— Если вы помните, Гередьес выманил меня из Остеварда с помощью поддельного письма. Вы проверяли их подлинность?

— Почерк несомненно совпадает, — кивнул Мелорьес. — Я мог сравнить его с другими образцами.

— Но почерк генерала Стьида на том письме тоже совпадал!

— Это еще не доказывает однозначную фальсификацию писем в случае с лордом Иньитом, моя королева, — резонно заметил знаток законов. — Пока нет других доказательств, я вынужден считать их подлинными.

Хаос… Нужно найти другие аргументы.

— Если лорд Иньит желал мне смерти, то зачем ему рисковать собой и спасать меня из Гайдеварда? — спросила она.

— Я тоже задался этим вопросом, моя королева, — согласился Мелорьес. — Но правильно ли мы поняли настоящую цель лорда Иньита? Если он знал о плане нападения на Гайдевард, то должен был догадаться, что отправленный туда отряд магов почти наверняка спасет вас из плена. Ведь у них не было проваленных миссий?

— Были, — кашлянув, признал Тьер. — И не было гарантий, что в тот раз их ждет успех.

Невеньен с удивлением оглянулась на главного советника. Он сказал что-то в защиту Иньита? Значит, еще не все потеряно.

Мелорьес пожал плечами.

— Тем не менее этот поход не начался бы, если бы шансов на успех не существовало. Вернемся к нашему вопросу. Возможно, в действительности лорду Иньиту нужно было вовсе не спасти вас, моя королева. Что если он намеревался избавиться от соперника — секретаря Анэмьита Кандрина?

— Бред. Сивой. Кобылы, — с расстановкой прокомментировал Иньит. — Лезть под стрелы в напичканный врагами замок только ради того, чтобы грохнуть этого придурка? Бессмысленный риск, учитывая, что мне плевать на его магию.

— Я всего лишь высказал предположение о ваших истинных целях, — парировал Мелорьес.

— Да что мы тут спорим? — вдруг возмутился молчащий до сих пор Вьит. — Есть же письма — доказательства его вины! В кандалы его, судить и казнить!

— Согласен! — пробасил Ламан.

— Тихо! — приказала Невеньен. — Мы еще не закончили с этим.

Происходящее злило ее все сильнее и сильнее. Письма будут достаточным предлогом для того, чтобы с позором отрубить Иньиту голову.

Но он не мог быть предателем, просто не мог. Если бы Иньит работал на Гередьеса, то не делал бы все для того, чтобы Невеньен заняла трон Кинамы. К тому же эту любовь, эту нежность невозможно изобразить. Он должен был испытывать их на самом деле. Невеньен опустила веки, принуждая себя соображать, как разобраться в дурацких обвинениях против него. Она должна думать трезво, в этом Тьер прав. Что он там еще сказал — есть ли у нее доказательства невиновности Иньита?

Ее глаза широко распахнулись. Вот оно! Желая того или нет, Тьер подсказал, что нужно делать. Она же точно знает, что Иньит не предатель, и доказательства должны лежать где-то среди ее документов. Ох, не зря Сони тогда крал письма Иньита… Кстати, а не там ей встречалось имя Сирди Беспалого?

Она протянула руку к Мелорьесу.

— Пожалуйста, дайте мне взглянуть на эти письма.

Лорд, мгновение поколебавшись, подал ей один из конвертов.

— Конечно, моя королева.

Измятую бумагу украшали нервные, торопливые строчки с оборванными завитушками у букв. Это почерк Иньита, но содержание письма было абсолютно безумным. Без всякого шифра упоминать место и время встречи с людьми Гередьеса, а также их имена? Иньит слишком умен, чтобы так делать.

— Лорд Мелорьес, вы проверяли, существуют ли эти люди? — спросила Невеньен.

— Да, и они довольно известны. Я лично знаю одного из них и могу подтвердить, что он верный сторонник нынешней официальной власти.

Невеньен вздохнула.

— Уверена, что его включили в перечень имен только затем, чтобы вина лорда Иньита была очевидна. Это письмо — фальшивка.

На тонких губах Мелорьеса появилась снисходительная улыбка. Он явно решил, что Невеньен пытается пустой болтовней защитить любовника. Тьер продолжал молчать, наблюдая за происходящим, и его безмолвие немного угнетало. Зато Вьит громко засмеялся.

— Моя королева, простите, но у вас каллиграфический дар, чтобы с одного взгляда определить, поддельное письмо или нет?

— Нет, — сухо ответила Невеньен. — Дело в том, что у меня хранится часть переписки лорда Иньита с Сирди Беспалым. И я могу подтвердить, что в настоящих письмах говорится совсем о других вещах.

Казначей насмешливо фыркнул. Советники смотрели на Невеньен недоверчиво, и лишь по лицу Тьера нельзя было ничего прочитать.

— Откуда у тебя моя переписка с Сирди? — жестко спросил Иньит.

— Извини, — Невеньен помолчала, раздумывая, правду ей говорить или соврать. Пожалуй, лучше правду. Если придется выступать на суде, ее слова сможет подтвердить Сони. — Я воспользовалась твоим отсутствием в Серебряных Прудах и украла у тебя документы, чтобы знать наверняка, верен ты Акельену или нет. Часть из них осталась у меня, как раз та, где ты требовал от разбойников обеспечить истинному королю безопасный проезд по некоторым дорогам. Туда попали и письма от Сирди.

Она ожидала, что Иньит взбесится, но он, запрокинув голову, расхохотался.

— Ай да королева у нас, ай да умница! А я все гадал, откуда у меня в Серебряных Прудах разбитое окно… Девочка, ты моя последняя надежда. Где у тебя эти бумажки?

Обиду на то, что лорд-разбойник назвал ее перед советниками девочкой, затмило облегчение от того, что он не разозлился.

— Да, моя королева, пожалуйста, предоставьте и нам доказательства, — вежливо попросил Мелорьес.

Куда же она их положила? Невеньен с ужасом подумала, что они могли остаться в Остеварде, но, к счастью, вспомнила, что хранила их в ларце с самыми важными документами. Умная Эсти догадалась взять его с собой, когда мятежники отправились в Гайдевард.

До тех пор пока слуга не принес ларь, который в подробностях описала ему Невеньен, в шатре сохранялась тишина. Иньит делал вид, что его это абсолютно не беспокоит, чего нельзя было сказать о начавшем нервничать Мелорьесе. Да и Ливьин посматривал на всех так, словно прикидывал, как бы ему поскорее сбежать из этого клубка змей.

Когда Невеньен вручили сундучок и она принялась по очереди доставать такие же письма, какие были в руках у знатока законов, лица советников стали медленно меняться. Похоже, они решили, что королева пойдет на ложь ради спасения любовника. Представить себе, что письма будут правдой, мог лишь Тьер — он единственный не показал удивления.

— Доказательства здесь, — Невеньен передала хрустнувшую в ее пальцах бумагу судье. — Можете удостовериться, что речь в них идет совсем о другом. Предатель не стал бы обеспечивать безопасность Акельена.

Иньит с облегчением закинул ногу на ногу.

— Прочитайте вслух, пожалуйста, — потребовал Ливьин.

— Это не имеет смысла, — прервал юношу Тьер. — Доказательства невиновности лорда Иньита есть, и хватит того времени, что мы уже потратили на ложные обвинения, — он перевел взгляд на Иньита. — Я думаю, ни для кого не секрет, что мы с ним в последнее время не очень хорошо ладим друг с другом, и мне тяжело удержаться от соблазна промолчать, но я собственными глазами видел множество доказательств того, что он верен нашей цели. Боюсь, в данный момент мне сложно предъявить хотя бы какие-то из них, но надеюсь, что вы поверите мне на слово, лорд Мелорьес.

— Да, конечно, — выдавил он. Лгать Тьеру, тому, кто управлял мятежом десять лет, было бессмысленно.

— Прекрасно, мы выяснили, что кто-то меня подставил, состряпав фальшивки. И кто же у нас шпион Гередьеса? — как бы между прочим, постукивая сапогом по брошенному на землю ковру, поинтересовался Иньит.

Он пристально оглядывал каждого из советников. Кто мог пытаться подставить Иньита? Как казалось Невеньен, у советников не было причин это делать. И, главное, зачем? В голову приходили лишь две причины. Первая — кто-то хотел лишить мятежников одного из командиров и поддержки разбойников, у которых без Иньита не было никакой причины оставаться. Вторая — кто-то знал, что казнь любовника, которая обязательно последовала бы вслед за сегодняшним советом, убьет королеву. Она и в самом деле не представляла, что сделала бы, если бы Тьер не дал свое слово в защиту Иньита. Невеньен подумала, что наложить на себя руки было бы единственным выходом, чтобы не ждать, когда ему отрубят голову.