— Легко сказать…

— У тебя всё получится. А мы с ним защитим тебя, если что. — Елец улыбнулся. Ему было совершенно не нужно верить в свои слова: он просто надеялся, что они сработают именно так, как нужно.

И он не ошибся.

— Спасибо тебе. — Орёл улыбнулся в ответ. — Я Ваня.

— Валерий.

— Кажется, ты добрый, хоть и пытаешься выглядеть колючим. Я мало что понял, но, вроде бы, у тебя случилось что-то серьёзное и… Тяжёлое? В прошлом.

Елец молчал. По его быстро сникшему виду, Орёл понял, что снова затронул то, что не стоило бы.

— Я просто к тому, — прибавил он, желая вернуть им обоим настроение, — что ты всегда можешь обратиться ко мне. Ну, если… Вдруг… Захочется поговорить. Хорошо?

— Хорошо. — После недолгого молчания отозвался хозяин дома.

Через некоторое время они снова разговорились, и, после нескольких часов общения, Ваня окончательно понял, что Елец станет ему хорошим другом. Теперь в этой поездке его радовало хоть что-то, а потому жизнь уже не казалась такой обречённой, как раньше.

Орёл еще не знал, что для Ельца он станет единственным другом за несколько прошедших веков.

Кто знает, может, всё действительно было не так плохо, как эти двое представляли себе ранее?..

Сноски:

[1] — Территория современной Орловской области заселялась «сведенцами» с Тульской земли, главным образом из Белёва, Тулы и Алексина. И некоторые будущие орловские города были построены ещё при создании первой засечной черты от Рязани до Тулы, что отличает его от других черноземцев. А ещё, в указанное в тексте время он находился в Тульском разряде.

[2] — Первая «Большая засечная черта» для защиты Москвы была построена к 1560-м годам и состояла из городов современных Калужской, Тульской и Рязанской областей.

[3] — Касимов — столица Касимовского ханства, находящегося в вассальной зависимости от Москвы.

[4] — В 1565–1572 годах на елецких землях хозяйничали голод и эпидемия, из-за которых местность практически обезлюдела.

========== II. Новые союзники ==========

Середина октября 1570 года, г. Елец.

Вопреки ожиданиям всех троих, погода испортилась. Полностью вступившая в свои права осень показала себя во всей красе: дождь шёл уже едва ли не целыми сутками, с каждым днём становилось всё холоднее, темнело раньше, а в душе поселялись грусть и одиночество, довольно часто являющиеся спутниками этого времени года.

Эти чувства как нельзя лучше отражали состояние Орла: уже давно смирившись со своей новой судьбой, иногда он всё ещё вспоминал те счастливые и беззаботные деньки детства. Мир тогда казался радужным и дружелюбным, а такие вещи, как сражения дальние походы и вовсе были чем-то далёким.

Ехать он никуда не хотел. Последнее путешествие стало для него весьма тяжёлым испытанием, и он не был готов так скоро начинать новое. Здесь, в Ельце, ему было спокойно: небольшой и уютный дом, его хозяин, потеплевший от долгих разговоров, домашняя еда и место для ночлега — за несколько дней всё уже стало привычным и даже немного родным.

Но Ваня знал, что совсем скоро им, теперь уже втроём, придётся покинуть Елец и продолжить свой путь куда-то на юг для исполнения царского приказа и поисков остальных союзников. Юноша понимал, что именно это место может стать последним и самым ярким его воспоминанием о мирной жизни. Потому он и пытался запечатлеть в своей памяти и в дневнике как можно больше деталей и моментов из дома Ельца, и на бумагу ложились чуть ли не все события, происходившие в это время.

А было их немало, и основное время занимали приготовления к будущей поездке. Как обычно, возился со всем этим больше всего Курск, хотя и сам хозяин территории не оставался в стороне. Путь предстоял довольно долгий, и потому Елец сам заготовил еду, воду, тёплые вещи, корм для лошадей и всё остальное, что может пригодиться им всем в дороге. Курск же в это время пропадал на местных рынках, ища то, чего не было в доме Валерия. Особенно его занимал вопрос своей осенней и даже зимней одежды, так как ему повезло значительно меньше, чем Ване, которому пришлись почти впору вещи самого Ельца.

Все сборы заняли около недели — немногим больше, чем планировалось изначально. Это тревожило всех, а особенно Курска, и потому в вечер перед выездом он заявил, что всё также рассчитывает прибыть в низовья Дона до конца октября. А потраченное время они наверстают в дороге, но придётся ехать быстрее и останавливаться как можно реже. Как и следовало ожидать, Ване эта идея не понравилась совершенно. Несмотря на то, что Курск за время остановки у Ельца ещё немного потренировал его в верховой езде, тот всё ещё плохо управлялся со своей лошадью. Приняв это как очередное испытание, Орёл решил промолчать и попытаться сделать всё возможное для общей цели. Не в малой степени поспособствовала его молчанию та самая примерная карта, которую Курск наконец-то показал Орлу.

Середина октября 1570 года. В пути, южнее г. Ельца.

В день выезда погода стояла неплохая: дождя не было, и лишь только общий пасмурный пейзаж за окнами и пронизывающий насквозь холодный ветер напоминали о том, что на дворе осень.

Ехали в основном молча: все сколь-либо важные вопросы были решены заранее, и потому нужды обсуждать что-то не было. Каждый из путников был погружён в свои мысли: Курск думал о Крыме, пытался предугадать его будущие ходы и понять, где и как можно было бы предотвратить его нападения и спасти своих людей; Елец, вероятнее всего, снова возвратился мыслями в далёкое прошлое, и потому его лицо выглядело мрачнее обычного; Орёл же с интересом разглядывал всё, что попадалось путникам с обеих сторон, стараясь как можно лучше запомнить окружающие лесостепные просторы, дабы потом записать в дневник.

Спустя ещё час более-менее обжитая территория осталась далеко позади, уступив место степям, и теперь чувство одиночества в каждом усиливалось с каждой верстой. Редкие покинутые и обветшалые хаты, иногда всё же встречавшиеся по краям дороги, завершали общую картину привычной осенней грусти и лёгкой обречённости, царившей повсюду.

Вопреки предложению Курска, нужную скорость набрать не удалось: шедший несколько дней до этого дождь размыл остатки дорог, и пробираться по ним верхом было довольно сложно.

Несмотря на это, севрюк ехал впереди всех — он будто бы прокладывал путь остальным, наглядно показывая пригодность маршрута. Конечно, Ельцу это вряд ли требовалось, ведь он хорошо знал все дороги, проходившие через эти земли. А вот с Ваней были довольно серьёзные проблемы: лошадь его то и дело норовила поскользнуться на мокрой земле и сбросить своего неумелого седока. Именно поэтому Валера и ехал рядом, чтобы в случае чего-то непредвиденного сразу же помочь другу.

Осенью темнело рано, и вскоре в промозглом воздухе начала сгущаться пелена сумерек. Пора было останавливаться на ночлег. Место для него было выбрано довольно быстро: едва на горизонте показалась серая полоска леса, Курск сразу же направился к нему, ведя за собой и всех остальных.

Достичь его удалось уже почти в полной темноте, и времени на создание более-менее нормального места для отдыха уже не было. Разводить костёр на сырой земле представлялось делом долгим и хлопотным, и потому Курск и Орёл поддержали предложение Ельца поужинать захваченным из дома хлебом. После еды пришла и усталость, и, распределив обязанности по ночной охране их незатейливого лагеря, все трое заняли свои места. В эту ночь покой охранял Елец, успевший уже много раз проклясть столь неудачный для него жребий. Его же бывшие гости преспокойно заняли наспех постеленные на земле лежанки. Спали прямо в кафтанах, и здесь снова сказывалось изменение погоды — чем ближе к путникам была зима, тем холоднее становились их ночи. Несмотря на то, что путь их лежал к югу, смена времён года брала своё, и от этого Орлу, привыкшему к тёплой и мягкой постельке, становилось только хуже. Он всё ещё никак не мог привыкнуть к суровым походным условиям.