– Наверное, всем известно, что половину от каждого своего заработка каждый из нас перечисляет Школе Элинея, и с подобным никто не спорит... – согласилась я. – Это что-то вроде нашей оплаты за обучение мастерству, и тут уже не имеет значения, есть у тебя перстень или нет. Как правило, элинейцы стараются твердо придерживаться этого правила – отправлять в Школу часть заработанного, хотя за честность каждого ручаться нельзя. Тут все зависит от порядочности каждого из нас... А тебя кто магии учил?

– Тебе ведь тоже обо мне рассказали, так?

– Да какое там все! Отец Наумий пробурчал всего лишь пару предложений, и сказано было всего лишь то, что у твоей семьи были какие-то шероховатости с окружающими.

– Ну, это ты уж очень дипломатично высказалась... – Себастьян чуть нахмурился. – Хотя, по-большому счету, тут нет ничего страшного – обычные склоки среди аристократии. Видишь ли, мой отец, герцог Ресвит...

– Ого, виконт, какое у вас высокое происхождение!.. – я была по-настоящему удивлена. – Мне и в голову не приходило, что я общаюсь с родственником короля!

Теперь мне понятно, отчего отец Наумий лишний раз не одергивает Себастьяна. Насколько я знаю, герцоги Ресвит находятся в близком родстве с нашим королем, так что тут поневоле начнешь проявлять должное почтение и кое на что закрывать глаза, а не то как бы самому не оказаться в положении допрашиваемого. Только вот каким таким непонятным образом сын герцога служит в Патруле – это еще тот вопрос!

– Тоже мне, родня... – пробурчал Себастьян. Хм, похоже, теплыми семейными узами тут и не пахнет, хотя говорить подобное о королевской семье несколько крамольно. – Скажи, ты хорошо разбираешься в дворянских семьях и связях между ними?

– Виконт, да вы, никак, шутить изволите? Никогда этим делом особо не увлекалась.

Про себя же подумала – а ведь я немного привираю. Когда Николс предложил мне выйти за него замуж и подарил кольцо – вот тогда, каюсь, было дело, я стала интересоваться титулами, родовитыми семействами, историями их родов... Сейчас стыдно вспоминать о собственной глупости и наивности!

– Тогда ты, очевидно, не знаешь, что до встречи с моей матерью герцог был уже дважды женат. Его первая жена скончалась от родовой лихорадки, а вторую разбил паралич после крайне неудачного падения с лестницы. Бедная женщина до своей смерти почти пять лет была совершенно неподвижна, и потому (чего уж там скрывать) она возненавидела всех, кто был здоров и полон жизни, а ее и без того непростой характер стал совершенно невыносимым. Несмотря на то, что герцог всеми силами старался обеспечить прикованной к постели жене наиболее комфортное существование, та считала, что все ее ненавидят и желают смерти – к сожалению, частенько трудно требовать логики от больного человека. Называя вещи своими словами, надо сказать, что она превратила жизнь окружающих ее людей в невыносимое существование. Не буду впадать в ненужные подробности, скажу лишь, что после ее смерти все невольно вздохнули с облегчением. Что касается герцога, то он через недолгое время отправился на богомолье – хотелось помолиться и попросить Светлые Небеса, чтоб исстрадавшаяся душа его жены покоилась с миром.

– Крайне благородное решение.

– Герцог тоже поначалу так считал, и потому решить объехать не один монастырь, а несколько. Подозреваю, что в голове у моего будущего папеньки вместе с благочестивыми мыслями были и весьма фривольные – ну, в какой-то мере его можно понять, человек почувствовал воздух свободы, а потому взял с собой нескольких друзей...

– Они что, тоже собирались молиться за исстрадавшуюся душу герцогини? Хм... Извини, но что-то заставляет меня усомниться в их возвышенных помыслах.

– Согласен, но что было – то было. Так вот, к тому времени, как герцог осчастливил своим присутствием монастырь Святой Тарии, они с друзьями уже успели побывать в двух святых местах...

– Погоди! Если мне не изменяет память, то монастырь Святой Тарии...

– Правильно, это женский монастырь... – согласился Себастьян.

– Так какого же... герцога туда понесло?! Вернее, всю эту скорбящую компанию аристократов, ищущих приключений на свою пятую точку...

– Не стоит изначально думать о плохом – просто настоятельницей монастыря Святой Тарии была дальняя родственница герцога, вот потому он и решил к ней заглянуть, так сказать, по-семейному. К тому же приезжие обычно располагаются не в самом монастыре, а в домике для гостей.

– Я, конечно, не хотела бы намекать ни на что дурное, и не считай меня ханжой, но когда в женский монастырь заявляется компания э-э-э... безутешных мужчин, будто бы с благими целями и благочестивыми мыслями, то добром подобное посещение не кончится.

– Тут ты права. Посещение этого благонравного места завершилось тем, что герцог, то есть мой папенька, встретил там мою маменьку, хотя правильней будет сказать, что это маменька приглядела моего папеньку.

– Постой! Уж не хочешь ли ты сказать...

– Именно это я и имею в виду. Маменька была послушницей в монастыре Святой Тарнии.

– Святые Небеса!.. – ахнула я. Мне известны строгие нравы, касающиеся обитателей монастырей, и потому могу предположить, к каким последствиям может привести даже не очень удачная шутка насчет монахинь, а тут такое!..

– Удивлена?

– Еще бы!

– Видишь, тут надо дать небольшое пояснение. Маменька пришла в монастырь не по призванию – ее, можно сказать, притащили туда чуть ли не силой.

– Кто?

– Любимые родственники. Она была из семьи мелкопоместных дворян, причем худородных, и богачами их было не назвать при всем желании. Денег с трудом наскребли на приданое одной дочери, а что касается другой, то бишь моей будущей маменьки... Красотой она, к сожалению, не отличалась – внешне была обычной девушкой, приданого для нее не нашлось, женихов на горизонте не просматривалось, и потому на семейном совете было решено, что для нее есть всего лишь один путь – в монастырь. Мол, это все же лучше, чем оставаться старой девой при престарелых родителях. Возможно, логика родственников в чем-то была верной, только вот для маменьки не существовало ничего более ужасного, чем монастырская жизнь с ее строгостью, порядком и суровыми ограничениями, особенно если принять вот внимание слишком веселый и озорной характер предполагаемой монашки. Видишь ли, есть люди, которые просто не могут жить спокойно, во всеми установленных рамках, их любознательность не знает пределов, да к тому же они постоянно влипают в какие-то неприятности. Именно такой и была моя маменька. Она пяти минут не могла усидеть на одном месте, все время от нее ожидали каких-то проказ...

– В Тупике таких людей еще называют «шило в заднице»... – я чуть развела руками. – Это, конечно, звучит несколько грубовато...

– Зато точно... – улыбнулся Себастьян. – Тем не менее, семейка пришла к выводу, что в монастыре ее непоседливый характер быстро усмирят, и она станет такой же, как все, а семья избавится от дум о том, где найти денег на ее приданое, а заодно будет спокойна за будущее слишком неуемного дитятки. Правда, никто из родственников не подумал о том, что та, которую намеревались сделать монахиней, никогда не была хотя бы немного набожна, совершенно не интересовалась вопросами веры и святого писания, но, тем не менее, решили, что правило «стерпится – слюбится» в этом случае подходит как нельзя лучше.

– И что было потом?

– Маменька мне однажды рассказала, что если бы ей на второй день пребывания в монастыре предложили выбор – оказаться на краю света или остаться здесь, то она без раздумий кинулась бы на этот самый край света, даже не оглядываясь назад. Именно тогда она приняла решение, что необходимо предпринять все возможное и невозможное, лишь бы навсегда покинуть эти ненавистные стены. К тому же времени в запасе у нее было не так и много – только до пострижения. Сама знаешь: послушница при определенных обстоятельствах имеет право покинуть монастырь, а вот монашке сделать подобное почти невозможно.