— Подай мне хлыст, ты знаешь, какой мне нравится, — попросил маг, и Тор покорно нагнулся, чтобы взять игрушку, подозрительно отложил в сторону палку с шипами и быстро нашёл искомое, выпрямился и рукоятью вперёд подал брату. — Хорошо.

Пленник забрал хлыст и медленно скользнул к молодому царю, который снова пришёл в его обитель. Хотелось ударить под дых пышущего самоуверенностью аса, этого Одинсон точно не ожидает, но Лофт не стал.

— Что мне сделать, чтобы порадовать тебя сегодня? — Тор говорил без вызова, а голос его неожиданно охрип. Локи попытался сохранить самообладание, внешне ему это удалось, а вот внутренне - не очень.

— На колени, — приказал Локи, хотя первоначально у него путались мысли по этому поводу, не хотелось так утверждать свою власть, но неосторожная фраза, эта незатейливая насмешка разозлила мага. Тор подчинился, попытался спокойно отреагировать, когда Локи прошёл мимо, остановился у него за спиной, но даже для него очевидно, братец использует хлыст и сегодня. — Снимай рубашку.

Одинсон ухмыльнулся. Надо было всё это сделать с самого начала. Воин быстро расстегнул и скинул рубашку, небрежно отбросил под стол поверх мешковины. Локи окинул взглядом отчётливые гематомы отвратительных оттенков на спине брата, тот напряг спину, готовый к удару, покорно опустился на колени.

Пленник вскинул руку: свист, удар. Тор сжимает зубы, разумеется, он не обработал спину вчера, даже Огун не знает, что Локи вчера его выпорол. Маг систематически наносит несколько сильных ударов, но вовсе не в порыве праведной ярости, он контролирует себя, без горячности и спешки. Это больно, больнее чем вчера, ас ещё толком не оправился, хотя он не покажет своей слабости. После пятого удара всё прекращается. Одинсон ждёт очередного удара, но Лофт медлит, подходит ближе, касается плеча прохладными пальцами, чувствуя лёгкую дрожь, прошившую тело брата, раб не поднимает головы, волосы свисают, закрывая лицо.

— Хочешь, чтобы я продолжил? — неожиданно мягко спрашивает Локи, касается светлых волос.

— Ты волен поступать, как того желаешь, — проскрежетал Одинсон, не поднимая головы.

— Нужно было вылечить спину, за день гематомы сошли бы, — укоризненно поучал Лафейсон.

— Не до того было, — бросает Тор и поднимает голову, силясь показать своё превосходство даже на коленях. — Игра наскучила? Выбери что-то более кардинальное, повесились.

— Не в твоём положении мне указывать, — Локи встал прямо перед ним и осторожно коснулся колючей щеки, поросшей золотистой щетиной.

Лофт вдруг открывает для себя новые грани Тора, он тоже устал после боя за Асгард, днём он, должно быть, занимается восстановлением города, а ночью приходит к нему и толком не спит, а с утра снова рутина. Но старший брат об этом ни словом не обмолвился, не стал обвинять его в том, что он отнимает драгоценное царское время.

— Рабы не всегда послушны, — криво усмехается Тор, наслаждаясь поощрительным прикосновением к лицу. Он знает, что дальше должен снова приласкать Локи как вчера, всё по плану, брат точно хочет, но сегодня Одинсон тоже хочет сам, без указки.

Лафейсон отходит раньше, чем гость успевает что-то предпринять.

— Вставай, — бросает пленник.

Одинсон хмурится, но выполняет приказ. Только не понимает, отчего так мало ударов? Почему Локи не продолжил его пороть? Что-то здесь нечисто. Воин выпрямляется, поворачивает голову и тут же замирает на месте, Локи снова командует.

— Ко мне спиной, — резкий тон брата немного настораживает, но раб покорен, больше не вертится. — Снимай штаны.

— Что? — сглатывает бог грома, хмурится.

— Плохо слышишь? — насмешливо интересуется сын Лафея. — Снимай, я сказал.

Одинсон сжимает кулаки, Локи - любитель изрядно перегнуть палку, впрочем, Тор здесь по собственной воле. Ему хватит силы сладить с братом даже без молота, но так он сделает хуже, и на это Одинсон не решится. Судя по командному тону, пленник начал входить во вкус, теперь он царь в своём крохотном мирке, который сузился до небольшой комнаты в подземельях Асгарда. Громовержец выполняет приказ спокойно, хотя руки у него немного подрагивают, когда он расстегивает пуговицы на штанах, небрежно скидывает обувь, стягивает штаны вниз, выпутывается из плена одежды полностью.

Ас смотрит вперёд перед собой, упираясь взглядом в стену, не слышит, чувствует мягкие шаги за спиной. Локи подбирается ближе, бесшумно как кот, но Тор чувствует его, спина горит после вчерашней порки и сегодняшней добавки.

— Безупречен, — тихо шепчет Локи и касается рукой сильной спины.

От прикосновения Тор закусывает нижнюю губу и прикрывает глаза, сам не понимает, боль тому причиной или чудесная прохлада тонкой ладони. Тор с сомнением относится к комплименту и тут же резко распахивает глаза, когда другая ладонь проходится по ягодицам. Локи не даёт Тору понять, что задумал, и прижимается всем телом к нему сзади, убирает золотистые волосы на один бок и касается губами изувеченной спины, сукровица мажет белую рубашку. Одинсон не дёргается от боли только потому, что испытывает смешанное чувство, губы брата нежные, сухие и нажимают небольно.

— Локи…

— Замолкни, — шепчет маг, вызывая дрожь по всему телу бога грома, и заговаривает снова, умоляя. — Молчи, хорошо?

— Хорошо, — неожиданно соглашается Тор.

Локи накрывает плечи брата ладонями и скользит по всей длине рук. Это всё странно, но Одинсон не спрашивает, молчит, ждёт и наслаждается. Всё-таки сегодня у брата другой настрой, нежели вчера. Они делают успехи, или это просто очередной обман?

— Ты должен был меня отпустить, — выдыхает Лофт в спину брата, касается губами отвратительной гематомы, и зачем он задаёт вопросы, если хочет, чтобы Тор молчал? — Почему не отпустил? Как долго ты будешь приходить ко мне? Как быстро забудешь, что я вообще существую? Расстроишься, если я вскрою себе вены, а, Тор?

— Я этого не допущу, ты же знаешь! — яростно рычит Тор, и Локи не успевает его урезонить, старший брат резко оборачивается, маг злится, всё не по плану. Собственно, плана и не было, просто он надеялся контролировать аса, но снова не удалось. Одинсон хватает младшего за плечи, пленник смотрит загнанно. — Ты мой брат, Локи. Как ты не понимаешь, всё это для тебя, ради тебя. Я готов терпеть боль, которую ты мне причинишь, я иду на это осознанно. Тебе и того чаще было больно от моего безразличия, от того, что я тебя не понимал.

Локи неприятно кривится, дергается, пытаясь вырваться, он не хочет слушать.

— Ты всё делаешь только ради себя! — Локи кричит ему в лицо, злость вскипает в нём слишком быстро, бесконтрольно. — Ты не благодетель, Одинсон, ты…

— Я твой брат! — рычит в ответ Тор, он дышит часто, смотрит грозно.

— Ты мне не…

Тор не даёт Локи договорить.

— Я твой брат! Всегда был и навсегда останусь!

Маг вырывается, Тор совершает ошибку, выпускает пленника и едва успевает поставить блок, кулак Локи летит ему прямо в лицо. Громовержец перехватывает его руку, резко разворачивает к себе спиной, Лафейсон шипит от боли в заломленной руке. Его толкают на постель, он приземлился на живот и дёрнулся было, чтобы подняться, но не успел, Тор оказался быстрее, сильнее и тяжелее.

Одинсон придавил его всем своим немалым весом к постели, Локи рвался из-под него, рычал и бился, словно безумный, пытался ударить затылком в нос, но Одинсон решился снова использовать свой козырь без лишних просьб и унижений со стороны брата. Тор нутром чувствовал, что Локи хочет. Громовержец чуть приподнялся, чтобы обмануть брата, ётун тут же попытался дернуться, чтобы выскользнуть из-под тяжелой туши. Одинсон лишь сместился чуть ниже, а его рука скользнула под Локи и сжала между ног.

— Хватит, — хрипло бросил Тор. — Успокойся. Ну же, расслабься, Локи.

Маг тут же затих, замер. От незатейливой ласки он страдальчески застонал под старшим братом. То ли ласковые слова бога грома его успокоили, то ли его рука. Одинсон сжал осторожно, мягко, не принуждая, но настаивая.