Причем эта женщина, скорее всего, погибла потому, что Невеньен отказалась довериться ей.

— Это не может быть воспаление внутренних органов? — спросил Тьер, поднеся спущенную солдатом лампу к голове Нэньи. — Когда людей мучают дикие боли в правом боку?

— Нет, — лекарь покачал головой. — То, о чем вы говорите, тоже обычно заканчивается смертью, но здесь иное, — он пошевелил Нэнью и показал ее изодранное на груди платье и расцарапанную шею. — Ее как будто что-то жгло в этих местах. Страж сказал, что она начала метаться через какое-то время после того, как он спустил ведро с едой. Женщина пожаловалась ему на боль в горле и желудке. Мальчик, — лекарь поморщился, — решил, что она его обманывает либо это простое отравление. Он догадался позвать меня, только когда она стала стонать и плакать. Когда я пришел, — он развел руками, — было уже поздно.

— Болезнь или яд? — коротко спросил Дазьен.

— Я бы сказал, что яд, — ответил лекарь. — У меня богатая практика, но еще никто из моих больных не умирал так быстро и с такими симптомами.

Тьер тяжело вздохнул, глядя на мертвую телохранительницу.

— Вы можете определить, каким ядом ее отравили?

Лекарь пожал плечами.

— За этим вам скорее к придворному лекарю, я-то всего лишь солдатский костоправ. Если яд дорогой, то вам должно быть о признаках известно больше, чем мне, — он подмигнул Тьеру, но под строгим взглядом советника его улыбка поблекла. — Какой яд… — он нагнулся и понюхал полное жижи ведерко. Похоже, это была еда для заключенных. Невеньен чуть не стошнило от одного ее вида. — Бездна его разберет, что за яд. Пробовать на язык мне, знаете ли, не хочется, а так, навскидку, понять сложно. Может быть, это настойка огневицы и заячьей погибели, которые на каждом лугу растут, а может, знаменитая "Змеиная кровь" из арджасских пустынь. Мне то неизвестно.

— Ладно, спасибо за помощь, — поблагодарил Тьер.

— Не говори пока никому об этом, — посоветовал Дазьен.

Мужчина кивнул.

— Само собой… Я могу пока вашего придворного лекаря позвать, пускай он поглядит на нее.

Получив одобрение от Тьера, он ловко вскарабкался наверх, будто делал это каждый день. Не исключено, что так и было. Невеньен подумала, что в ямах, должно быть, постоянно случаются травмы и обморожения, а кожа покрывается язвами. Если бы только знать, что здесь так ужасно… Согласилась бы Невеньен простить Нэнью или нет?

Она вспомнила о том, что ямы практически никогда не пустуют, и большинство людей оказываются в них заслуженно. Невозможно дать поблажки одним, "забыв" о других. А если Нэнью все-таки отравили, то неважно, где бы это произошло — убийца мог подмешать яд и тогда, когда телохранительница находилась в поместье. Значит, Невеньен поступила правильно. Однако смерть Нэньи все равно лежала на ней.

— Теперь мы можем быть уверены в том, что если кто-то подстроил смерть короля Акельена, то Нэнья в этом не участвовала, — хмуро произнес Тьер. — К сожалению, под подозрение в предательстве становятся все остальные жители поместья.

Дазьен тихо выругался.

— Она была одной из самых верных подданных и неплохим магом, защищала сыновей короля Ильемена все эти десять лет. Не могу понять, зачем кому-то понадобилось ее убивать, когда оба мальчика погибли.

— Это предупреждение, — прошептала Невеньен, опершись на стену из-за внезапной дурноты. Мужчины озадаченно посмотрели на королеву, как будто только сейчас вспомнили, что она тоже спустилась в яму. — Вместе с троном я унаследовала от мужа и его врагов. Они предупреждают, что меня не защитит никто, даже лучший маг, как он не защитил и Акельена. Лорд Тьер, — она встретилась с ним взглядом, — вы все еще считаете, что мне не следует искать дорогу назад?

Невеньен захлопнула ларец, в котором хранилась королевская печать, повернула ключ и с облегчением вздохнула. На сегодня хватит. Ну, если не на сегодня, то по крайней мере на пару часов.

Она выглянула в окно, гадая, сколько просидела за нашлепыванием печатей. Близился вечер. Лорды в эти часы ужинали или отдыхали от дел. Невеньен первое было запрещено до наступления темноты (она голодала уже семь дней подряд!), а второе… Что ж, делами она тоже уже пресытилась. Самое время отдохнуть.

Собственный кабинет за последние дни опротивел ей настолько, что она не желала в нем оставаться ни единого лишнего мгновения, а опочивальня после долгих бесплодных ожиданий Акельена до сих пор вызывала неприятные чувства. Может быть, прогуляться в сад? Подышать свежим воздухом было бы хорошо.

Из гостиной доносились два приглушенных голоса — мужской и женский. После смерти Нэньи Жевьер настоял на том, чтобы дежурить не у дверей покоев Невеньен, а внутри. Невеньен не представляла, как это поможет защитить ее от яда, но под давлением Тьера и Дазьена согласилась. Пускай хоть целый полк ее сторожит, Гередьес — или кто там отравил Нэнью — все равно найдет способ убить королеву… Зато теперь ее служанка получила возможность напропалую кокетничать с Жевьером. Перед госпожой они оба сохраняли невозмутимый вид, словно она ни о чем не догадывалась.

— Эсти! — позвала Невеньен. — Подготовься к прогулке.

Голоса тотчас стихли, и на пороге появилась служанка, держащая в руках легкую накидку для королевы. Удивительно, как у Эсти получается делать все так споро. Жаль, она не могла научить хозяйку, как быстрее шлепать печати.

— Куда мы пойдем, моя королева? — с поклоном спросила Эсти.

— В сад, — ответила та, подумав, каким блаженством будет посидеть в беседке.

Однако когда они дошли до сада, Невеньен с досадой разглядела на главной дорожке расшаркивающихся друг перед другом Вьита и Бьелен. Судя по всему, они только встретились и не собирались расходиться. Что они оба тут забыли? Лорд на сегодняшнем совете замучил Невеньен цифрами и стенаниями о том, что казна истощается с катастрофической скоростью, поэтому видеть его не хотелось. Бьелен — тем более. Скривившись, Невеньен круто развернулась, чуть не налетев на следующего за ней по пятам Жевьера, и направилась в противоположную от сада сторону.

Увы, после того как резиденция Идущих превратилась в обиталище мятежников, в ней не осталось других предназначенных для прогулок мест. Невеньен прошла мимо выкрашенных в разные цвета флигелей и растерянно замерла перед огромным полем, превращенным в тренировочную площадку для солдат. Если она не хотела бродить среди бараков, домиков слуг и хозяйственных построек, то дальше идти было некуда.

А впрочем, почему королева не может понаблюдать за своими войсками? Она отодвинулась с дороги и встала рядом с сараем, который использовался как склад для учебного оружия. Офицер, заметив, что солдат почтила вниманием королева, заставил их выстроиться и отдать ей честь. Щеки Невеньен вспыхнули румянцем, когда ей поклонилось столько мужчин. Наверное, они ждали от нее какой-нибудь речи, но она не нашла подходящих слов и жестом вернула солдат к тренировкам. Акельен наверняка придумал бы, что сказать. Но ведь он знал об армии намного больше, чем Невеньен.

— Моя королева, может, послать кого-нибудь за стулом для вас? — наклонилась к ней Эсти.

Невеньен оглянулась. Кроме служанки и мага, за ее спиной торчали два гвардейца с серьезными лицами. Теперь можно было не ловить слуг по всему поместью, а гонять кого-то из них. Хоть какая-то польза… Но сидеть Невеньен не хотелось — и так насиделась за день.

— Я постою, — отмахнулась она и продолжила смотреть на солдат.

Невзирая на генеральское звание отца, о военной жизни ей было почти ничего не известно. Отец уходил из дома, спустя месяцы возвращался и сухо сообщал об одержанных им победах. Изредка — о проигрышах и человеческих потерях. Вообще, в присутствии отца семья старалась не говорить о войне. Незачем бередить душу ее кошмарами еще и дома.

Поэтому сейчас Невеньен к своему стыду путала войска, должности, эмблемы рот — все, что только возможно. Без мундиров и нашивок, только в тренировочных доспехах, она совсем никого не могла отличить. Кто рубит деревянными мечами набитые травой мешки — новобранцы? Судя по их промахам и издевательствам офицера, да. А кто стреляет по мишеням — гвардейцы? Здесь Невеньен терялась окончательно.