После лабораторий меня ждала презентация компьютерной модели брони, которую для Ясмин разработал брат. На гибкой основе толстыми угловатыми кусками были разбросаны отдельные сегменты груди. Сомнительная защита, если честно. Сами сегменты возможно и выдержат попадание крупного калибра, но обилие крупных щелей меж сегментами не радовало. Бока от подмышек, до нижних ребер так вообще ничем не были прикрыты.

- Слушай, а сколько стоит кинетический щит?

- От девятисот тысяч серебром, но он тебе не нужен. Ты бронированный возьми, - предложила Ясми. У Эрнана вроде была пара.

- Да? – А это ведь идея. Тяжи на входе Мандарина тоже имели щиты, не думаю, что их держали ради красоты. Вот только тяжы могли держать приличное оружие одной рукой, а я не потяну, мышц не хватит. Хотя… – Ушел мучить твоего братца.

В отличие от сестры, Эрнан не столь фанатично следовал правилам. Всю работу он доводил до конца, мастерская сияла чистотой, но запах кофе и сигарет на века въелся в стены. Вот и сейчас, стоя перед лязгающим станком, механик держал в отведенной руке зажженную сигарету. Вторая рука раз в пару секунд совала бронебойные пули в специальный зажим, после чего станок зажимал их в снаряженной гильзе и выплевывал в подставленный цинк.

- И не боишься?

- Этого? – Эрнан махнул сигаретой в воздухе и затянулся. – Ни грамма. Опасен разрыв только снаряженного патрона, но в него искра не попадет, а так – максимум напугает.

- Ясмин говорила у тебя бронещиты есть.

- Есть. Тебе они зачем?

- Броня у меня слишком хлипкая выходит.

- Не, у меня городские, для штурма зданий, а тебе полевой нужен. Я посмотрю, что можно сварганить.

- В чем хоть разница?

- Городской – простой прямоугольник со смотровой щелью, а на полевых есть специальные крепления для удержания ствола, да и вешают на них разное, вспышку там, или плазменный резак. Все, не отвлекай. – Эрнан вновь затянулся и сосредоточил внимание на станке.

После мастерской немного повалялся на кровати с книжкой, но текст не шел, и я пошел штурмовать Вольфа на страховку в спортзале. Многоповторка хорошо забивает мышцы, но я соскучился по жиму с большим весом и наконец, подбил немца на совместные занятия. Да и появление чужого голоса в голове, когда с последних сил жмешь девяносто – чревато печальными последствиями. Но голос не явился, и мы свободно справились к ужину.

То что меня оставят в покое я не верил, но не рисковал переписывать письмо до того, как услышу кукловода. Едва не заснул, пока дождался, а потом быстро и довольно культурно отправил его погулять. Не скажу, чтобы он был доволен, но отстал довольно быстро. Стоило только выключить свет, запечатать уши наушниками, из которых заводные панки под ирландские мотивы вещали о путешествии в Бостон, как кукловод умолк, а после песни даже поинтересовался названием группы и исчез. Наверное, полез искать их в сети. Я же вновь сел за стол и нащупал старое письмо в ящике, сложил его несколько раз и взялся за чистый лист.

- Это снова я. Изначально кукловод хотел смерти Шоны и Каната, теперь ему нужен шпион, а за это обещает антидот. Только я не верю и не хочу идти на поводу, да и старику с капитаном после моих выводов о контракте, я не верю в равной степени. Судя по информации из сети, у меня еще есть время, поэтому я кратко изложу черновик своего плана, а ты должен сказать примут его Болаты или нет. Прежде всего, нужно заменить документы в сейфах на фальшивые. Я зайду к Канату, а сейф будет открыт. Рядом будет оружие, которым я вроде как убью старика, после чего смоюсь из Бочки. Предлагаю использовать нож с прячущимся лезвием, но мне нужно знать куда бить. В месте удара должен быть пакет фальшивой крови. Но это уже детали, а их можно обсудить потом. Новые письма будут лежать в верхнем ящике моего стола. Если же мне стоит делать ноги – предложи утром кофе.

Все так же наощупь я сложил второй лист и вместе с первым сунул его в карман штанов, лег в постель, открыл глаза и выключил плеер. Пора выйти на кухню для ночного перекуса. По дороге я собирался заглянуть к Вольфу, но не дошел, запах жареного мяса отчетливо указывал на то, что Вольф на кухне. Немец весело насвистывал «Мой милый Августин» и активно перемешивал содержимое сковородки лопаткой.

- Не спится?

- Шайзе! – Вольф подпрыгнул как подросток, которого застали за просмотром порно. – Ник?

- Ты чего так перепугался?

- Никому не говори, что видел меня тут!

- Почему? Что ты там такое жаришь, пахнет офигенно. – Я сделал несколько шагов в сторону Вольфа, но тот остановил меня жестом.

- Ты такое есть не будешь.

- Так, я обязан узнать, что там. – Не смотря на протест немца, я заглянул в сковородку и увидел крупные желтые ломтики… Личинки! – Фу, гадость, как ты можешь это жрать? – Тошнота поджала желудок, и я поспешил отвести взгляд.

- Вот из-за таких снобов как ты, мне и приходится готовить эти деликатесы ночью! Сам же говорил, что пахнет.

- Вольф, хватит! – Я отвернулся перевести дух, а немец вновь зашуршал лопаткой в сковородке. Так, собрался. Я достал листы из кармана и начал их разворачивать, глядя на Вольфа. – Жрать мне перехотелось. – Немец, зараза обидчивая, не оборачивался. – Вольф!

- Что? – Он обернулся, и я выпустил письма из рук. По скользнувшему вниз взгляду, я понял, что немец их увидел.

- Я спать. – Прежде, чем Вольф что-то ответил, я покинул кухню.

Ночка выдалась тяжелой. Я вновь наматывал круги вокруг кислотной лужи с растворяющимся обломком балкона, а за мной гонялась гигантская многоножка с тактической маской вместо лица. Иногда вместо маски появлялось чье-то лицо: старик Канат дурным голосом вопил, чтобы я отдал ему деньги, а его племянник призывал вернутся к тренировке. Один раз многоножка отрастила лицо Мари, и сразу же предложила заняться сексом, не переставая пытаться насадить меня на длинные суставчатые косы конечностей, но это еще цветочки. Ягодки начались, когда появилось лицо Вольфа.

- Ты сожрал мои личинки! – заорал он. – Теперь пей кофе!

Кофе я не хотел. В тот момент я боялся его больше смерти. Многоножка-Вольф внезапно перекрасилась в оранжевый, отрастила плазменные мечи вместо кос и швырнула в меня балконом используя телекинез. От балкона я увернулся, но брошенный вдогонку меч отрубил мне ноги. Многоножка оказалась рядом, и от следующих взмахов я потерял руки, а после вообще пришпилили к земле как бабочку к бумаге.

- Пей! – заорала многоножка. В воздухе появилась самая маленькая чашечка кофе, которую я видел. Она медленно наклонилась и черное, густое как смола содержимое потянулось ко мне.

- А-а-а-а-а! Твою мать! Мать… - сон. Всего лишь сон. Я на своей постели. Все хорошо. Никаких многоножек. Я попробовал растереть лицо, но оно оказалось отвратительно мокрым от пота. Нужно в душ. Тут же зазвенел будильником телефон, подтверждая мои мысли.

Душ не помог. Голова как была свинцовой, так тяжести и не потеряла, а с кухни тянуло крепким, ароматным кофе. Разум твердил, что это Хосс, но первым, кого я увидел, зайдя на кухню, был Вольф. Немец апатично гонял ложкой по тарелке горох картошки и был настолько погружен в свои мысли, что даже не заметил, как я вошел. А вот Хосс, заметил.

- Доброе утро, кофе будешь? – спросил ящер.

- Что? – очнулся Вольф.

- Я Нику кофе предложил.

- Не, ему рано, - отмахнулся немец, - чай пускай пьет. – Я едва не запрыгал от счастья.

- Вольф, ты случайно не заболел? – спросил зеленый.

- Что? Нет.

- Странный ты какой-то. И аппетита нет. У тебя прошлый раз аппетита не было, после того, как перченых козлиных мозгов объелся. Опять какую-то дрянь жрал?

- Почему сразу дрянь! – возмутился Вольф.

- Потому, что ни один нормальный человек такое кушать не станет! – сказал ящер, привыкший солить даже сладости.

- Хосс, отцепись, - немец подошел к мойке, слил остатки супа в раковину для отходов, в пару движений ополоснул тарелку и отправил на сушку. – А ты пей чай! – приказал Вольф выходя.