— Обними меня.

— Что? — опешил Тор. — Прямо так?

Лофт кивнул, и в его глазах сверкнул опасный огонь. Тор постарался успокоиться, он не знал, как лучше обхватить брата руками, чтобы это выглядело как объятия, при этом удобоваримые для такой щекотливой ситуации и положения громовержца. Но действовать надо было хоть как-то, а то вспылит Локи, и пиши пропало. Одинсон порывисто обхватил ноги пленника, прижался грудью. Маг охнул, когда воин щекой прильнул к его бедру, стараясь избежать неловкости и не ткнуться лицом в пах. Хотя где-то глубоко внутри Тора тормошило странное предчувствие, что именно этого брат и хотел.

— Хочешь унизить? — пробухтел Одинсон, не сдержавшись, он надеялся, что узник не ответит, и совсем не к месту буркнул чуть тише. — Всё равно никто не увидит.

— Ну и что? — сдавленно отозвался маг, перемещая ладони на спину брата, едва ощутимо касаясь багровых отметин, Тор зашипел, почувствовав неприятные прикосновения, маг тут же убрал руку. — Ты такой горячий, порка взбудоражила?

— Глупости говоришь, — Тор решительно отлепился от бедра Локи и поднял голову, чтобы одарить бога хитрости хмурым взглядом и с надеждой спросить. — Может, лучше палкой меня отходишь?

— Попроси кого-нибудь другого, если так понравилось, — ухмыльнулся маг и добавил как ни в чём не бывало. — Твои ладони не там, где я хочу их ощутить.

— А где надо? — Одинсон немного отстранился, коснулся изящных икр.

— Выше.

Тор скользнул ладонями, огладил сгибы коленей.

— Выше.

Одинсон заскрежетал зубами, у Локи были слишком изящные для мужчины ноги, прямые, длинные, безупречные.

— Выше.

Тор напрягся, выше было некуда. Точнее, было куда, но там он трогать брата не собирался.

— Рехнулся? — хрипло выдавил бог грома.

— Тогда вали отсюда, — выплюнул маг, на его ещё секунду назад спокойном и почти умиротворённом лице отразилась резкая перемена, отрицание, злость.

Одинсон сделал то, что требовали, бездумно, без размышлений. Накрыл ладонями ягодицы Локи, обтянутые, казалось бы, совсем тонкой тканью. И, судя по ощущениям, под штанами больше ничего не было. Ладони Тора чуть дрогнули и сами собой немного сжали упругую плоть через ткань. Лафейсон судорожно выдохнул и облизнул губы.

— Ты рехнулся, это точно, — уже не вопрос, Тор чувствовал себя нелепо.

— У тебя такие руки, братишка, — прошелестел Локи и демонстративно запрокинул голову, наслаждаясь всем сразу, глупым положением Тора, в которое он сам себя поставил, его нервозностью и недальновидностью.

Одинсон старался быть бесстрастным, но Локи рушил его выдержку, ещё немного, и младший получит по морде, конечно, потом Тор пожалеет об этом, но кулаки у него чешутся, просто зудят.

— Может, тебе лучше деву привести? — рыкнул молодой царь.

— Какие руки, — всё не мог успокоиться Локи, он уже разыгрывал представление, хотя, положа руку на сердце, ладони у Тора действительно сильные, горячие, а прикосновения приятно будоражат. — Ну же, сожми, погладь, приласкай меня, я хочу насладиться.

— Локи, — процедил Тор.

— Ты можешь уйти в любой момент, — чуть более мягко ответил маг. — Но пока ты здесь, то подчиняешься.

«Как же я уйду, умник?! Огун вернётся утром, ещё вся ночь впереди!» — возмущённо подумал Одинсон.

— Я не могу уйти, камера закрыта снаружи, — недовольно пробубнил Тор, он уже успел пожалеть о своей глупой задумке.

— Хватит ныть, выполняй что приказано, — разозлился маг, настаивая на своём.

— Ладно, — проскрежетал Тор и крепко сжал ягодицы мага, тот от неожиданности дёрнул бёдрами вперёд, и Одинсон подбородком ткнулся ему в пах. Ас рассвирепел, когда понял, что именно этого пленник и добивался, и со злости хотел отпихнуть брата от себя. Но вышло всё как-то нелепо, он ведь только хотел выставить ладонь вперед, чтобы не дать достоинству Локи уткнуться ему в лицо, а получилось, что накрыл ладонью его член и даже чуть сжал, Лофт застонал, замер, Тор открыл было рот, чтобы бросить оскорбление, но так и застыл, не издав ни звука.

Маг стоял над ним, опустив голову, жмурясь, словно от боли, закусив нижнюю губу, он дышал поверхностно. Тор не мог отвести глаз, то ещё зрелище. Младший брат то ли наслаждался, то ли мучился в агонии, понятной только ему одному.

С таким безумцем как Локи и сам не ровен час станешь ненормальным извращенцем. Что за игры такие у него? Чего он добивается? Может, действительно деву притащить в его подземелья, нежности захотелось… Или не деву вовсе. Одинсон не отводил взгляда, всё смотрел на замершего брата. Наверное, он заразился чужим безумием, если собственная рука, чуть дрогнув, немного погладила через ткань. Маг неожиданно резко распахнул глаза и дёрнулся в обратную сторону, уходя от контакта, живот скрутило сильным спазмом — боль и возбуждение.

— Хватит, — хрипло выдавил Локи. — Убери…

Маг был не готов к такому выпаду. Действительно, надо было избить Тора, изодрать ему спину в кровь, до мяса. Выпотрошить. Локи дёргается сильнее, но рука Тора на заднице словно прилипла к ткани, а та, что накрыла член, снова мягко сжимает. Неужели Одинсон не чувствует, как чужая плоть подрагивает, стремится в тепло широкой ладони?

Тор вдруг неожиданно отпускает. Лафейсон, пошатываясь, разворачивается, ему бы только до постели добраться, а там он возьмёт палку с шипами и хорошо отделает Тора, чтобы ему надолго запомнился этот визит, но успевает сделать лишь пару шагов, сзади его хватают за ноги, и, потеряв равновесие, Локи падает вперёд, выставляет руки перед собой, больно ударяется коленями и ладонями об пол. Он не тратит силы на слова, он лягается, но тот, кто позади, физически сильнее, пусть и не больно-то ловкий. Тор давит силой как всегда.

Мага не смущает поза, в какой они оказались, он не тратит время на глупые самобичевания, пытается выпрямиться, ударить локтём. Нет, всё же поза немного беспокоит его. Локи чувствует, как нарастает возбуждение, и горячность братца заводит неимоверно. Но Одинсон не отвечает на болезненные тычки, дышит как разъяренный бык. Одной рукой опирается на пол, прижимаясь к спине брата, а другая быстро скользит по бедру как намагниченная, накрывает пах, сжимает.

Локи закусывает губу, он так и не удержал стон, Тор точно слышит, как он скулит. Точно скулит, жалобно, просяще, и громовержец продолжает поглаживать там, где его рукам совсем не место.

— Пусти, — хрипло выдыхает маг. — Тор, пусти!

«Сходить с ума поодиночке скучно», — в голове сына Одина вяло шевелится странная мысль.

Они многое уже пережили вместе и порознь, и это переживут как-нибудь. Тор решительно отнёсся к своим действиям, как к обычной братской поддержке. Воин скривился. Ну, какой брат станет дрочить другому? Но ведь они особенные, боги всё-таки! Простят себя за эту вольность потом. Сейчас он чувствует, что Локи это крайне необходимо, и ведь не подпустит к себе строптивая зараза кого-то другого. Кто ещё сможет с ним управиться, если не старший брат?

— Что ж ты зазевался, — Тор просто задыхается в пылу их возни. Просто от напряжения дыхание сбилось. — Давай уж как-то доиграем до конца, насладишься по полной программе.

— Ты что несёшь?! — взвился Локи, снова дергаясь в стальных объятиях молодого царя.

Тор прикусил себе язык, подцепил пуговичку на штанах Локи, затем вторую, третью. Маг зарычал или завыл, Тор толком и не понял, а потом просто упёрся в пол ладонями, и Одинсон понял — поддаётся или сдаётся совсем. Но времени тратить не стал, потянул узкие штаны вниз, бездумно, не рассуждая на счёт того, правильно это или нет, стянул ровно на столько, чтобы иметь возможность беспрепятственно прикасаться к средоточию боли и наслаждения. Тор обхватил ладонью возбуждённую плоть, нервно сглотнул. Ощущения знакомые, воин знает, как это делается, были моменты полного одиночества, когда просто хотелось снять напряжение, и Тор позволял себе забыться и кончить от ласковых движений собственной руки. Пленник задыхается от ощущений, стоит только Одинсону обхватить его член.