— Конечно, я тогда очень испугалась, но, — смеется, обнимая рукой живот. — Это так смешно, — ходит по ту сторону журнального столика. — Когда я услышала, как кто-то ходит мимо сарая и зовет меня, я смогла высунуть голову. Знаешь, что сделали мои родители, когда обнаружили меня? — она указывает на О’Брайена с улыбкой. — Они начали хохотать и помчались искать камеру, чтобы заснять меня, понимаешь?! — смеется. — У меня где-то валяется этот снимок, жуть просто, я там заплаканная и напуганная.

Дилан продолжает с улыбкой смотреть на Янг, а та выдохлась, начав растирать сонные глаза. Она делает музыку тише, уставая от шума, и неустойчиво шагает к дивану, голову вскидывает, совершая глотки, и плюхается на мягкую поверхность, заставив Дилана немного отодвинуться в сторону. Он, может, далеко не трезвый, но в таком опьянении помнит о важности личного пространства для человека, который не приветствует, если лишний раз пытаешься его коснуться. Янг громко зевает, начав тянуться руками к потолку, и хихикает над чем-то в своей голове, рухнув набок, щекой на одну из подушек дивана у самого подлокотника. Ноги подбирает, коленками укладывая на диван, упираясь носками в бедро О’Брайена, нервно опустошающего бутылку. Он направляет мысли в иное русло, игнорируя легкую раскованность девушки, в голову которой ударяет алкоголь.

Похожая ситуация. В тот день он был пьян. Она была пьяна. Они сидели на диване в каком-то погребе, окруженные вином и иными алкогольными напитками, а в воздухе витал аромат хвои, попадающий внутрь помещения через приоткрытые форточки. Так же отдаленно тихо слышалась музыка с верхних этажей, а они молчали, временами переговаривая ни о чем. Было так спокойно. Как сейчас.

Райли лежит на спине, смотрит в потолок, бутылку ставит на живот. Ее грудная клетка поднимается, легкие медленно заполняются воздухом. Дилан затылком касается спинки дивана, краем глаз смотрит на девчонку, которая испускает тяжкий вздох, внезапно проявив на лице серьезную задумчивость. Парень стучит пальцами по стеклу, изучая жидкость, оставшуюся на дне, и смачивает горло, прежде чем заговорить привычно хриплым голосом:

— Что ты думаешь? — не смотрит на Янг, а та не отводит взгляда от потолка, не сразу шепнув в ответ:

— О чем ты?

— Вообще, — дает непонятный ответ. — О всей ситуации в целом, — лениво двигается, садясь немного боком, чтобы видеть Райли. — Про женатых придурков.

Финчер раздражает это. То, что ей приходится обсуждать свои переживания именно с ним, а не с отцом. Неправильно. Такие личные разговоры. Почему этот тип постоянно попадает в точку? Откуда знает о причинах беспокойства девушки? И как догадывается, что те имеют место в ее сознании?

Райли медленно приподнимается на локти, допивая остаток пива, и под молчаливое ожидание Дилана приседает в позе йога, задумчиво уставившись на пальцы, которыми вертит бутылку:

— Я знаю, чем ты занимаешься, — шепчет, хмуря брови. — Пытаешься расположить меня к себе, — О’Брайен резко мрачнеет, а она оставляет бутылку на журнальный столик, после чего пальцами массирует виски тяжелой головы. — Говоришь на тревожащие темы. Задаешь личные вопросы. Отключаешь режим мудака, — опускает руки, разочарованно вздохнув. — И всё, чтобы… Переспать со мной, — Дилан реагирует на слова, напряженно поерзав на диване, но девушка не дает ему вставить слово. — Потом игнорировать до тех пор, пока тебе снова не приспичит поиграться.

— Ты… — парень дергается, с неправильной злостью сжав губы, чтобы не сказать лишнего, пока Райли умиротворенно продолжает речь, уже не хмурясь:

— Не перебивай, — она мягко хлопает ладонями по коленкам, взглянув на Дилана, немного наклонив голову. — Давай так и поступим. Раз тебе охота так, — парень нервно озирается. Райли пьяна. И ее нетрезвые решения полны глупости, но главное в ее словах — издевка. Она высмеивает не только Дилана, но и себя, таким образом относясь к тому, что произошло между ними тем летом:

— Смотри, — улыбается. — Я пьяна, — указывает ладонями на себя, потом на него. — Ты пьян. Знакомая ситуация, не правда ли? Так вот, — хлопает в ладони, не обращая внимания на то, с каким раздражением парень следит за ней, жестко глотая пиво. — Мы сейчас можем переспать, — Дилан давится, грубо сдавив ладонью рот, — но потом ты сразу, моментально собираешь шмотки — и я тебя больше не вижу. Как и тогда. Летом. Ну, повторим прошлое? — она фальшиво улыбается, как ребенок протянув к парню руки, а он остается лишенным идей для ответа, пялится на Финчер, кажется, разговор его отрезвляет. Или же нет?

В любом случае, Дилан хмур. Сложно прочитать его эмоции за столь напряженной маской. Столь же провальна попытка понять намерения Янг. Девушки с такой ядовитой усмешкой. Она не отводит взгляда, и в нем видно еще больше скрытого раздражения. Ее обида снова берет сознание под цепкий контроль, от того парня одолевает его давняя знакомая — ноющая боль в груди. Каждый вдох — сильный дискомфорт. В этот момент, да, лишь в этот, О’Брайен осознает, насколько сильно были задеты чувства девушки. И эта злость выражает себя в виде сарказма и издевательства.

Райли Янг-Финчер обижена на Дилана О’Брайена. И обида паразитирует ее человеческие качества. Поэтому парень не имеет права высказывать ей.

От внезапности движения девушка вздрагивает, отдернув руки и прижав их к своей груди, а вроде довольное лицо сменяется испугом, когда Дилан вдруг шевелится, но вовсе не в ее сторону. Он отворачивает голову, крепче сжимает губы. Не смотрит на нее, встает с дивана, горячими от негативных эмоций ладонями грубо собирая пустые бутылки, оставленные на столе. Янг опускает руки на свои колени, с полным равнодушием наблюдает за парнем, повернувшимся к ней спиной. Идет к двери. Гремит бутылками. Ничего не говорит в ответ. Девушка щурит веки, начав ногтями дергать рукав своей кофты.

Дилан выходит. Райли остается одна. Но не выглядит рассерженной или недовольной.

Она опускает взгляд, задумчиво. Расслабленно прижимается плечом и щекой к спинке дивана, продолжив играть пальцами с тканью одежды. Она пьяна, верно?

Но почему вдруг улыбается. Еле растягивает губы. Без выражения фальши. Поднимает глаза, услышав, как разбиваются бутылки, видимо, Дилан не жалеет сил, когда бросает их в ведро на кухне. Это был неприятный разговор, так, почему Райли ощущает такое успокоение?

Дело в том, что она не имела понятия о намерениях О’Брайена. Она относится к нему без доверия, и ей порядком надоедает существовать в неопределенности. Именно поэтому она поставила ему условие: получить то, что хочет, а потом уйти. Таким способом, девушка намеревалась проверить, чего на самом деле добивается парень. Если же ему нужно только переспать с ней, то пускай сделает это и свалит, тогда и Финчер прекратит мучить себя мыслями и догадками.

Но Дилан ушел. Ничего не дал в ответ. Значит, секс — не та цель, которую он преследует?

Это поэтому Райли сейчас улыбается? Улыбается от осознания, что ему нужно от неё нечто другое?

***

Прохладное утро легким порывом ветра встречает меня, не вырывает из сна, но мягко касается кожи лица, будто нежно скользит пальцами, приводя мускулы в движение. Морщусь, промычав с тяжестью, и начинаю тянуться на кровати, укутываясь в теплое одеяло. В комнате парит весенняя свежесть, которую с удовольствием глотаю, наполняя ею легкие. Конечно, эстетика помещения более меня не привлекает. Здесь многое придется изменить, чтобы я вновь почувствовала себя комфортно.

Со сжатыми веками переворачиваюсь на спину, начав тянуться руками вверх. Зеваю. Громко. По телу разливается приятное тепло, оно настолько расслабленно, что еле ощущаю тяжесть в голове после выпитого алкоголя. Выспалась. Не помню, когда в последний раз мне удавалось так крепко и долго спать.

Приоткрываю глаза, щуря веки из-за яркости, и сразу краем замечаю девушку, рыжая копна волос которой вьющимися локонами разбросаны по подушке. Сонно улыбаюсь, предполагаю, как опухло за ночь мое лицо, но не смущаюсь своего вида, ложась набок.