Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

- Кукиш! - злобно отрезал Лестрад. - Какого чёрта вы носитесь со шпионами, когда Скотланд-Ярд висит на волоске! Когда у нас остался адин единственный день! Когда вся Англия покрыта плакатами, вопросами и вопросительными знаками! Вы, сударь, пришли издеваться надо мной!

Кенворти вытаращил глаза.

- Ну да, - простонал Лестрад, откидываясь на спинку кресла и вытирая со лба холодный пот, - разве вы не знаете, что приказано нам в трехдневный срок отыскать мыс святого Макара? В случае неуспеха грозят всеобщим увольнением! Лорд Чирей захворал от волнения подкожным вспрыскиваньем! Лорд Биркеихед схватил подмышкой градусник! Я сам уже два дня как болею порошками хины по шести гран и готов умереть. Лучше умереть, чем выйти в отставку!

Кенворти вышел из Скотланд-Ярда как убитый. Все его надежды. получить хорошее вознаграждение за поимку шпиона рассеялись. Между тем лондонский туман не рассеялся ни на йоту, а, наоборот, сгустился до такого киселя, - что Кенворти потерял всякое представление о дороге. Сделав несколько шагов, он от всей силы налетел на тумбу, получил хорошую шишку и в бешенстве сунул руку в карман за электрическим фонарем. Но не успел он пустить свет, как вскрикнул и схватился за голову. Мир, окружавший его, менее всего походил на Лондон. Это был фантастический мир, волшебный мир, театральный мир! Справа, слева, спереди, сзади, снизу, по всем меридианам глядели на него десятки, сотни, тысячи, миллионы плакатов рыжего, белого, желтого, зеленого цвета, и на каждом плакатё обещались различные премии, от йоркширской племенной свиньи!и до образцовой яхты, тому, кто укажет местоположение мыса св. Макара!

Оставим Кенворти растерянно бродить среди туманов, афиш и плакатов Лондона и перенесемся на минуту к толстому маленькому человеку, сидящему под парусиновым зонтиком, четырьмя опахалами и собственным веером на пороге модного здания, увенчанного двумя мачтами. Здание стоит на самом берегу Персидского залива, среди низкорослых кактусов, с неба обжариваемых отоплением, которое в один чае могло бы вылакать весь лондонский туман, если б природа руководилась в своих дарах хоть каким нибудь подобием госплана и регулировала качество собственной продукции. Короче сказать, мы возле тропиков, под носом у Индии, в английской зоне влияния, а толстенький человечек заведует радиостанцией И называется Мистером Лебером или, по туземному, Лебра.

- Из Лондона сообщают, мистер Лебер, что мыс Макара все еще не найден! - задыхаясь, сообщил чиновник, выбежавший с радиостанции.

- Найдется! - спокойно проговорил Лебер, являя разительный контраст со своим подчиненным.

- Но из Афганистана сообщают, что таинственная надпись появилась на коре всех миндальных и пробковых деревьев!

- Дураки, пробки портят, - пробормотал мистер Лебер, ничуть не смущаясь.

- Но, мистер Лебер, десятки тысяч туземцев спустились с гор, прошли мимо нашего лагеря И требовали учебников географии! Нашего миссионера нашли повешенным вверх ногами наг кокосовой Пальме с прибитой на ногах надписью, на афганском языке: «Смерть псу, утаившему мыс Макара!»

- Пустяки! - лениво процедил мистер Лебер.

- Но американский купец, - злобно вскричал чиновник, выходя из себя от флегмы своего начальства, - американский купец, мистер Лебер, начал постройку перед самым нашим носом!

Тут только мистер Лебер отвел опахало, спущенное к его подбородку, и увидел кучку белых людей, копошившихся на самом берегу, покрикивая на меднотелых туземцев. Туземцы таскали бамбук, бревна, доски, солому и тростниковые крыши.

- Это другое дело, - произнес Мистер Лебер и тотчас же встал с места.

Высокий афганец простер над ним зонтик. Мистер Лебер величественно спустился с крыльца радиостанции, проследовал на берег, сел на складной стульчик и вынул бинокль. На берегу с фантастической быстротой строилось нечто вроде выставочного павильона. Раз, два, три, - стены, фундамент, половицы, оконный переплет воздвигнуты наподобие карточного домика. Тростниковые крыши накрыли их меньше чем в десять минут. Один рабочий водрузил наверху шест с, американским торговым флангом, другой развернул огромное белое полотнище. А на полотенце черными буквами стояло:

«Открытие павильонов сегодня в восемь часов по гринвинчскому времени на всех островах, перешейках, побережьях, пространствах Аравии, Африки, Азии обоих полюсов. На открытии павильонов после оркестрового туша будет торжественно указано местонахождение Макарова мыса!»

На успели прикрепить полотнище, как ехидный рыжеволосый янки появился на балкончике вновь отстроенного балагана и величественно обозрел свое владение. Огромные тюки, носильщики с ящиками, ручные тележки, просто мешки на спинах полуголых афганцев стали вноситься в павильон со стороны сущи и моря. А перед павильоном, с быстротой молнии возникла сухопутная очередь из самых разнообразных туземцев, начиная от мирных таджиков и кончая звероподобными, горными лурами и белуджистанцами в горных шапках. Туг были старухи, женщины, дети, юноши в живописнейших лохмотьях и рваном тряпье. Лица их - медного цвета, волосы опутаны, ноги босы, а страстное нетерпенье написано в каждой черточке.

- Что нам теперь делать? - взволнованно опросил чиновник.

- Стать в очередь, - спокойно ответил мистер Лебер, подмигнув своему подчиненному. - Стать в очередь и разузнать, во первых, где находится мыс Макара, и, во вторых…

- Но, мистер Лебер…

- Не перебивайте меня! И, во вторых сколько заплачено американцами этому фантастическому стаду туземцев, за вычетом расходов на грим, туалетные принадлежности и театральные парики.

25. ВСТРЕЧА С КЕОСОЙ ПРЕДВЕЩАЕТ НЕСЧАСТЬЕ

Гуссейн выполнил распоряжение Мартина Андрью и водворил караван в беленьком домике. Правда хозяина домика нигде нельзя было найти. Но отец Беневолент, провел гостей в пустынные комнатки, снабдил их сетками от москитов и мазью от скорпионов, имел с Мартином Андрью секретный разговор и, казалось, мирное внедрение в домик произошло благополучно и не предвещало ничего дурного.

Однако Гуссейн угрюмо покачивал головой. Он был истый турок, родившийся в Аллепо. Он отлично знал плохие и хорошие приметы. И уж если в день дважды на улицах Джерубулу ему довелось встретить кеосу, дурной глаз - тяготел над всеми их делами, что бы там ни воображали хитрые инглезы. Он выбрал поэтому самую бедную, пустую и отдаленную комнату, принадлежавшую отцу Арениусу, потому что она была крайней и имела одну только Дверь. Туда он велел курдам внести паланкин, и забинтованная Эллида была выпущена лишь после того, как кривой глаз Гуссейна убедился в прочности замков и запоров.

Дитя развязано, служанки массируют ей затекшие ручки, распустили благоухающие бронзовые кудри, вынули сурьмовые карандаши. Приготовлено ложе над тысячью роз, принесенных сюда корзинами, но Эллида проявила внезапную жадность. Качая головкой, она требует еще и еще роз, целые возы роз, целую плантацию роз. Пробежавшись по комнате, точь в точь как ребенок, только что научившийся ходить, Эллида швыряет розы во все углы, стелет их но каменному полу густой пеленой, прокусывает бутоны зубками, бросает их под потолок. Мартин Андрью, оскалившись и побледнев, наблюдает из-за дверей за каждым, ее движением. Узкое личико, расширяющееся ко лбу, с дивными длинными загадочными глазами, удлиненными сурьмой к вискам и переносице и увенчанными линией сросшихся бровей, - глазами, словно взятыми из лучших персидских миниатюр, - озарено блуждающей улыбкой. И таково действие этой улыбки, что она мерцает на плечах, бархатистой приподнятости груди, круглой линии живота, на крохотных косточках бедер, блуждающая, золотистая, гибкая, как червячок, неожиданная улыбка бронзового идола, зажегшая тело ребенка огнем, быть может некогда обжигавшим в египетском дыхании Клеопатры.

Пастор Мартин Андрью отгадал это очарование с первого взгляда. Он смотрит, изнемогая от нетерпенья. Дела - епископ Кентерберийский, мыс Макара, миссия, отец Арениус - отброшены в сторону. Седой и стройный Пастор, с лицом, вытянутым, как волчья морда, перешагнул порог и кинулся к девушке.

130
{"b":"614488","o":1}