– Ничем не обидели, – пробормотала девчонка. – Человек проживает свою жизнь так же, как и последующую, так же, как прожил и предыдущую. Круговорот бытия. От него никуда не деться. Если ты погиб от насильственной, мучительной смерти, то и в следующей своей ипостаси умрешь точно так же. Хоть естественно, не знаешь об этом. И никогда не вспомнишь.

– Весьма мрачная и тоскливая перспектива, – проворчал немец. – Одно радует, если твои пёсики меня всё-таки сожрут, я потом оживу в другой жизни. Но какая здесь связь с моим вопросом?

– Самая прямая. Все трое погибших знаменитые личности в прошлом. Даже имена остались такие же. – Видя, что будущий отец не совсем понимает, Кэрри пояснила. – Жила раньше одна такая воительница, звали её Жанна. Фамилию сам угадаешь?

Михаэль, конечно, сразу понял о ком идёт речь. Великую Жанну д’Арк мог не знать лишь совершенно необразованный человек. Исторические источники уверяли, что она погибла заживо сожжённая на костре по приказу инквизиции. Много разных слухов и легенд дошло с той поры. Например, говорили, что Жанну казнили за мужские штаны. В том смысле, что она клялась, что больше никогда не наденет мужскую одежду. Но нарушила свой обет, не без помощи своих врагов, которые всё подстроили. В подобный абсурд с одеждой Михаэль не верил, куда проще и понятнее считать, что погибла она, сражаясь за свою веру, за свою страну. Другая легенда нравилась намного больше. Палач признался, что разбирая костер, после казни, нашёл в нем совершенно не тронутое огнём сердце Жанны, причём все дальнейшие попытки его уничтожить ни к чему не привели. И сердце попросту выбросили в реку Сену. Но достоверно известно лишь то, что её причислили к лику святых.

Все эти сведения быстро пронеслись в голове журналиста.

– А Ричард и Эдуард? – Журналист помнил имена всех трех жертв из приюта – Тоже знаменитые личности?

– Конечно, – кивнула девочка.

– Не могу вспомнить таких, напомнишь?

– И не подумаю, – воспротивилась Кэрри, как раз приближаясь к крыльцу дома Михаэля.

– Допустим, все три ребёнка раньше, в прошлой жизни погибли насильственной смертью. Хотя подобное правоохранителям вряд ли объяснить. Только причём тут бесы? Причём тут ты?

– А помочь? – наигранно возмутилась Кэрри. – Им всё равно погибать с мучениями. Рано или поздно. Так лучше сейчас, пораньше. Чтоб долго не ждать. И чтобы меня повеселить.

Пока немец «переваривал» новое признание, девочка взобралась на веранду.

– Повеселить? Да ты вообще понимаешь, что творишь? Твои бесы убивают живых людей! С твоей подачки, по твоему приказу. Это уже не игры. Ты же убийца!

– Надеюсь, ты не станешь кому-либо об этом говорить? Для твоего же блага. И для блага твоих близких.

– Я тебя прошу, усмири своих бесов. Не надо больше жертв. Хорошо, я буду твоим отцом. Вместе мы справимся, найдем способ уничтожить, или может изгнать кровожадных бесов. Можем обратиться к священникам, расскажем им всё. Они помогут.

Кэрри резко развернулась, едва не падая с лестницы. Волосы её трепыхались, как от сильного ветра. Крылья носа раздулись от гнева, перекосившего лицо. А вместо глаз возникла тьма, которую Михаэль видел в первый день приезда в Бринстоун. Страшнее этого чёрного взгляда, журналист ничего в своей жизни не встречал. Тело занемело от ледяного ужаса, парализуя весь организм, включая запнувшееся сердце. Ватные ноги предательски подкосились, не в силах удержать на себе вес туловища.

– Никогда не упоминай при мне этих шарлатанов! – прозвучал жёсткий, твёрдый, чужой голос с губ Кэрри. – Если я захочу, я буду убивать всех, кого увижу. И запомни. Теперь здесь я главная. Если я что-то приказываю, ты выполняешь. А если будешь прекословить, ты знаешь, что случится.

Девочка бесцеремонно, чувствуя себя новой хозяйкой, вошла в дом Михаэля, захлопнув за собой дверь. Немца отпустило сразу же, как только она отвернулась от него. Однако, ещё пару минут парень приходил в себя.

– Да ты враг всех людей на земле!!! – В сердцах воскликнул он, отдышавшись. И тут же закрыл себе рот ладонью, осознав, что орёт посреди улицы, как ненормальный. Повезло, что в столь поздний час, уже окончательно стемнело и случайных прохожих не оказалось. Михаэль осмотрелся по сторонам, с особой тщательностью к дому соседки-бабушки. Но даже там бессменного сторожа не оказалось – кресло-качалка на веранде пустовала и в окнах свет не горел. Вздохнув с облегчением, немец вошёл в свой дом.

…Или уже не в свой?

– Пожалуйста, подождите. – Женщина средних лет, предложила Михаэлю присесть в одно из кресел, а сама вошла в кабинет директрисы. Журналист, после знаменательной встречи, итогом которой оказалось незапланированное отцовство, находился здесь второй раз. В тот, предыдущий раз, мадам Джонс ничем не выдала своего отношения к статье Михаэля, словно и не читала её вовсе. Хотя по её ещё более надменному и холодному, чем обычно, тону, становилось понятно, что она с тем выпуском внимательно ознакомилась. Хорошо что, по крайней мере, игнорировать не стала, и довольно быстро выдала обширный список документов, обязательных для усыновления детдомовского ребенка. Возможно, находясь на работе, играть в молчанку ей показалось не слишком профессионально, несолидно, или просто женщина умеет держать своё мнение глубоко в себе, в отличие от шерифа Дуэйна.

Усаживаясь в предложенное кресло, журналист с усмешкой вспомнил, какое удивление вызвала на работе его просьба подготовить необходимые бумаги. А когда вскрылось, для чего именно они нужны, коллеги на Михаэля смотрели, как на умалишённого. Молодой парень, не успев приехать в новый город и устроиться на работу, начинает удочерять девочку, о существовании которой пару дней назад даже и не знал. Весьма странно, если говорить официально. Ещё долго вся контора шепталась за спиной, порождая всё новые слухи. Кое-кто даже предположил, что Михаэль приехал за своим родным ребёнком, которого бросил после его рождения. А направление в их контору с предыдущего места работы – всего лишь отвлекающий маневр. Причем, самое интересное, никто из сотрудников не задумался, о том, для чего этот хитрый отвлекающий маневр вообще нужен, и что мешало потенциальному кровному отцу попросту приехать и забрать своё дитя.

Забавно было наблюдать за всеми выдуманными домыслами и предположениями. У Михаэля даже настроение поднялось, однако, ближе к вечеру, когда он встретился взглядом с удивленной, ошарашенной внезапной новостью Анжеликой, расположение духа скатилась к подошве ботинок. Девушка при этом ничего не сказала, не спросила и в будущем старалась всячески избегать встреч с журналистом. И её легко можно понять! Да и ни каких слов оправданий, уместных объяснений Михаэль так и не смог отыскать, потому тоже не искал с ней общения.

– Мистер Майер, можете войти, – Выйдя из кабинета директрисы, женщина приоткрыла дверь, приглашая посетителя.

Михаэль вздохнул, отгоняя воспоминания и, быстро поднявшись, уверенно вошёл в кабинет.

– Благодарю, – Похоже, он двигался несколько стремительнее, чем следовало в данной ситуации. Женщина едва заметно скривилась, и, пропустив его внутрь, закрыла за собой дверь.

– Добрый день, – вежливо поздоровался парень, оставшись наедине с директрисой. – Вот, я собрал все бумаги.

Михаэль аккуратно положил папку на стол.

– Здравствуйте, мистер Майер. Садитесь. – Мадам Джонс сразу открыла папку, рассматривая документы. – Вы так и не признаетесь, с чего вдруг решили стать приёмным отцом?

В предыдущий раз мадам директор так же строго интересовалась этим вопросом, намекая на молодость потенциального отца, и тонко надавливая на его неопытность в воспитательном поприще. Напоминала также, что детей чаще отдают паре супругов, а не одному, одинокому родителю. Предлагала подумать некоторое время, подождать. Михаэль, не ожидавший такого напора, тогда наплёл много разного, суть которого свелась к тому, что девочка Кэрри ему чрезвычайно приглянулась. А потом, устав оправдываться, сам пошёл в наступление, недовольно потребовав точного ответа: «Почему ему не позволяют удочерить девочку?» Директриса пошла на попятную, сказав, что никаких препятствий в данном деле не видит, однако, потребовала собрать весьма много разных документов. Михаэль подозревал, что слишком много, но спорить не стал. И лишь позже сообразил, что приюту, и в частности директрисе, возможно, не выгодно, когда сиротки обретают своих приёмных родителей. Ведь на содержание каждого ребёнка, приют получает определённую, весьма желанную, сумму денег. А если всех детей заберут в семьи? Приют станет никому не нужным…