Добравшись, домой, Михаэль встречал на пороге Алекса, который традиционно отправлялся обратно в приют, не прощаясь. И, если Кэрри не изъявляла особых планов на вечер, начинал готовить ужин. Изредка, дочка спускалась раньше, чем её позовёт отец, и наблюдала за готовкой. После ужина в обязательном порядке требовала рассказать или почитать ей сказку, которую, впрочем, слушала без интереса, в пол-уха, постоянно прерывая и весьма не по-детски обзывая детских, сказочных героев бестолковыми и другими нелестными словами. Если Михаэль пытался защитить персонажей сказки или отругать дочку за грубости, то нарывался на её гнев, и в тройне усиленные оскорбления и угрозы, но уже в свой адрес. После прочтения сказки, Кэрри отправлялась на чердак со словами: «Спокойной ночи, па-по-ч-ка», а её приёмный отец, готовый задушить дочку, шёл к себе в спальню, где размышлял о своей доле, или доделывал взятую домой работу. Но чаще просто ложился спать.

В выходные дни расписание, по сути, ничем не отличалась, да и Михаэль старался даже в эти дни сбегать в контору, благо она была открыта ежедневно.

То есть, по правде, никаких серьезных притеснений или мучений отцовство Майеру не принесло. Но вся сложившаяся ситуация очень Михаэля нагнетала. Привыкший жить один, свободный, как городской ветер, он не желал, чтоб им командовали, и тем более шантажировали. Ещё сильнее нагнетало, что Анжелика продолжала жить, и, о боже(!), обнимать беса в облике котёнка, но рассказать ей всё, он благоразумно опасался. Дополнительным пунктиком к своему неудовольствию являлось то, что он единственный знал настоящих убийц сиротских детей, а наказать их или хотя бы рассказать правду никому не мог! А Кэрри день ото дня становилась всё нетерпимее. Чаще кричала и злилась, на взгляд немца, совершенно беспричинно. Дошло до того, что она откровенно грозила скормить его своим бесам, требуя полного повиновения.

Терпение Михаэля закончилось, и он стал думать над тем, как всё правильно организовать и что именно сделать. В дневное время свободной минутки не находилось и он размышлял по ночам, разговаривая сам с собою, едва слышимым шепотом.

– Во-первых, нужно, во что бы то ни стало отобрать кота у Анжелики. Слишком опасное соседство, благодаря которому Кэрри мне угрожает.

– И как это сделать? – спрашивал журналист в пространство. – Есть две маленькие проблемы. Если Кэрри узнает, мне несдобровать. К тому же, если я украду злосчастного кота, зайдя в гости, то Анжелика догадается, кто именно лишил её мохнатого любимца. Тут она точно меня не поймет, поймав на краже…

– Во-вторых, нужно избавляться от бесов! Их расплодилось слишком много, словно тараканы или крысы! Интересно… а в тараканов бесы тоже вселяются? Тьфу! Думай о деле! Кэрри говорила, что убить беса нельзя. Даже пристрелив одержимого зверя, тот может продолжать двигаться в мёртвом теле. В лучшем случае, бес покинет погибшее пристанище, а в худшем – нападёт на своего убийцу.

– Ррррр! – тихо рычал Михаэль, хватаясь за голову. – Замкнутый круг, попробуй убить одного единственного беса, так сам погибнешь! А бес найдет новое животное.

Так продолжалось ещё несколько дней. С утра начинался отработанный до автоматизма сценарий, а ночами продолжался безрезультативный мозговой штурм. Однако, если долго мучиться, что-нибудь скорее всего получится. И журналист пришел к выводу, что ему нужна помощь. Но так как рассказать о своём принудительном отцовстве он никому не мог, то помощи решил искать сам. Информацией!

Случилось это в пятницу. В обеденный перерыв Михаэль поспешно выскочил из конторы и отправился в городскую библиотеку, благо такая здесь существовала, пренебрежительно наплевав на возможную слежку бесов.

– Мало ли, что мне понадобилось из книг. Для работы ведь! – репетировал он возможное оправдание, не замедляя шага. Добрался он быстро, правда, слегка запыхавшись. Городская библиотека занимала внушительное деревянное трехэтажное, если считать подвальные помещения, здание, состояние которого внушало серьёзные опасения. Без сильной необходимости в подобные строения лучше не заходить. Слишком рискованно! Такого старого, ветхого покосившегося дома, немец в Бринстоуне ещё не встречал. Казалось, стоит лишь открыть входную дверь, как вся библиотека обвалится под собственным весом. Даже «сиротский дом Мадам Джонс» выглядел по сравнению с библиотекой добротным и качественным строением.

Но отступать Михаэль не стал. Так как «сильная необходимость» у него имелась, да и уходить после проделанного пути посчитал глупым. Дверь, впрочем, открывал медленно, не спеша, словно и не бежал сюда, экономя время. Она подалась легко, без ожидаемого скрипа. На голову тоже ничего, к счастью, не рухнуло, и Майер очутился в большой просторной комнате уставленной деревянными стеллажами. Слева от входа расположился длинный письменный стол, заваленный книгами и газетами. Сидевшая за ним девушка удивлённо уставилась на Михаэля, начисто забыв поздороваться.

– Добрый день! – Первым заговорил немец. – Чудесный день сегодня, вы не находите?

Слегка заикаясь, библиотекарша тоже поприветствовала посетителя. Она была совсем молоденькой, миниатюрной и довольно милой. Но огромные квадратные очки в толстой оправе портили всю картину не только своей грубостью. В них широко раскрытые удивленные глаза выглядели в два раза больше обычного. Судя по выразительной реакции девушки, библиотеку горожане посещали нечасто. Совсем не часто, если быть точнее.

– Я могу пройти и посмотреть книги?

– Да-да, конечно! – закивала девушка. – Проходите. Если захотите что-то взять на дом, подойдете ко мне, и мы оформим вас как члена библиотеки, мистер…?

– Майер.

– Мистер Майер. – Не смело улыбнулась библиотекарь.

Не более получаса понадобилось немцу, дабы осмотреть книжные полки и понять, к большому сожалению, что данная библиотека чересчур, вызывающе бедна. Ни одну интересующую его литературу он не отыскал. Подавляющее большинство библиотеки отдали под старые пачки местных газет, а из книг здесь находились в основном популярные, многотиражные издания.

Уже собираясь подойти к библиотекарше с вопросом, Михаэль наткнулся на одну дверь. Заглянув туда, он обнаружил читальный зал. Здесь даже другой посетитель отыскался. Журналист бесшумно вошел в комнату и встал за спиной читающего.

– Что читаешь? – негромко спросил он.

– Да много задали учителя… – со вздохом машинально ответил Джейсон. После чего догадался обернуться, и вздрогнул, увидев журналиста.

– Привет, – улыбнулся Майер.

Мальчишка нахмурился и стал собирать разложенные на столе книги и бумаги в сумку.

– Как ты? Давно тебя не встречал, – спросил немец.

Но Джейсон, так же как в тот раз его дядя шериф, ничего не ответил. Вслед за литературой в сумку отправился кинжал в ножнах, подаренный Чудным Джеком. Мальчик встал и отправился к выходу.

– Да постой ты! – Рука Михаэля легла на плечо Джейсона.

Тот дернулся, освобождая своё плечо:

– Мне запретили с тобой общаться.

– С каких пор ты стал таким послушным? – укол подействовал и мальчишка остановился в дверях. – Ту статью, из-за которой Чарли на меня обиделся, сильно переделали. Я не писал тех жестоких обвинений в его адрес. Поверь мне.

Ещё минуту, Джейсон стоял в дверях молча, не зная как поступить.

– Мне всё равно. – И быстро вышел и залы.

Недоверие и отчуждение Джейсона показалось Михаэлю намного больнее, чем разногласия с шерифом, и даже с Анжеликой. Наверно от того, что мальчишка запомнился ему чистым, по детски наивным и добрым. Терять таких искренних знакомых никто не желает. Майер двинулся следом, намереваясь догнать, остановить, объяснить, доказать… Но Джейсона в библиотеке не оказалось.

– К сожалению, я не нашел интересующих меня книг. У вас, может, есть ещё зал с книжными изданиями?

– Простите, – краснея от смущения, прошептала девушка. – Вся имеющаяся у нас литература находится здесь, в этой комнате.

– Но тут совсем мало книг! – возмутился журналист.