– Нет, я сказал именно то, что хотел. Ты была очень близка, вот столечко не хватило, – пояснил Тимоха и пальцами продемонстрировал, сколько конкретно Соне не хватило до правильного ответа. – В перфокартах дырки не могли быть цветными, но это навело меня на мысль. При работе с ними использовалось два режима: двоичный и текстовый.

Парень выжидающе смотрел на сестру. Нет, ни намека на понимание.

– Двоичная система счисления? Нули и единицы?

– Ну, – протянула Соня, – теоретически я в курсе.

– Главное, что я в курсе практически. Короче, есть такая таблица Бодо, это соответствие букв цифровому двоичному коду. Типа 00011 – это латинская А, 11001 – В.

– Ты её наизусть помнишь, что ли? – Соне не верилось, что её брат настолько ботаник.

– Вроде того. Одно время мы с Колином на занятиях так переписывались, – наткнувшись на выразительный взгляд сестры, Тим начал оправдываться. – Удобно же, никто не понимает, Джессика не пристает.

– Как скажешь, – и тут Соня, наконец, сообразила. – Ты хочешь сказать, что серые квадратики – это нули, а синие – единицы?

– Не буду повторяться про бровь, но ты опять: почти, но не совсем. Вот, у тебя тут написано: «azureus» – синий, «fumeus» – серый. Если следовать алфавитному принципу, то синий – ноль, серый – единица.

– Красивая теория. Но у нас проблема: мы не знаем, что тут закодировано.

Мозговой штурм проходил активно: Соня предлагала слова, Тим находил комбинации на стене и проводил по ним пальцем. Неправильными оказались Око, дверь, порог, проход, ворон, дорога.

В тишине перехода появился новый звук. Чавкающий или хлюпающий, он доносился со стороны серой линии.

– Тимош, это же не то, что я думаю? Нет! Не ходи туда!

Поздно. Тим уже бежал к лестнице. Это было именно то, о чём подумала Соня. Желе ползло вверх по лестнице, медленно перетекая с одной ступени на другую, подтягивая дрожащую тушу.

Тим никогда не предполагал, что может бегать настолько быстро.

– Сонь, ты только не паникуй. Оно реально ползёт, но очень медленно. У нас ещё уйма времени.

У Сони задрожали губы.

– А что будет, если оно доползет, а мы не откроем дверь?

– Откроем! Не думай об этом, сосредоточься на двери. Может, мы все усложняем? Давай попробуем набирать слова по-английски, а не на латыни.

Чавкающий звук приближался.

Английские эквиваленты тоже не сработали. Новых идей не предвиделось. Слизь преодолела лестницу. Соня, не отрываясь, смотрела, как желе из бесформенной массы собирается в жирнющую гусеницу.

– Развисай, – приказал Тим, взял её за плечи и легонько встряхнул.

– Открывайся! Двери открываются! Попробуй, как же это, – Соня лихорадочно вспоминала, – apre… apri… aperire! Попробуй «Aperi»!

Дрожащее тело слизняка заполняло коридор.

Пароль сработал. Раздался щелчок, и секция стены отъехала вглубь и вправо. Соня с братом скользнули внутрь.

– Закрывай скорее! – крикнула девушка.

Тим надавил на дверь изо всех сил, она медленно двинулась обратно. Захлопнулась, оставив по ту сторону плотоядный чавк.

Тук-тук-тук-тук-тук.

Единственное, что осталось, этот стук в ушах. И не понятно, слышала ли Соня своё сердце или Тимохино.

Тук-тук-тук. Тук.

Успокаивается. Однозначно, своё.

Тук. Тук. Тук.

Успокоилось. Соня открыла глаза. Она не заметила, что всё это время стояла, зажмурившись. Хотя какая разница. Что так, что эдак – ничего не видно. Рядом заёрзал брат. Наверняка ищет телефон. Соня полезла было за своим, но больно ударилась обо что-то локтем. Осторожно ощупала стену. Да ладно?! Так и есть. Выключатель.

– Да ладно! – не поверил Тим.

– Читаешь мои мысли. Это что, горизонтальный лифт?

Кабина, напротив которой стояли брат с сестрой, и впрямь напоминала лифт. Вот только шахты не было, а узкий тоннель – пожалуйста, тут как тут. Точнее, несколько тоннелей. Как паучьи лапы, они расползались в разные стороны от кабины.

Внутри лифт (пусть уж будет лифтом) выглядел уменьшенной копией того, что на «Олдвич»: те же зеркальные стены, те же лавки по периметру. Подвел только потолок, вернее, его отсутствие. Несколько пересекающихся металлических балок не в счёт. А вот и ещё одно отличие: небольшая панель с семью кнопками. ЛАБ 2, ЛАБ 3, ЛАБ 13, ПРИЧ, ШК, МА и пустая.

– Я так подозреваю, что ЛАБ – это лаборатория, согласна?

Соня сверилась с порядком измятой картой.

– Ага. Вот, смотри, три совсем рядом. Хотя Грей нарисовал их всего четыре, а тут ЛАБ 13.

– Он же сказал, что это только те, о которых он знает. Не удивлюсь, что где-то есть и ЛАБ 27.

– Тоже правильно, осталось с буквами разобраться. – Стоило Соне наморщить лоб, всякие сомнения в их родстве с Тимом отпадали. В наследство от мамы обоим досталась идентичная складка между бровями в форме буквы V.

– Я за то, что ШК – это штаб-квартира. Далековато, конечно, но что стоит Оку прорыть пару-тройку лишних километров тоннелей.

Соня брата практически не слушала: карту изучала.

– Вот! Мабл Арк. Как раз на полпути к «Паддингтону». МА – наша кнопка.

Тим не разделял уверенности сестры.

– А смысл? Здесь всего один перегон. Зачем заморачиваться ещё одним тоннелем, когда можно и на обычном метро доехать.

Если уж Соня решила, что она права, спорить с ней было бесполезно.

– Во-первых, мотивы Ока таинственней самого Ока, а во‑вторых, мы же не знаем, что раньше появилось: эти пути или общее метро. В любом случае все ЛАБы нам не подходят. С ШК я согласна, но как бы нам ни хотелось добраться туда поскорее, этот вариант – и не вариант вовсе. Остаются мой МА, загадочная пустая и непостижимый ПРИЧ. Так что при всём богатстве выбора…

– …Мы голосуем за МА, я понял, – закончил Тим.

Кабина плавно тронулась. Заметно потемнело.

– В тоннель въехали, – прокомментировал Тим.

На этих словах станы под лавочками засветились.

– Техника за гранью фантастики, – присвистнул парень. – Ты о чём задумалась?

– Об этой, как бы её назвать, штуковине на станции. Как она все-таки попала на ту платформу.

– Дай-ка карту.

Мельком взглянув на расположение станций, Тимоха поманил сестру.

– Смотри, профи шли от «Темпла» до штаб-квартиры, так? – спросил он, пальцем повторяя маршрут двухлетней давности. – О коротком пути они не знали, а значит должны были на «Грин-парк» перейти на голубую линию. Вполне возможно, что жижемонстр…

Соня прыснула.

– Жижемонстр?

– Склизкий, жижестый, – пояснил Тим. Комментарии по поводу этого слова Соня оставила при себе, и он продолжил, – страшный. Так что да, жижемонстр! Вполне возможно, что он давно уже переполз на серую ветку. А профи, спасаясь от него, опустили перегородку. Кстати, помнишь, что первый датчик погас именно там? Ботинок в центре той мерзости наводит на определенные мысли.

– Лучше бы поговорили о ялларах, – думать о том, что случилось с хозяином ботинка, Соня отказывалась.

Кабина остановилась. Хорошо, что двери открывались внутрь. Точностью лифт не отличался: крохотная платформа станции МА оказалась ровно на середине дверного проёма.

– Приехали. – Тим помог сестре выбраться.

Перед ними была совершенно гладкая стена с выключателем и двумя кнопками: синей и красной. Тим постарался придать лицу бесстрастное выражение.

– Хорошо хоть, что это не таблетки.

– Не умничай, Нео. Не похож, кстати.

Соня нажала на синюю кнопку.

Платформа резко дернулась вниз. Остановись кабина лифта на нужном уровне, Тим с Соней уже летели бы в бездну. А так повезло: больно ударившись о дверь, оба остались на стремительно опускающейся железяке. Тим притянул сестру, подмял её под себя. Лежали, боясь пошевелиться. Падение прекратилось так же резко, как и началось. Подождав ещё какое время, для верности Соня всё же рискнула выбраться из-под брата.

– Кажется, мы на месте. Тут дверь есть.