— Да, сделала, — ответил он, и в его голосе безошибочно прозвучала гордость. — А теперь расслабься.

Он произнес эти магические слова, и свет погас.

Зима на Среднем Западе наводит ужас, и лето частенько не намного лучше. Но ранняя осень с ясным небом и температурой такой же бодрящей, как весенние яблоки, неоспоримо прекрасна.

Спустя две недели после смерти дракона, когда оказали помощь всем раненым, и город снова начал восстанавливаться, мы наслаждались этой великолепной осенней погодой со сцены Павильона Прицкера[110] — в месте, где мы впервые услышали голос Эгрегора — в то время как на нас смотрели тысячи чикагцев.

Держа в руке микрофон, мэр Ковальчук стояла в джинсах, сапогах и ветровке, она отказалась от своего делового костюма в пользу одежды, лучше подходящей для ходьбы по разрушенным улицам Чикаго и помощи в сборе разбросанных обломков.

Мы стояли за ней — вампиры Дома Кадогана, мой дедушка со своими сотрудниками, Мэллори, офицеры ЧДП и мужчины с женщинами, которые находились на «Солджер Филд».

— Не один раз, — произнесла мэр, — а уже дважды сверхъестественные спасли этот город четким и очевидным образом, и немалой кровью своей и своих близких. А во главе этой борьбы стояли сотрудники офиса Омбудсмена, вампиры Дома Кадогана и колдунья Мэллори Кармайкл. И это лишь те достижения, о которых нам известно. Сколько раз они действовали в темноте ночи, в безмолвии, когда мы ничего не знали? Или когда мы им не верили?

Она замолчала, положив руки по краям трибуны, ее взгляд был удрученным и задумчивым.

— Как и у вас, у меня были сомнения и опасения. Сверхъестественные устроили хаос в этом городе. Но сверхъестественные также и спасли нас. — Она взглянула на Этана. — Мы задолжали этим сверхъестественным благодарность. И чтобы гарантировать, что в будущем мы будем прислушиваться к их советам и предупреждениям, я рада объявить, что офис Омбудсмена настоящим учреждается постоянным департаментом города Чикаго.

Она подошла к моему дедушке и протянула ему руку.

— Спасибо, мистер Мерит.

Он сосредоточенно кивнул, прекрасно понимая, какую ответственность она возложила на его плечи.

— Не стоит благодарности, госпожа мэр.

Она пожала руку Джеффу, потом Катчеру, а затем вернулась к толпе.

— Давайте поаплодируем Чикагским вампирам! — сказала она, и толпа взорвалась аплодисментами.

Я посмотрела на Этана и увидела на его лице гордость и удовлетворенность. А под ними надежду. Он провел своих вампиров через множество бурь за то время, пока был Мастером, и, несомненно, это случится снова. Но на данный момент воцарился мир, а также последовало принятие. Все это было очень долгожданным.

Этан посмотрел на меня и улыбнулся.

«Мы справились, Страж».

Я кивнула в ответ.

«Мы справились».

Когда толпа, наконец, затихла, Ковальчук снова подняла микрофон.

— Чикаго спасен от самой страшной угрозы, — продолжила мэр, снова повернувшись к толпе. — Но теперь начинается восстановление. Давайте начнем его вместе. В данный момент и в будущем, давайте будем единым Чикаго.

***

Поскольку мы живем в Чикаго, мой дедушка после мероприятия позвал нас на пиццу. А потом мы вернулись в Дом Кадогана на вечер кино, который я устроила в актовом зале Дома. Там были еда, алкоголь и выдающиеся комедии, которые, как я решила в качестве официального общественного председателя, были самой подходящей наградой Дому.

Но перед этим, прежде чем приступить к развлечениям, у меня было еще кое-какой дело. Поэтому я остановила Этана на ступеньках Дома Кадогана, переплетя с ним пальцы, и посмотрела на него.

— Страж?

— Я хочу тебе кое-что сказать.

Как и ожидалось, он выгнул бровь.

— Ладно.

Я ждала, пока врач официально не подтвердит то, во что я поверила на крыше здания «Тауэрлайна». И даже тогда я ждала, пока мэр не выразит нам признательность; я хотела быть уверенной в Чикаго.

Я набралась смелости и произнесла слова, которые все изменят:

— Я беременна.

Этан просто вытаращился на меня. Его глаза широко распахнулись, а затем опустились на мой живот, потом вернулись к моему лицу.

— Что?

— Я беременна.

— Ты… как ты… как?

— Ну, — произнесла я, подумав о том, как они с Мэллори дразнили меня, — когда мужчина и женщина…

— Страж. — Его голос был радостным и нетерпеливым, как у ребенка, которому не терпится открыть Рождественский подарок.

Я улыбнулась ему.

— Это случилось на крыше «Тауэрлайна». Связующая магия.

Этан был чрезвычайно умен, и на его лице быстро появилось осознание.

— Побочный эффект. Она не заключила тебя внутри меча; ты думаешь, что она связала тебя с ребенком.

Я кивнула.

— Такова теория. Связующая магия заставила ее прижиться, по крайней мере, до тех пор, пока она не будет готова появиться. И «она» — это просто предположение, — сказала я, прежде чем он успел спросить. — Мне не нравится говорить «ребенок».

— Кое-какой магический побочный эффект, — спустя мгновение произнес он.

Я ухмыльнулась ему.

— Точно. Приблизительно девять месяцев и восемнадцать лет побочного эффекта.

— Испытание, — произнес Этан. — То, которое нужно было пройти. Что это было?

— Я не говорила с Габриэлем, но у меня такое чувство, что оно было связано с драконом — подавить свой страх перед монстром и возможностью того, что он сделал и что мог сделать Чикаго. — Я улыбнулась ему. — Она будет единственной в своем роде — единственным вампиром, рожденным вампиром. Думаю, ей было нужно, чтобы я доказала, что могу быть такой храброй, какой будет она.

Этан притянул меня к себе и обнял.

— Моя жена. Мой ребенок.

— Угу. Вероятно, в мае.

— В мае, — с трепетом произнес он. А потом он застыл и посмотрел на меня с ужасом на лице.

Мое сердце в ответ заколотилось.

— Что? Что такое?

— Ты будешь есть за двоих.

Я шлепнула его по груди.

— Не делай так. Я подумала, что что-то действительно случилось.

— Что-то случилось. Ты хоть представляешь, сколько это будет мне стоить?

Я лишь покачала головой.

— Ты хочешь продолжать в том же духе? Просто вывалить все это сразу?

Он ухмыльнулся, радуясь ребенку.

— Можешь себе представить, какой у тебя будет аппетит?

Я улыбнулась ему.

— Ты можешь себе представить, как кормить из бутылочки вампира?

Его рот открылся и снова закрылся.

— Не могу. Мы в буквальном смысле будем писать эту книгу.

— Ага. Хотя я уверена, что будет много народа — сверхъестественного и нет — с мудрыми наставлениями. Моя мать будет первой в очереди. — Я ухмыльнулась ему. — И она захочет устроить вечеринку для будущей матери, скорее всего, с твоим участием.

— Мне хватило презентации подарков перед свадьбой.

— Это совсем другое. И присутствие обязательно.

Этан лукаво улыбнулся.

— В этот вечер я могу заболеть.

— Вампиры не болеют.

— Надо сказать, что и беременными они не должны быть.

Он был прав, поэтому я ему улыбнулась.

— Мы с этим разберемся.

Как делали это раньше и как, несомненно, сделаем снова.

Он обхватил мое лицо ладонями, прижался своими губами к моим и, на ступеньках Дома Кадогана, страстно поцеловал.

— Я действительно люблю тебя, Страж.

— Я тоже тебя люблю, Салливан.

Мы зашли в Дом Кадогана. И на этот раз я надеялась, что мне не понадобится мой меч, хотя бы на некоторое время.

Приблизительно двадцать один месяц спустя

Чикаго, штат Иллинойс

Подбоченившись, я посмотрела вниз на годовалую девочку, которая подпрыгивала на пухленьких ножках, ее крошечные пальчики сжимали край журнального столика. Ее золотистые кудряшки двигались так же, как и она, подпрыгивая вверх и вниз вокруг ее ангельского личика, на котором выделялись изумрудно-зеленые глаза.