— Знаешь, я с тобой даже пить не хочу, — Назар убрал бутылку "Смирнофф" в морозилку. — Тебе ведь завтра в школу вставать, — видя, как Леша кивнул, он сурово продолжил, — а ну, быстро спать.

— Я сейчас со стола уберу и посуду помою.

— Я сам уберу и помою. Что смотришь, это я тоже делать умею. Иди спать, — когда Леша уже вышел из кухни, он его окликнул. — Обидно было, что на соревнования не попал?

— Да… очень. Но я уже привык, это не впервые. Если есть те, кто платит, тогда Петрович меня снимает со стартов и им отдает лошадь. Но ведь будут еще соревнования, а я еще лучше подготовлюсь…

— Иди спать.

Алеша послушно пошел, даже не переча тому, что Назар теперь распоряжается в его жизни. Наоборот, ему было приятно, что есть тот, кто о нем заботится. Вот с этими мыслями и дурацкой улыбкой на лице он и заснул.

Назар еще долго сидел на кухне. Потом, убрав продукты в холодильник и вымыв посуду, тоже пошел спать. Сегодняшний разговор с Лешей, он был для него странно откровенным. Ведь обо всем этом: о своем детстве, лошадях, бабушке под Смоленском, он никогда никому не рассказывал, даже Наташке, на которой хотел жениться. Да и не смог бы он ей это рассказать, не поняла бы она его, а Алеша понял. Конечно, ведь и он такой же, тоже лошадьми бредит, тоже они ему силы жить дают.

Вот обо всем этом Назар еще долго думал, лежа на диване и смотря на блики на потоке.

Утром Алеша проснулся не только от звеневшего будильника, но и от вкусного запаха из кухни. Когда он, удивленный, появился на пороге кухни, то увидел накрытый к завтраку стол и Назара с ложкой и кастрюлькой в руках.

— Что замер? — видя растерянного пацана, спросил он. — Садись, сейчас завтракать будем. Ты ведь небось здесь один не завтракаешь, — видя ответ на бесхитростном Лешкином лице, он усмехнулся, — со мной это не пройдет. Садись, и пока все не съешь, не выпущу из-за стола.

Лешка быстро метнулся умываться и потом с аппетитом поглощал гречку с сосисками, мажа их горчицей. Еще они пили чай с приготовленными Назаром бутербродами с колбасой и маслом.

— Что, думал, я готовить не умею? — чувствуя на себе удивленные взгляды, спросил Назар. — Умею. Ну, конечно, не так, как ты. У тебя вкусно получается, супы особенно, да и все остальное. А я вот больше по-простому могу, сосиски отварить или пельмени, или яичницу пожарить.

Так, переговариваясь о незначительном, они позавтракали, и Алеша, быстро одевшись, побежал в школу. Сегодня у него опять должен быть длинный день — сначала школа, потом нужно съездить к бабушке, а потом на ипподром, лошадей поработать.

В школе в своем портфеле Лешка нашел бутерброды и расплылся в дурацкой улыбке, зная, что это Назар приготовил их для него и положил, пока он одевался, в его портфель.

На третьей перемене к нему подошел Генка, который, пихнув его в бок, заговорщически проговорил:

— Ты чего, влюбился? Колись, в кого? Я ее знаю?

Алеша растерялся от такого вопроса.

— С чего ты решил?

— Да ты как придурок ходишь с блаженной улыбкой на лице. А училка по русскому только с третьего раза до тебя докричалась. Ты так и сидел с этой улыбкой, пока она тебя к доске вызывала, а потом еще несколько раз переспрашивал, что она только что говорила. Короче, влюбился ты, и так все ясно. Будешь рассказывать, в кого?

Хорошо, этот допрос прервал звонок. На уроке Леша сидел, опустив голову, боясь, чтобы на его лице опять ненароком не появилась вот эта улыбка. Он думал о словах Генки. Конечно, тот прав, улыбку он и сам чувствовал, такого раньше с ним никогда не было, да вот только он ни в кого не влюблялся. Просто ему хорошо с Назаром. Наверное потому, что сейчас в квартире он не один. Ведь Генка не знает, как это страшно, оставаться одному, он-то всегда живет с родителями, и поэтому ему этого не понять. Алеша знал эту разницу, быть одному или как сейчас, когда дома Назар, такой сильный и уверенный в себе, с ним нестрашно и надежно. А еще оказалось, что у них столько общего, и Купера он тоже любит, и о лошадях поговорить с ним можно. А вот с Генкой нельзя, он не понимает, что Алеша в них нашел. Генка считает, что они вонючие, и вообще, им не место в городе, а Назар понимает, что лошади, да они лучше людей, светлее и чище.

Алеша весь день думал о Назаре, мечтая о том, как бы хорошо было, если бы у него был такой брат. Он вообще всегда завидовал тем, у кого есть старший брат, а теперь он точно знал, какого он бы хотел брата, вот такого, как Назар.

После школы Лешка понесся навещать бабушку, по дороге уплетая такие вкусные бутерброды, а потом помчался на конюшню.

Наверное, Петрович был сегодня в ударе, такое состояние изредка находило на него, и тогда он наседал на Лешку с тренировкой так, что было не отвертеться. Вот сегодня был именно такой день. Алешка поседлал Вену и после разминки стал заходить на ней на препятствие, около которого стоял Петрович и руководил процессом. К их тренировке Петрович подключил Маху, так как сам не хотел бегать по плацу и поправлять Лешкой сбитые жерди. Маша всегда нормально воспринимала то, что ее просили постоять с ними и помочь. Да ей и самой нравилось смотреть, как Алеша прыгает. Она тоже во многом разбиралась и потом, когда Петрович уходил, со знанием профессионала комментировала его тренировку.

На этот барьер Алексей заходил уже четвертый раз, и все никак ему с Веной не удавалось пройти его чисто. То передом она сносила жердь, то задним копытом Вена чирикала по жерди, и та падала. А в третий раз так вообще разогналась так, что Леша не успел ее затормозить, в замерзших пальцах кожаный повод проскользнул, и в результате они вынесли все препятствие, полностью разрушив его.

Алексей слышал комментарии от Петровича, откуда у него руки растут, если он не может лошадью управлять, Машка, ехидно улыбаясь, восстанавливала все им порушенное, а Вена под ним, разгоряченная такими прыжками, пыталась вырвать повод, чтобы вволю набегаться.

Лешка чувствовал, что силенок ему не хватает с ней справляться. Лошадь была мощная и сильная, он уже за полчаса на ней выдохся и подустал, а она только разогрелась. Но Алексей не сдавался, выслушав все от тренера и в целом согласившись с его эмоциональными комментариями о его руках из жопы. Он сгруппировался и опять, сделав вольт, повел Вену на препятствие.

Прыжок удался, жерди устояли, ни одна не упала, вот только лошадь под ним поясницей при приземлении отыграла так, что он в очередной раз ощутил весь свой позвоночник от копчика до шеи. Била она сильно, и все это ощущал всадник своей спиной.

Лешка закусил губы, не показывая, что ему больно, и повел Вену на следующее препятствие.

После тренировки, отшагивая Вену, когда Петрович, удовлетворенный сегодняшними успехами, ушел отогреваться в каптерку, Машка, видя его лицо, прокомментировала:

— Что, позвоночник в трусы ссыпался? Я прыгала на таких лошадях, сама знаю, потом спина так болит, что еле ходишь.

— Зато у нее прыжок какой. Она и большую высоту чисто пройдет.

— Это точно. Только спину береги, а то отыграет поясницей, и пипец твоей спине.

Лешка понимающе кивнул, он все это знал. Да, конкур дело такое, спины у многих всадников, особенно у профессиональных спортсменов, были не в порядке. Позвоночник не всегда выдерживал такие нагрузки и удары, у многих появлялись позвоночные грыжи. Хотя обычно и с такими травмами все продолжали ездить. Разве конника это сможет остановить?

В конюшне Петрович застал Алексея за расседлыванием Вены и сказал, что через пятнадцать минут придет прокат на Вернисажа, чтобы он взял прокат на себя. К ним регулярно приходила очень слабенькая девочка обучаться ездить, обычно ее тренировала Раиса Петровна, но сегодня ей нужно было раньше уйти, а сам Петрович уже не хотел еще час мерзнуть на плацу.

— Но Вернисаж вчера стоял. А всадник слабый, — выслушав Петровича, сказал Леша.

Петрович отмахнулся рукой от Лешиного вразумления и пошел в каптерку. Алексей знал, что вообще никого особо не волновало, что конь мог сбросить всадника. Ведь это конный спорт, и что здесь такого. "Сами лезут на лошадей", — так всегда рассуждала Раиса Петровна. Ему не нравилось такое отношение к тем, кто приходил ездить. Он считал, это как обман людей, которые им доверились. Но что он мог сделать. Вот и сейчас ему нужно идти заниматься на Вернисаже, который мог в любой момент подыграть и сбросить всадника, если тот слабый, и тем более он сделает это, так как вчера его никто не брал под седло, а значит, Василий отдохнул и сейчас, выйдя на улицу, будет резвиться.