— Всё, таки ты, Илья, немного сумасшедший.

— Немного, шеф, совсем немного.

Нам повезло. Первый же военный в соответствующем звании оказался именно Редли Смитом. Простым вопросом:

— Are you want to drink? (Выпить хочешь?) — Его ноги завернуло в сторону нашей машины. Не знаю, как, в первый раз, всё-таки, но я смог занять его тело, придавив его личность где-то в районе левой пятки. Подвигав телом, конечностями, я понял, что всё, вроде бы не плохо. Одно донимало — дикая головная боль. Но достаточно было снять Ганса с себя уснувшего, и надеть на новое тело, как боль потихоньку начала уходить. А когда повесил на правое ухо Марусю, то совсем избавился от дискомфорта.

— Chief, do you understand me? I look like? (Шеф, ты меня понимаешь? Как я выгляжу?)

— Всё нормально, только не забывай, что ты вчера слегка перебрал. Окей?

— Okay, I try to work beautifully! (Понял, постараюсь сработать красиво).

На входе меня попытался остановить какой-то сержант морской пехоты:

— Простите, сэр, но Вы не показали нам свой пропуск. — Я напустил на себя вид «Мыслителя» Родена, а сам лихорадочно копался в закоулках памяти этого алкоголика в поисках пропуска. А, ну конечно, где же ему ещё быть, как не в заднем кармане брюк. Сержант милостиво помог пристегнуть бэйджик пропуска на карман на груди. А за это я ему сделал милость. Дыша на него свежайшим перегаром:

— Сержант, ик… я дам Вам бесплатный совет, ик… Никогда не пейте русскую водку под названием «Samogon». Поверьте, ик… легче пережить термоядерный взрыв…

Дальше было легче. Я без труда нашёл свою лабораторию. Заместитель был уже на месте. Стараясь быть самим собой, я, едва открыв дверь, заорал:

— Фландерс, что у нас новенького в богословии? — И громко и гнусно захохотав, я хлопнул по плечу своего заместителя. Тот скривился и громко зашептал:

— Господин адмирал, моя фамилия Блаундер. Сколько раз я просил Вас запомнить это. — Я дохнул на него перегаром и зашептал, так же громко:

— А мне ты больше нравишься как Фландерс. Как тебя Симпсоны, ещё не сожрали? — И расхохотавшись своей, откровенно тупой шутке, я пошёл в свой кабинет.

В кабинете, как, впрочем, и всегда, царил бардак. Но мне было до лампочки гигиеническое состояние этого помещения. Я залез в стол и из потайного угла вытащил связку ключей и ещё один пропуск. Смит, внутри меня попытался что-то вякнуть, но я пригрозил ему полгода без алкоголя и он затих.

Я шёл по коридору, в направлении лаборатории нетвёрдой походкой алкоголика, а сам был напряжён до предела. Лаборатория встретила меня полной тишиной, что меня не только удивило, но и обрадовало. Обычно, по воспоминаниям Смита, здесь бывало довольно людно. Стоп! Какой сегодня день? Маруся подсказала — второе мая. А на второе мая, по воспоминаниям Смита, планируется приезд Госсекретаря США и общее собрание. А время? Что? На десять тридцать. А сейчас? Сейчас десять десять. У меня есть ровно десять минут на проведение мероприятия. Быстро, мобилизовался, открыл секретный угол. Там быстро вскрыл холодильник. Ёмкость номер четыре. Вытащил носилки. На них, в чёрном мешке, лежит наш друг. Расстегнул молнию — точно, он. Так, дальше то что? Приподнял гуманоида. Блин, да он легче замороженной курицы. Идём напролом. В наглую, быть может, всё и проскочит. А Госсекретарь мне в этом поможет. Итак — вперёд и с песней.

С гуманоидом под мышкой, холодный же, бедолага, позакрывал все двери, поставил все секреты и тут в лабораторию входит Мэри Стокуэлл. Не успела она открыть рот, как я коснулся пальцем её лба и вбросил мысль: «Мы тут, тобой, занимались сексом. Тебе очень понравилось»! Мэри тут же застонала, присела на край стола и облизала губы. Нет, девочка, это без меня!

Я уже бежал по коридору с чёрным пакетом под мышкой, напевая «I am simply the best»! На посту охраны давешний сержант тоже, было, хотел что-то спросить, но я и его лба коснулся пальцем: «Ты ничего не видел»!

Выскочив на улицу, увидел Кожина, который махал рукой. Не торопясь, но и не с ленцой, я подошёл к нашей машине:

— In the car has a fridge? (В машине есть холодильник?)

— Есть, не переживай, клади в багажник. — Когда багажник открылся, оттуда явственно дохнуло холодом. Ого! На что ещё, интересно, способны наши авто? Ладно, всё это, конечно интересно, но пора и возвращаться в родные пенаты.

«Маруся, на счёт три перебрось мою сущность обратно».

— Chef, catch this body. One, two, three… (Шеф, лови это тело. Один, два, три).

Обратный переход был намного легче, только есть хотелось. Так, быстренько, пока это чудо адмиральское не очухалось, забрать Ганса и Марусю. Есть, всё на месте. Пальцем в лоб адмиралу: «Ты ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знаешь. Тебе очень хочется выпить. К дьяволу Госсекретаря, иди лучше выпей. Окей»? Адмирал только кивнул, глядя на меня пустыми глазами.

«Всё. Маруся, веди».

«Ближайший выезд через двести метров на запад… Есть, поворот налево. Едем шестьсот метров… Есть, поворот направо, едем прямо, через полтора километра — поворот направо… Есть, поворот направо, мы дома, с приездом». Я поставил машину на стоянку и, глядя на шефа:

— Как сегодня сработали? — Кожин усмехнулся:

— Знаешь, я трижды успел сменить подгузники. А если серьёзно, то жаль, что я не курящий. Так хотелось закурить… Молодец, Илья. Я не знаю, как тебя отметят наши друзья, но премию в размере годового оклада заслужил! — Тут уже я расхохотался:

— Шеф, а куда мы эти деньги девать то будем? И так на полном обеспечении.

— Ты, Илья, особо не переживай, денег много не бывает. Найдём куда потратить. Лизонька твоя девочка умная, придумает. — Тут меня словно по голове шарахнули:

— Знаешь, Володя, командир сто пятьдесят второй бригады предупредил, что у нас крот сидит. Так, по мелочи, но постукивает. Кто знал, что я поеду в эту бригаду? Как по заказу ждал там меня снайпер. И ждал он именно меня, понимаешь? — Кожин сидел в полной прострации. Я его понимал. В его понимании такого просто не могло быть никак и никогда. Он же здесь знает всех.

— Ладно, Корректор, не переживай, найдём мы того, кто на нас капает. А пока, извини, мне нужно связаться с нашими друзьями и сообщить интересную новость. Ты, пока, отдыхай. Как только понадобишься — найдём. Далеко не пропадай.

Ночью меня что-то разбудило. Пока я соображал, что это было, зов повторился. Интересно, что звук напоминал волчий вой где-то очень далеко, но то, что зовут именно меня, сомнений не было. Очень тихо, стараясь не разбудить Лизу, я поднялся, оделся в домашнее, Ганса и Марусю на места. Так, три часа утра:

«Маруся, ты слышишь, меня кто-то зовёт»?

«Да, какие будут распоряжения»?

«Ну, во первых, заблокируй мой мозг от глубокого внедрения. Так, отрывки на поверхности, как будто я в панике. Во вторых, если ты не увидишь, с кем я буду разговаривать, скажи просто „Нет“, я пойму. Весь разговор — под запись».

«Принято».

Зевая и почёсывая подмышками, я на цыпочках спустился вниз. Открыв дверь, я сразу увидел того, кто меня вызывал. Такой же, как и знакомый, мне «Грек», только чуть повыше и другой масти. Если Гомер сине-зеленоватый, то этот бордово-синий. Сделав вид, что я его не вижу, присел на ступеньку.

«Маруся».

«Нет». Я сделал лёгкое движение пальцем, перелистывая страницы.

«Есть, вижу, работаем». Молодец, Маруся.

Я поковырял в носу, сморкнулся, и тут в ногу ткнулось что-то мокрое и холодное. «Сима» — проскочила мысль. Я взял девочку на руки, та явно старалась мне на что-то указать. Когда я ей шепнул на ушко, что всё вижу, успокоилась, прижалась к ноге и приподняла шерсть на холке. В этот момент пришелец решил себя обозначить. Отбросив защитные складки, он восстал, что называется, во всей красе.

Я даже умудрился подпрыгнуть, обозначив испуг.

«Твой зверь умнее тебя, — с холодной издёвкой отметил собеседник, — А ты меня не видел до последнего». Это был не вопрос, это было утверждение. Ну, что же, пусть будет так, стратегическое преимущество у меня.