– Ты учебник, что ли, цитируешь? – прервал его Тим.

– Вроде того.

– Может, попробуешь своими словами?

– Тим, – произнес Грей с трудом: сложно было называть так миниатюрную девушку, сидящую напротив, – я особо не увлекался исторической физикой. Поэтому мне проще так, как учили.

– Исторической физикой, говоришь? Отличные у вас тут смежные дисциплины.

– Какие есть, – огрызнулся Грей.

– Не обижайся, продолжай.

Всё, что вынес для себя Тим из дальнейшего пересказа параграфов неизвестного ему учебника, так это то, что местные учёные были большими поклонниками астрофизики: горизонт событий Окуляра, искривление пространственно-временного континуума, безусловная сингулярность, отражение искривления, гравитационные волны. Толку из всей этой местами псевдонаучной галиматьи – чуть. Но вот время! Строгое время перехода, куча сравнений движения внутри перехода с движением во времени, в реальной жизни.

– Грей, через сколько времени после перехода я появился?

– Я не засекал. Но можно прикинуть: пока мы решали, что делать с твоим телом…

– Ты давай поаккуратней в выражениях.

– Ты меня понял. Итак, пока мы решали, – нарвавшись на взгляд Тима, Грей отказался от идеи повторно уточнить, чем они занимались в Саду Цикла, – пока доехали до дома, пока я тебя уложил… Порядка часа.

– А сейчас, – Тим посмотрел на телефон, – почти час ночи. Ты не думаешь, что минут через пятнадцать, как бы это сказать, вернется Соня?

– Вполне вероятно.

– И что-то мне подсказывает, что она не вспомнит моё пребывание здесь. Надо сэкономить тебе время на объяснения. – Тим мерил шагами комнату.

У Грея возникло ощущение дежавю: точно так же Соня ходила по гостиничному номеру в то утро. Наглядное доказательство того, что тело и разум не так уж и неразрывно связаны.

– Я знаю, – сказал Тим и остановился. – Скажи ей «мелкий просил передать». Она поймет. И поверит. А пока я ещё здесь, попробуем как-то систематизировать всё, что мы знаем. У тебя тут ручка и бумага имеются?

Пока его стол превращался в мини-копию чертежной мастерской, Грей сидел и наблюдал попеременно то за часами, то за ожесточенно рисующей схемы девушкой. В десять минут второго карандаш упал на стол.

Соня переводила непонимающий взгляд с Грея на каракули перед ней и обратно.

– Соня? – на всякий случай уточнил хозяин дома.

– Это что? Как я? – В теплых карих глазах сквозили замешательство и испуг.

– Соня, – уверенно начал Грей. – Мелкий просил передать, что это не бред.

– Мелкий? Тимоха очнулся? – Соня вскочила со стула, но парень поймал её за руку.

– Нет. И сомневаюсь, что это произойдет в ближайшее время. Сядь, – мягко попросил он, – я объясню.

Тим был прав, с «паролем» Соня быстро поверила и обошлась всего несколькими вопросами. Грей подумал, что пребывание второй личности все-таки влияет не только на тело.

– Почему всё не может быть просто? Без вот этого… всего? – спросила Соня, задумчиво покрутив в пальцах карандаш. – Просто пройти через переход, просто расспросить тебя про Око, просто решить проблему? Почему?

– Я не знаю. Потому что ты особенная?

– Слишком прямолинейный комплимент, – рассмеялась девушка и встала. – Особенная я особенно хочет спать. И твердо намеревается сделать это до того, как вернётся некий неугомонный молодой человек. Потому что я его знаю, если не уложить нас в кровать, он будет корпеть над своими схемами до утра.

– Технически до трех часов десяти минут, а потом вернешься ты.

– Откуда такая точность?

Грей посмотрел на девушку с лёгким укором.

– Ты чего? Только что же обсудили. Судя по всему, вы меняетесь раз в час. Сейчас время почти два часа ночи. В два десять вернётся Тим, и в следующие шестьдесят минут он сможет корпеть над своими схемами.

– Ты зануда! Лучше скажи, где можно упасть и попытаться уснуть до его возвращения.

Грей отвел её в спальню для гостей. Тима он тоже устроил поудобнее, укрыв на ночь пледом. Проблема осталась ждать решения до утра.

Первой проснулась Соня. Тихонько спустилась на кухню, чтобы сварить кофе. Чайник нашелся сразу, но вот беда: на нем не было ни одной кнопки, то есть совершенно ни одной.

– Ладно, – не сдавалась девушка, – мы не ищем легких путей.

Поиски микроволновки не увенчались успехом, равно как и поиски плиты. Чайник заработал. Сам. Соня озадаченно смотрела на умную кухонную утварь, когда спустился Грей.

– Доброе утро, э-э-э?

– Это я. В смысле я, Соня. Доброе. Как оно работает?

Грей держал в руке телефон.

– От приложения. Дистанционно. Кофе?

– Ага, с молоком, если есть.

– Легко!

Соня поудобней устроилась на стуле.

– Как вы вчера поладили с Тимом?

– Да вроде неплохо. Не сразу, но мы нашли общий язык, – не стал вдаваться в детали Грей.

– Мне без молока, пожалуйста.

Грей проверил время. Так и есть, десять минут одиннадцатого. «Началось», – внутренне вздохнул парень.

Ближе к вечеру Грею стало казаться, что и его раздвоение личности не за горами. Они дважды позавтракали и пообедали, потому что брат с сестрой не помнили, что уже делали это и настаивали, что умирают с голоду. Попытки убедить их, что голод испытывать может тело, а не мозг, ни к чему не привели. Каждая идея обсуждалась тоже дважды. В деталях. Поскольку оба утверждали, что другой мог упустить что-то и поэтому «расскажи подробно, что она/он (нужное подчеркнуть) сказал/а». Хуже всего было то, что они ни к чему не пришли. Абсолютно. Единственная идея, к которой меньше всего было претензий у всех троих – перейти обратно на Изначальный уровень. Но риск присутствия на той стороне комтура Макса не позволял безоговорочно согласиться на это решение. В начале одиннадцатого вернулся Тим.

– Надо идти. Я вот что думаю: чего бы он ни хотел от моей сестры, стрельба в его планы не входит. Понятно, что утром в Сохо не вариант, слишком много свидетелей, но в саду-то мы были одни. Там, конечно, рядом полно жилых домов, но на глухой хлопок скорее всего никто бы не обратил внимания. И Темза рядом: не надо долго думать, куда девать трупы. Да и, по-хорошему, какая ему разница, ушёл бы днем позже на Изнанку.

– Комтуры не пользуются огнестрельным оружием, но я понял идею. Тим, он знает, что вы здесь. Что мешает ему ждать у ворот каждый вечер, пока вы не вернётесь? Ты же понимаешь, что физически не справишься с ним ни при каком раскладе?

– Понимаю, но это не имеет значения. Смотри, – Тим уже в сотый раз за день схватил карандаш, – вот ворота, вот здесь и здесь свободное место. А тут уже кусты, с этой стороны стена. Если он нас ждет, то, вероятнее всего, здесь. Если всё сработает, то я вернусь в своё тело сразу, как мы выйдем из ворот. Я успею закрыть Соню собой и вытолкнуть её обратно к тебе. Ну а дальше вы разберетесь.

– А как же ты?

– А это уже будут мои проблемы. Если возражений нет, то поехали. Время поджимает.

Если у Грея и были возражения, то он оставил их при себе. Тим был прав, времени оставалось в обрез.

По городу практически летели: либо «Фиеста» вспомнила свою молодость, либо почувствовала себя истинным «Феррари». Не доехав несколько сотен метров, Грей остановил машину. Сад Цикла был оцеплен инсинуатами Ока по всему периметру. Путь домой оказался полностью отрезан.

Из книги «Сказки для самых маленьких»

Малая Библиотека Ока

Откуда у нарвала такой длинный рог

Давным-давно, когда мир был ещё совсем маленьким, прямо как ты, дружок, на свет появился единорог. Это был очень красивый единорог: солнечные зайчики играли с его белоснежной гривой, ветер щекотал за ушками, капельки дождя прятались в шерстинках его шкурки. Единорог любил бегать с ветром наперегонки, играть в прятки с солнечными зайчиками, ловить шершавым язычком теплые капельки дождя.

Однажды, взглянув на свое отражение в горном озере, единорог вдруг понял, что он совсем один на целом белом свете. И стало ему так грустно!