Очнулся снова на больничной койке, (привыкать к ней, что ли?). Рядом сидит Володька, улыбка на ширину плеч:

— Кофе будешь?

— А то! — Пробурчал я, вылезая из койки. Когда ещё раздеть успели? — Я долго тут, в откате валялся?

— Нет, не очень, — Сказал Володя, подавая кофе, — Около трёх часов.

— Так это что, — я поперхнулся кофе, — здесь уже полночь? Сколько же у нас дома?

— А у нас дома мы, сколько захотим — столько и будет.

— Тогда ладно. Володя, нужно убегать, пока опять полный багажник не напихают.

— Опоздал, родной, багажник уже полный, как бы тебе не хотелось — а это японцы. Щедрее японца только русский. Это первое. И потом, ты разве не хочешь посмотреть на то, что у тебя получилось?

— Что там могло получиться у такого бесталанного, как я? — Пробурчал я, — Живой? И, Слава Богу! — Володя внимательно посмотрел на меня:

— То, что сегодня сделал ты, ещё никому не удавалось. Так, что не такой уж ты и бесталанный. — Тут я вспомнил:

— Всё это ладно, Бог дал — Бог взял. У меня есть очень неприятная информация, ты уж прими, как она есть и вынеси решение. — Володя серьёзно посмотрел на меня и кивнул. — У Виктора, жена Елена, когда я вчера приводил её в порядок, то обнаружил очень неприятную вещь. У Елены Игоревны развивался, и очень активно, рак шейки матки. И это при наличии у Виктора УКС, который работает на всю семью. Теперь думай, шеф, как помочь тем, у кого УКСы работают не очень добросовестно. А я, со своей стороны обязуюсь незаметно так провести общую диспансеризацию. Ты как? Не против? — Володя ответить не успел, дверь в палату открылась и зашёл улыбающийся доктор Маваши а рядом с ним…Обалдеть!!! Опираясь на налокотные костыли, но САМ!!! Идёт Сейко, за ним, расставив руки и готовая в любой момент его поймать, наверное, мама. Уж больно любяще она смотрит на нашего гонщика. Я, не веря своим глазам, спросил:

— Вы хотите сказать, что через три часа он сам ходит и опирается на руки?

— Это означает только одно, Великий Исии-сама, — с поклоном провозгласил доктор, — То, что Ваша работа приравнивается к работе Создателя, и с этим никто не будет спорить. — Мне стало неудобно:

— Уважаемый доктор Маваши-сама, я Вас очень прошу не делать из меня чудотворца. Просто в этом случае всё случилось очень быстро, поэтому я что-то смог сделать. Здесь нужно низко поклониться самому ребёнку, за его мужество и стойкость самурая. Согласитесь, ведь это так? В общем, я прошу прощения, может, есть ещё кто-то, кому нужна срочная помощь? Я, пока здесь, постараюсь помочь. — Доктор на секунду задумался:

— Есть у нас один человек, он очень старый, ему девяносто два года. Сейчас он в состоянии диабетической комы. Я прекрасно понимаю, что подарить ему жизнь во всех её проявлениях уже нельзя, но может, Вы сможете привести его в сознание хотя бы на сутки. Дело в том, что у него осталось пара незаконченных дел. — Моляще смотрел на меня доктор. Мы с Володей переглянулись. Володя еле заметно кивнул.

— Хорошо, покажите нам этого дедушку.

Маленький, худой, чем-то мне напомнил подполковника из Нижнего Новгорода. Лежал бедный дедушка с кислородной маской, дыхание прерывистое. Оттянул веко — зрачок не реагирует. Присел рядом, положил ладонь на лоб, вторую на солнечное сплетение. Такого я ещё не видел. Ауры нет. Нет, не правильно. Обычно аура у человека состоит из многих цветов — холодных и горячих, а здесь сплошной серый цвет. Даже сердце, выдающее около пятнадцати — двадцати ударов в минуту, оно тоже серое. А что это значит?

— Уважаемый доктор Маваши-сама, мне очень жаль, но, не смотря на редкие пики на кардиограмме, ещё более редкие на энцефалограмме, этот человек уже умер. Душа его мечется. Её отсюда не отпускают, а там не могут принять.

— Что же делать, Исии-сама? — Доктор был на грани истерики.

— Если Вы не возражаете, доктор, я могу позвонить своему Брату Архангелу Гавриилу и спросить у него совета, как поступить в таком случае? — Доктору хватило сил только кивнуть. — Наш разговор Вы услышите, чтобы потом не было вопросов. Согласны? Кстати, как зовут несчастного?

— Амаши Окидзума.

«Маруся, вызови, пожалуйста, Архангела Гавриила. И сделай так, что бы наш разговор слышали все присутствующие».

«Принято, вызываю».

— Гавриил, Брат мой, — начал я по японски, — здравствуй. Прости за звонок, но у нас возникла проблема, решить которую может только кто-то из моих Братьев. Я решил обратиться к тебе.

— Здравствуй, Илья, Брат мой, — по японски же ответил мне мой Брат, — Я так понимаю, что проблема стала с душой Амаши Окидзума? — Присутствующие повалились на пол. — Я не могу приказывать, но то, что делают с душой несчастного Амаши и не по человечески, да и просто грешно. Поэтому, мой совет. Я думаю, что они меня слышат. Мой совет — отпустите душу Амаши Окидзума, а мы его примем и определим в раю, на то место, которое он заработал своей праведной жизнью.

— Спасибо тебе, Брат мой, все всё слышали. Сейчас, пару минут на прощание и — принимайте дорогого гостя. Храни тебя Господь, Брат мой!

— Храни тебя Господь, Брат мой! «Маруся, отбой». «Есть, принято».

— Все слышали? Кто имеет возражения? Прощайтесь, а потом я помогу Амаши-сама без проблем дойти до врат Рая.

Домой мы приехали к самому обеду. Просветив кульки и свёртки, я так и не понял, что нам такого, на этот раз натолкали, что крышка багажника закрылась с трудом. А Володька только нахально улыбался. Да и идут они лесом! Пойду я домой, есть хочу, а багажник пусть Вовка разбирает.

Придя домой, посмотрел на часы. Блин, а времени то тринадцать тридцать. Как раз обедать. А потом — на работу, рабочий день ещё никто не отменял. Дома встретила Лиза и Сима. Целовался на кухне с обеими, как в песне. Пошёл мыться и переодеваться. Помылся, надел форму, пришёл на кухню и даже не обратил внимания на то, как на меня смотрит Лиза. Смотрит, ну и смотрит. Устал, если честно. Поел, мало глядя на то, что я ем. Плов, по моему, запил компотом, поцеловал Лизу, надел берцы, кепи, глянул в зеркало, всё ли в порядке. Сначала, вроде бы, всё было в норме. А потом я просто застыл на месте:

«Маруся! „Ёлки метёлки“!»

«Приказом Министра обороны за номером 028-ОГ от сегодняшнего числа капитану Авдееву Илье Андреевичу присваивается очередное воинское звание майор. Так же, приказом Министра обороны за номером 16\309-12 от сегодняшнего числа за отличное выполнение воинского долга и проявленные при этом мужество и героизм, награждается орденом Святого Георгия Третьей степени. Подписи: Министр обороны, Начальник Генерального штаба». Я схватился за голову и присел на пороге. Рядом присела Лиза. Несмело так подошла Симочка, опёрлась на мой локоть и лизнула меня в нос. А Лиза преклонила голову мне на плечо:

— Зайка, ты чего? Тебе плохо?

— Лиза, сама подумай. Двух недель не прошло, а меня из сержанта майором сделали. Дальше то что? — Лиза удивлённо так на меня:

— Что ты расстроился? Вот если бы тебя из майора сержанта сделали, вот тут надо было бы расстроиться, а тут. Глупый ты! — Кто-то постучал в двери, и Лиза пошла отворять.

— Илья, это к тебе, — Хитровато так. Я уже не знаю, как быть, что думать, что делать. Выглядываю за порог, а там делегация, ёрш его в корыто! На коленях передо мной стоит Акико (или Надя?), в кимоно, как понимаю, парадной причёске и, склонив голову, протягивает мне что-то не очень лёгонькое. Принимаю эти свёртки, а ведь действительно тяжёлые и слышу, по японски:

— Прими эти символы самурая, о воин, ревнитель справедливости и защитник покоя сердца и души. — Не знаю, что меня заставило тоже стать на колени и ответить, тоже по японски:

— Благодарю тебя дева пречистая и клянусь отныне и до конца веков быть ревнителем справедливости и защитником покоя души и сердца. — И тут все бросились меня поздравлять. Ну, как же, свой самурай появился. Ну, это ещё доказать надо. И тут, как по заказу Володя протягивает мне красиво украшенную папку, а в ней… Да, вот и доказали. Приказ Императора Японии Акихито о возведении меня (Авдеева Илью Андреевича), Архангела Исии в ранг самурая с почётным наследованием этого титула. Но, насколько я помню, самурай не японец именовался «Ронин», то есть, ну типа ещё не совсем самурай, так, недоделанный. А тут — на тебе, полный титул, с почётным наследованием. Я вообще одеревенел. Дальше то что?