Подходит к лифту, нажав на кнопку, и ожидает его пару секунд, после чего двери раскрываются, впуская парня в замкнутое пространство. Сигнал — закрываются. Лифт в больнице двигается медленно, и Дилану обеспеченны пятнадцать секунд спокойствия, поэтому он прислоняется спиной к стене, немного закинув голову, а ладони пытается согреть в карманах. Дышит.

Но его одиночество обрывается. Лифт почему-то тормозит. Парень обращает внимание на номер этажа, и это далеко не первый. Черт возьми. Двери открываются, и Дилан переводит взгляд на Райли, которая не проявляет никаких эмоций, встретившись с ним зрительно. Она лишь сжимает губы, немного опустив голову, и проходит в лифт, встав ближе к дверям, которые медленно закрываются. Едут вниз.

— Ты была у отца? — О’Брайен догадывается, а в ответ получает неясное. Девушка пожимает плечами. И как такое понимать?

— Едем домой? — парень лучше уточнит. Вдруг у девчонки были какие-то планы, но она кивает головой, не изменяя молчанию.

Пялится ей в затылок.

Она смотрит в двери, внезапно для самой себя нахмурившись, выдав:

— Ты когда-нибудь задумывался о… — и так же резко замолкает.

Дилан отталкивается от стены, сделав шаг, чтобы встать на одной линии с Райли, и задумчиво интересуется:

— О чем?

Янг явно чем-то расстроена, но решает утаить проблему, не намереваясь накручивать парня:

— Забудь.

***

Обычно, во времена эмоционального опустошения и усталости, мне помогает крепкий сон. Я даю себе право проспать больше десяти часов, и подобная профилактика помогает, по крайней мере, мой организм восстанавливает физические и психологические силы. Каково мое разочарование, когда второй час мне приходится крутиться на кровати, в бессонном бреду. Смотреть в темный потолок. Прислушиваться к ветру за окном. Постоянно проверять телефон, время, почту на ноутбуке. Я так хочу спать. Но не могу. Слишком много мыслей копошатся в голове, слишком грубо они въедаются в разум, не давая от себя избавиться.

Ближе к трем часам ночи начинаю бродить по комнате. В итоге вовсе покидаю её, отправившись в ванную, где умываю лицо, борясь со жжением в глазах. Не включаю свет, не хочу будить парня, наверняка, он давно спит.

Спускаюсь вниз, на кухню. Наливаю кружку воды. Стою у окна, изучая темную улицу. Пью медленно. В аптечке не нахожу снотворное. Проблемы со сном обычно у отца, так что Лиллиан могла забрать лекарства в больницу для него. Ладно. Есть ещё один способ заставить себя отдаться сну, но мне он менее приятен, зато результат не заставит себя ждать. Не скажу, что поступаю так часто, в детстве мне помогал уснуть скучный фильм, но сейчас мне нужно немного иное.

Поднимаюсь на второй этаж в кабинет отца. Найти необходимое не так трудно, если знать, где искать. Заначка алкоголя у него всегда имеется, чаще всего, мужчина скрывает её в нижнем ящике с футболками. Беру бутылку вина. От вина мне становится тепло, глаза начнут гореть, жар быстро окутает и поможет уснуть.

В детстве, конечно, не употребляла алкоголь. Мне было достаточно налить стакан молока и сесть за просмотр передачи о мире животных.

Да, времена меняются, как и методы.

И я прихватываю вторую бутылку вина. Гулять, так гулять. Ситуация того требует, а пережитое сегодня усиливает нужду в теплом спиртном. Кажется, я начинаю превращаться в Дилана.

Возвращаюсь на первый этаж, прихватив с кухни штопор, и отправляюсь в гостиную. Включаю настольную лампу, расположенную на комоде, и морщусь от оранжевого света, тускло охватывающего помещение. Ставлю одну бутылку на журнальный столик, беру пульт и плюхаюсь на диван, сложив ноги в позе йога, и жму на кнопку. Гостиная заполняется тихим шумом телевизора и ярким светом с его экрана. Можно было бы вовсе не включать лампу, она не играет особой роли.

Щелкаю каналы, выключив звук. Бутылку давно открываю и мелкими глотками пью вино, начав ощущать его действие. Тепло в горле и груди. Хорошо.

Поиски долгие. Канал для детей с глупыми мультиками. Канал спорт. Канал новостей вообще последнее, что мне дозволено смотреть. Ужасы. Исторические фильмы. Культура. Наконец, попадается какой-то молодежный канал, по которому обычно крутят подростковые фильмы, и я откладываю пульт, попав на рекламу, но успев ухватить один кадр из идущего кино, а в углу экрана написано: «Ночь Сумерек». Хм, ладно, в принципе, как бы люди хреново не относились к этому фильму, всё равно сидят и смотрят, когда нужно убить часик-полтора. Реклама прокладок. Подношу бутылку к губам. Господи, эти поющие женщины выбешивают. Ни одна девушка не сможет танцевать в эти дни. Меня вообще ломает до онемии в ногах и потемнения в глазах. Настолько это больно. Гребаное идеализирование.

— Что ты делаешь?

Вздрагиваю, давясь вином, и оглядываюсь на парня, стоящего буквально в шаге от меня, и практически хватаюсь за сердце, выдавив:

— Ты напугал меня, — ладонью касаюсь лба. — Как ты… — запинаюсь. — Я не заметила, как ты вошел, — нет сил ругаться, но я правда вообще не расслышала шагов. Как давно он тут?

Дилан молча пялится на бутылку в моей руке, затем смотрит на ту, что стоит на столике. И поднимает сощуренный взгляд на мое лицо, как бы молча задавая вопрос, поэтому растерянно стучу пальцами по бутылке, объясняясь:

— Мне не спалось.

— И ты решила закатить тусу для интроверта? — О’Брайен пускает смешок, но при таком плохом освещении мне заметна его усталость. Правда, больше внимания уделяю тому, что он вновь вышел из комнаты без кофты. Думаю, я раздражаю тем, что изучаю его шрамы на руках, так что он отвлекает вопросами:

— Сколько ты выпила?

— Первую начала, — отвечаю, как на допросе. Быстро и резво, дабы не вызвать подозрений. С виноватым видом хмурю брови, предполагая:

— Разбудила тебя?

О’Брайен раздраженно цокает языком, неожиданно отобрав из моей руки бутылку, и садится на диван рядом, касаясь горлышком губ:

— Чё показывают? — делает глоток, уставившись на молчаливый экран.

— Ночь «Сумерек», — не отодвигаюсь, продолжая сидеть и касаться коленом его бедра, а пальцами играть с краем своей футболки.

— Серьезно? — парень стреляет ухмылкой, но без смятения киваю:

— Ну, они не так уж и плохи, когда хочешь убить время. Ночью часто показывают подростковые фильмы, — смотрю на экран.

— Странно, — Дилан шепчет, немного опустив бутылку. — Мне попадалось только порно.

Улыбаюсь, качнув головой, и смотрю на него, не находя слов, так что просто отнимаю бутылку, поворачиваясь к экрану телевизора.

***

Райли спокойно продолжает сидеть, иногда вытягивая ноги, иногда складывая их набок, согнув колени. Дилан практически не меняет положения, оставив одну руку на верху спинки дивана, а во второй держит бутылку, поставив ту на колено. Выходит, сидит немного боком, телом к спине девушки, которая решает открыть ещё одну бутылку, чтобы не отнимать постоянно у парня.

Очередной перерыв на рекламу. Янг выключает звук, виском укладывая голову на спинку дивана, и выдыхает, чувствуя, как клетки организма заполняются теплом. Приходит желанное успокоение. Девушка могла бы уснуть прямо сейчас, но не хочет. Почему? Дело в О’Брайене, который комментирует каждое событие фильма, что заставляет Райли смеяться до боли в животе. Смех отдаляет сон. Финчер и не против. Смотреть фильмы с Диланом довольно весело.

— О чем ты думаешь? — парень задает вопрос после нескольких секунд тишины. Янг не оглядывается на него, глотая вино:

— В каком смысле?

— Ты не просто так не спишь, — объясняет, подняв глаза на свою уложенную на спине дивана руку. Пальцами может коснуться волос девушки, но не делает этого.

— Ну… — Финчер не призналась бы, не будь так расслаблена. — Про отца и твою мать.

— Зачем о них думать? — пускает неодобрительный смешок. — У них вроде всё на мази, — хочет глотнуть алкоголь, но останавливается, вновь получая неприятное пожатие плечами и вздох со стороны Янг. Серьезно, подобные ответы раздражают его сильнее прочих, так что он закатывает глаза: