«Маруся, Архангел»! Да это были мои Братья, Брат Гавриил и Брат Михаил. Они прибыли к нам освятить нашим присутствием эту одобренную Господом, свадьбу. Они побыли у нас недолго, благословили каждого, поцеловали всех детей, каждому подарили по перу из крыла Архангела и, забрав Отца Варлама, уехали.

Тут мама Варя, отойдя от экстаза, взяла бразды правления в свои руки. Свадьба потекла своим чередом. Хорошо, когда народу не много, большая часть из них дети. Спиртного на столе почти не было, а то, что было, не особо пользовалось популярностью. Гуляли до утра. Даже получасовой дождик никого не смог загнать под крышу.

Следующий день был объявлен выходным.

Утро. Если раньше это слово вызывало нервно-психическую аллергию, то сейчас утро для нас — самое радостное время суток. И особенно по выходным. Утро выходного дня начинается с полу приглушённого взвизга, маленький, такой симпатичный снарядик, с косичками, вкручивается между родителями и сладко так засыпает. Затем такой сердито топающий, с одним открытым глазом влезает ко мне, с краю, закутывается в одеяло и тоже засыпает. И с недавних времён это четырёхлапое чадушко научилось запрыгивать к нам на кровать, пару минут укладывается в складках одеяла и тоже засыпает. Нам с мамой только что и остаётся, что смотреть друг на друга, а мамочке нашей ещё поглаживать свой животик и слегка жмуриться в предвкушении. А мне? Что остаётся мне? Только представлять, как на нашей кровати, по утрам их будет куча-мала… Э-эх, а что? Недурно будет смотреться, скорее всего, со стороны, а вот изнутри? Вопрос… Не, ребята, всё будет в порядке, за это я вам отвечаю. Сейчас ещё подремлем и…

Все уснули. И спали, пока нашей Симфонии не приспичило. Тут уж она никому спать не даст, такое запоёт, типа «Марсельезы», приходиться подниматься. Но настроение уже хорошее. Миша быстренько набрасывает спортивный костюм и — с Симой на улицу, мама и Машенька в душевую, ну а мне, как обычно, всё самое ответственное. Сейчас надену наушник и браслет, «Привет, ребята»! Открываю окно, Боже, какой же тут вкусный свежий воздух, заправляю кровать. Пока всё это делал, девочки освободили душевую, пойду и я. Пока я умывался, пришли Миши и Сима. В общем — утро, как утро. Хорошо, что никаких неожиданностей. Так, накаркал. Маруся:

«Внешний вызов, доктор Маваши».

«Соединяй, конечно».

«Исии-сама, это доктор Маваши, с наилучшими пожеланиями».

«Здравствуйте, доктор Маваши-сама, и Вам всего хорошего. Что у Вас случилось»?

«Понимаете, Исии-сама, у нас на соревнованиях по картингу случилась страшная авария. — Доктор замялся, я терпеливо ждал, — Молодому человеку, десяти лет оторвало руки и ноги».

«Когда это произошло»? — Перебил я его.

«Два часа назад»…

«Вы молодец, доктор. Сколько у вас, в Японии, сейчас времени»?

«Семь часов вечера».

«Я всё понял, уважаемый доктор, пока поддержите малыша, через час у вас буду».

«Как»… Я не стал слушать дальше, переключился на Володю:

«Володя, в Токио страшная трагедия, им нужен я. Я обещал через час там быть. Ты как, со мной? Ах, извини, у тебя же брачная ночь… Что, куда сбегать? Я понял, через полчаса на стоянке». — Вхожу на кухню:

— Лизонька, ребятки, я прошу меня простить, но у меня срочное дело, через полчаса я должен выехать вместе с Володей. — Лиза, было заговорила:

— А как же, у него… — Прикрыла ротик ладошками. Показывает — быстро за стол. Пара пирожков и кофе. Ребята на меня с жалостью, но наворачивают завтрак за троих. Молодцы. Всё, всех целую, хватаю привычный пакет из рук Лизы, поцелуй на дорожку — и на стоянку.

На стоянке — Володя, с таким же пакетом. Мы только улыбнулись друг другу, пожали руки. Я за руль, у шлагбаума:

«Япония, Токио, сегодня, восемь вечера».

«Есть, принято, счастливого пути».

«Спасибо». — На повороте терпеливый полицейский, специально, наверное, ждёт нас, чтобы поприветствовать. Киваем в ответ. Транспарант с иероглифами, блин, когда я научусь читать по японски?

«Когда я открою соответствующую капсулу», — Ехидно так Маруся.

«Ну, так открой»! — Чуть не закричал я, и, в тот же момент стал понимать все надписи. Ёлки-метёлки! Зачем мы это сделали? Тут же сплошная реклама!!! Ладно, хорошо, что не забыл про езду в левом ряду. А Маруся ехидненько так молчит, блин. Запомним. Так, стоянка, то же место свободно, и тот же типчик, невдалеке. Только я вылез, он — тут как тут. Уже даже рот открыл и чековую книжку, как я на него глянул. Он сглотнул, побледнел, спрятал книжицу. Только не тут то было:

— Стоять, морда! За то, что второй раз меня попытался развести на баксы, за это тебе полный штаны дерьма. — Раздался характерный звук, с характерным запахом, — И с этой минуты, как только ты попытаешься обмануть честного человека, у тебя будет каждый раз полные штаны дерьма. А теперь — пошёл вон, о тебя воняет. — Володя с удивлённым видом проводил еле передвигающего ноги, вонючку:

— За что это ты его так?

— За полчаса стоянки, у городской больницы — сто баксов! Как тебе нравится?

— Ни хрена бы себе бы! — Обалдел Вовка, — Нужно было и от меня чего добавить.

— Ладно, добавим, успеем, а сейчас нас ждут.

Нас действительно ждали. Не успели мы переступить порог, как выскочил старший охранник:

— Господа, Хвала Богам, мы вас дождались. Идёмте, я вас провожу.

На первом этаже, палате, как я понял, интенсивной терапии, нас действительно ждали. Доктор Маваши лично выскочил нас встречать:

— Исии-сама, — Доктор поклонился, затем перевёл взгляд на Володю. Я поспешил представить его, пусть не обижается, но японцы букву «л» не проговаривают:

— Мой помощник и правая рука Вова-сама, прошу любить и жаловать. Где ребёнок?

— Здесь, в палате, прошу Вас, Исии-сама. — Да, зрелище, сразу скажу вам, шокирующее. Обе руки по локти, и обе ноги по колено были просто оторваны. Кости суставов были уже обескровлены и, практически сухи, хотя на них и лежали толстые увлажняющие повязки, но я видел сквозь них. Только после этого я обратил внимание, сколько народа в палате:

— Почему столько людей в палате? Они что, надеются, что смогут вылечить Сейко? (имя я считал с одного из мозгов, пусть думают, что я волшебник). Прошу остаться только близких родственников. А Вы, — я указал пальцем на одного из мужчин, — Вы инженер, Вы тренер Сейко, как Вы могли такое допустить? Ладно, я Вами позже разберусь, а пока все ждите в коридоре.

— Володя, прошу от тебя под обрубки эмалированные лотки по форме рук и ног. Есть. Сейко, ты самурай? — Малыш с трудом еле кивнул головой. — Тогда, родной, может, будет немного неприятно, ты, пожалуйста, потерпи.

«Маруся, обезболиваем тело и мозг. Дальше, сформируй гелиевый состав, в котором будут все компоненты, входящие в здоровые руки и ноги. Есть. Так, вылепливаем приблизительные форму и размеры. Снимаем бинты. Есть. Укладываем матрицы на место. Ножки не длинноваты, Володя? Считаешь нормально, тогда поехали. Формируем суставчики, связки, суставные диски, мозговую ткань, нервное переплетение, костная ткань. Придётся немного подождать, ещё немного, а пока начинаем формировать кровяную и лимфосистему, потихоньку начинаем растить мышечную ткань. Так, кости есть, суставы и суставчики — на месте. Мышечная ткань, пронизываем кровяной, лимфой и нервными волокнами. Привязываем всё к центральной нервной системе. Начинаем растить кожный покров и ногти… Ещё немного времени… Есть. Готово».

— Доктор Маваши-сама, пожалуйста, дайте мне молоточек невролога. — Минутная заминка, и мне в руки всунули неврологический молоточек. Я открутил гаечку внизу ручки. Знаю, что там специальная игла для тестирования чувствительности кожных покровов. Влажной салфеткой снял остатки геля на конечностях. Иголочкой потыкал тут и там, провёл иглой по внешней и внутренних поверхностях рук и ног. Реакция в норме.

— Доктор Маваши-сама, уважаемые родители, прошу вас принять работу. — И отключился.