтобы Райли перестала искать встреч с матерью. Если надежда Янг остынет, то и не будет надобности сообщать ей о смерти родного человека, которую так долго утаивают.

Опускает взгляд на её затылок, пальцами свободной руки осторожно касается прядей волос. Не реагирует. Уходит в себя, продолжая распивать алкоголь.

Ведь в словах Дилана есть смысл.

— …Скажи мне, Бэлла, — Райли улыбается, повторяя фразы героев до того, как они их произносят или вместе с ними, что со стороны выглядит забавно, вызывая легкую улыбку у парня. Всего лишь «легкую», поскольку его внимание больше подарено тому, как сильно расслабляется девчонка: она открыто ложится спиной на грудь О’Брайена, принуждая того к обездвиживанию. Парень сидит так уже больше двадцати минут, не меняя позу, и поведение Янг объясняет простым опьянением. Главное, что не буянит. Вполне спокойна. Всё так же держит одну руку на спинке дивана, второй сжимает почти пустую бутылку. Ему в голове тоже бьет жар, но мыслит вполне ясно. А под сердцем начинает ныть.

— Блин, — внезапно ворчит Финчер, надув щеки, и поддается вперед, указывая пустой бутылкой на экран. — Достань уже волшебную палочку и надери ему зад, Седрик!

Дилан усмехается, немного наклонив голову к уху девчонки:

— Это «Сумерки», а не «Гарри Поттер», — выпрямляется, шепнув под нос. — К сожалению.

— А… — девушка осознает, опуская бутылку, и плюхается обратно спиной в грудь парня, с разочарованием опомнившись. — Точно, — зевает, вытягивая ноги, и как-то по-детски ерзает, зарываясь в спинку дивана. О’Брайен тоже чувствует, как начинает тянуть в сон. Опускает руку поверх дивана, и та случайно соскальзывает, стукнув пальцами по ключицам Райли. Так же быстро поднимает, укладывая обратно наверх, и продолжает пытаться вникать в сюжет фильма, в то время как внимание Янг обреченно приковывается к его руке. А точнее — к шрамам. Опять. Она заинтересованно скользит взглядом по коже, плохо различая отметины в таком освещении, поэтому приподнимает свободную ладонь, пальцами коснувшись одной из бледных полос. Дилан реагирует с негативом, на автомате опустив хмурый взгляд на девушку, водящую пальцами вдоль шрамов. Изучает их, но без отвращения, скорее, ей просто непривычно видеть такое количество повреждений на коже.

Это не может не привлекать внимание.

О’Брайен не мешает. Конечно, данное вызывает желание оттолкнуть Финчер, но ему интересно… Что-то. Просто интересно. Хоть и неприятно.

Райли хмурит брови, ладонью полностью накрыв запястье парня, и начинает скользить ею вверх, чувствуя каждую отметину. Двигается, приподнимая голову, и поворачивает лицо, следя за своими пальцами. Выше. Добирается до предплечья, проникая под ткань рукава темной футболки. Дилан надавливает горлышком бутылки на свою щеку, сжимает губы. Что она делает?

Янг моргает, подтягивает себя, чтобы сесть удобнее, и практически всем телом разворачивается к спинке дивана, немного запрокинув голову, чтобы хорошо видеть шрамы. Пустую бутылку прижимает к животу. Скользит ладонью вниз, обратно к запястью, и неожиданно заговаривает:

— Ты когда-нибудь задумывался о своей ненужности? — делает долгие паузы между словами, ей явно тяжело соображать. Хочется рухнуть в сон. Да и Дилан не отличается особой быстротой мышления, пытается отвлечься от того, как Райли мягко щипает кожу его запястья.

— У меня есть люди, которым я нужен, — хмуро заявляет, вполне уверенно, что странно.

Его ответ вызывает у девушки слабую улыбку:

— Как-то по Лиллиан не скажешь.

— Речь не о ней.

Янг осторожно закидывает голову, затылком уткнувшись ему в плечо, и поворачивает лицо, чтобы установить зрительный контакт. Моргает. Не понимает, о ком тогда может идти речь. Отца у Дилана нет. Какие-то родственники?

Парень с разочарованием обнаруживает, что вино в его бутылке заканчивается, и со вздохом опускает бутылку, уставившись на девчонку:

— Почему ты учитываешь только членов семьи? Как ни крути, я, например, нужен Нейтану для контроля его кретинизма. В той же степени ты нужна Агнесс.

Опять. Что-то в его словах есть. Янг подумает над этим завтра. Сейчас её голова плохо работает. Девушка долго смотрит на Дилана, и тот сохраняет молчание, ожидая, что она что-то скажет. И она говорит.

— Я очень пьяна, — шепотом.

О’Брайен наклоняет голову в сторону, недоумевая:

— А по тебе не скажешь.

Райли садится ровно, начав активно потирать веки, сонно зевая, и Дилан предполагает:

— Хочешь пойти спать?

— Я досмотрю фильм, — нет, не досмотрит. — Лягу здесь, — гладит свою щеку ладонью, обратив сонный взгляд на парня. — Мне лень подниматься, — улыбается, понимая, как нелепо звучит. Дилан поднимает брови, ничего не отвечает, наблюдая за тем, как девушка берет одну подушку с кресла рядом и укладывает её под голову, ложась коленями к парню. Немного закидывает голову, чтобы смотреть фильм.