Стоял самый обычный летний день, тёплый и довольно душный. Михаэль Майер трясся в одном из первых локомотивов, что стали бороздить просторы Англии почти по расписанию. Вот именно, что «почти». Михаэль опаздывал уже на полтора часа, хотя в данный момент его это мало заботило.

Время шло, паровоз монотонно оставлял позади милю за милей…

Газетная фирма «Нью-Инстерк», в которой работал Майер, отправила его на стажировку в какой-то далекий, и ничем неприметный городок, название которого, Михаэль даже не запомнил. Однако там находилась маленькая контора газеты, где и предстояло числиться немецкому парню целых четыре года.

Михаэль вздохнул и вытер носовым платком пот с лица. В душном вагоне было жарко, а черный модный фрак будто мешал дышать, но Майер упорно не желал даже снять галстук, будто кто-то здесь мог его увидеть и обвинить в безвкусии. Одно радовало парня: после четырех лет в захолустье ему светило высокое место в главной редакции газеты, в самом Лондоне! От этой мысли мистеру Майеру становилось легче терпеть и жару, и жесткое сиденье, и пустынный удручающий вид из окна.

К парню подошла миловидная девушка в строгом платье и предложила купить напитки. Майер вежливо отказался. Пить, конечно, хотелось, но он прекрасно знал, что это лишь сиюминутное облегчение, а позже потовыделение многократно усилится. Тем более, стоит немного сэкономить, а напиться можно и позже.

Через полчаса Михаэль оказался на перроне. Сойдя с вагона, его взгляд сразу же наткнулся на огромную вывеску гласившую «Бринстоун», а под текстом было изображение жизнерадостного фермера с вилами в руке. Парень лишь хмыкнул и, забрав свой багаж из двух объемных сумок, двинулся в город, стремясь отыскать нужный офис.

В городе большинство домов оказались сделаны из бревен, хотя чего другого можно было ожидать? На улицах везде грязь, пыль, хорошо хоть перекати-поле не встретилось.

Михаэль слегка улыбнулся, но, несмотря на ироничный настрой, его не покидала мысль, что в городе как-то тихо, даже для такого, богом забытого места. Люди на улицах встречались часто, но не обращали на пришельца никакого внимания, а сами были хоть и заняты повседневным делами, но казались слишком уж скорбными и нелюдимыми, будто в городе траур или… Майера передернуло, а в сердце забрался в страх. Ведь еще недавно, он сам читал в газетах, об разных эпидемиях, которые стерли с лица земли, куда большие города, чем Бринстоун. Немец постарался отогнать от себя тёмные мысли, и полез в карман. Маленький клочок бумаги с нарисованной от руки картой должен был помочь найти адрес конторы «Нью-Инстерк в этом городе. Этакая шпаргалка, чтоб не заблудиться. Но пары минут хватило, чтоб понять: самому придется искать долго. Следовательно, надо спросить дорогу у прохожих.

Положив бесполезную бумажку на место, Михаэль огляделся в поиске «жертвы». Справа от него на крыльце двухэтажного деревянного дома восседали в креслах-качалках два старика. Оба выглядели настолько дряхлыми, что столичный парень побрезговал к ним подойти, тем паче они наверняка глуховаты, да и неприветливый табачный дым, поднимавшийся от их курительных трубок, надолго обосновался на крыльце в виде облака и похоже не собирался выветриваться.

Чуть дальше по улице, всего через два дома от стариков, обосновался добротный кабак, на вывеске обозначающей название был выгравирован револьвер. В данное время, похоже, кабак пустовал. У коновязи стояло всего два оседланных коня. Михаэль сделал несколько шагов в ту сторону, но вдруг заметил прямо перед входом в здание огромную лужу, в которой сладко нежилась толстая свинья, изредка пуская пузыри своим пятачком. Пачкать свои модные ботинки и обходить толстую хрюшку немец не захотел, и продолжил путь дальше по улице. Две встречные девушки не стали отвечать на приветствие и быстро прошмыгнули мимо, спеша по своим, видимо чрезвычайным важным делам. Неудача преследовала Микаэля и дальше: навстречу пронеслись три всадника, останавливать которых, немец благоразумно не стал. Но вскоре повстречал того, кто уж точно должен помочь.

Из одного из домов вышел, худощавый, гладко выбритый сорокапятилетний мужчина в форме полицейского. На груди его камзола висел полицейский значок, чем-то неуловимо напоминавший жетон дикого запада, а на голове представитель здешнего закона носил ковбойскую шляпу, подчеркивая образ. Как позже узнал Михаэль, его первое впечатление оказалось верным. Здешний полицейский хотел выглядеть лихим шерифом, стараясь подражать забытым героям. За что местные жители и обращались к нему, не иначе как «шериф».

Михаэль ускорил шаг и приблизился к полицейскому.

– Добрый день! – обратился он шерифу, протянув руку для рукопожатия.

– Здравствуйте, – вежливо ответил тот, пожав ладонь и рассматривая незнакомца. – Вы не местный?

Неизвестно почему полицейский сделал такой вывод, может он, как усердный хранитель закона, знал каждого в своем городе, либо темноволосый незнакомец показался уж слишком изысканно одетым. Почти чистые, черные, явно только что из дорогого магазина, ботинки, на которых еще не успела обосноваться здешняя грязь и пыль, строгий пиджак, застегнутый на все пуговицы, несмотря на летний зной, и модные брюки под цвет пиджака. А отсутствие головного убора, свидетельствовало о том, что парень еще не знал, что здешнее солнце бывает довольно опасным для здоровья, а вот в столице, как раз, был новый писк моды на обнаженную голову. Да и два вещевых мешка, которые теперь называют не иначе как дорожными сумками, не оставляли сомнений.

– Да, – не стал отпираться собеседник. Меня зовут Михаэль Майер, я прибыл, чтобы поработать в конторе «Нью-Инстерк». Не подскажете, как её найти?

– Немец? – спросил полицейский и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Нечасто мне удается перекинуться парой слов с иностранцами. Я – Чарли Дуэйн. Пойдемте, я сопровожу вас.

Михаэль подхватил сумки и двинулся за шерифом.

– Надеюсь не в тюрьму? – не удержался от шутки Майер.

Полицейский звонко расхохотался.

– Пока нет, но как только нарушите закон! – Чарли многозначительно поднял указательный палец вверх.

Как оказалось, Михаэль, еще долго бы плутал по городу, без помощи полицейского. Бринстоун хоть и был небольших размеров, но улиц и маленьких переулков здесь хватало. Почти в центре города возвышалась каменная церковь, в которой в данный момент шла служба.

Чарли кивком указал на здание и спросил:

– Не хотите помолиться после дороги?

Не зная как реагировать на подобный вопрос, немец лишь отрицательно покачал головой.

– Это правильно, – жизнерадостно продолжил шериф, – В свободное время лучше пропустить по стаканчику, чем ходить в церковь.

Вскоре Чарли Дуэйн попрощался, сославшись на дела, и указав направление к конторе, до которой оставалось рукой подать, покинул спутника. Михаэль продолжил путь в одиночестве, с легким пренебрежением рассматривая прохожих в далеко не модных одеждах, а так же соответствующую им архитектуру и местный быт.

Недалеко от места назначения, внимание Михаэля привлек один старый двухэтажный дом. В отличие от других, более и менее приличных, этот дом казался очень старым. Его деревянные стены были черными, как смола, то ли от старости, то ли от пожара. Большая передняя веранда сильно покосилась, и ее полудырявая кровля держалась лишь на честном слове, а может, дожидаясь ветра посильнее. Маленькие темные окна мало выделялась на общем фоне стен, никакого подобия стекол там не наблюдалось. Деревянная, покосившаяся вывеска под козырьком веранды гласила всем, кто удосужился со вниманием изучать истершиеся буквы: «Сиротский дом мадам Джонс». Но Михаэля привлекло не само здание, он с интересом рассматривал около двух десятков ребятни, расположившейся в тени веранды, как птицы на ветках, облепившие парапет. Все в грязных поношенных одеждах, некоторые даже босиком, в одних дырявых брюках, да и штанины имелись далеко не у всех, едва прикрывали попы. Одна девчушка, лет семи, сидела на земле, возле веранды, отдельно от остальных, будто общество других детей ей не нравилось или другие дети её просто не принимали в компанию? Рядом с ней был лишь один пятилетний мальчик. Наверное, её братик, почему-то решил немец. Мальчишка стоял позади девчушки, не двигаясь, будто заснул прямо стоя.