Для себя Винни оставил третий, и самый важный сейчас вопрос. Кто заставил Эйча убить женщину, которую он любил больше всего на свете, и как ему это удалось. Единственной ниточкой, ведущей к ответу, был телефон, полученный от директора института психиатрии. Винни повертел бумажку в руках, взял телефон и набрал номер.

***

На звонок ответили далеко не сразу. После десятого уже, наверное, гудка трубку, наконец, сняли, и сонный женский голос поинтересовался, кого спрашивают. Винни объяснил. Трубку тут же зажали ладонью, что совсем не мешало Винни слышать, как женщина сначала ласково, а потом все более и более настойчиво уговаривает кого-то проснуться. Спохватившись, Винни взглянул на часы, но тут же успокоился: шел двенадцатый час дня.

Судя по доносившимся из трубки звукам, мужчина отбивался, как мог. Потом из трубки донеслась какая-то возня, хихиканье, и Винни живо представил себе сбитую простыню и два только что пробудившихся тела. Деловые звонки в эту картину совсем не вписывались, и Винни, на месте мужчины, наверняка попросил бы передать, что его нет дома.

В эту минуту ладонь убрали и женщина ответила:

– Вы знаете, его сейчас нет дома, но я обязательно скажу, что вы звонили, когда он вернется. Что ему передать?

Винни вздохнул. По собственному опыту он знал, что “вернуться” мужчина может еще очень и очень нескоро.

– Меня зовут Вениамин Кольчужный, – начал он, тщательно обдумывая слова. – Я адвокат, веду сейчас одно довольно запутанное дело. Ваш… муж вполне мог читать об этом в последних выпусках “Юридического Вестника”. Не то чтобы там была написана правда, но общее представление о деле получить все-таки можно.

Винни замолчал, обдумывая, как закончить разговор.

– Да, – сказала женщина, явно ожидая продолжения.

– Мой клиент, – замявшись, продолжил Винни, – убил собственную жену. Как вы понимаете, сами по себе такие случаи не редкость, но дело в том, что я очень хорошо знаю… знал обоих и готов поклясться, что он ни при каких обстоятельствах не смог бы поднять на нее руку. Кроме того…

Винни запнулся.

– Да, – повторила женщина, – продолжайте.

– Кроме того, он не помнит, как это делал.

– Что значит не помнит?

– Ну, как вам объяснить. Не помнит. Не верит, что это вообще произошло. Не верит, что жена мертва.

В трубке молчали.

– При этом, вне всякого сомнения, убил ее именно он, – продолжал Винни. – И вот, я стараюсь понять, что же случилось на самом деле. Предположительно, его кто-то заставил. Чтобы понять, каким способом, мне нужно выяснить, что происходило. Нужно заставить его вспомнить хоть что-то.

– Понятно, – ответил женский голос. – А почему вы думаете, что мы… что муж сможет вам помочь? И, кстати, откуда у вас этот номер?

– Мне дал его директор института судебной психиатрии, – объяснил Винни. – Сказал, ваш муж единственный человек, который может помочь.

– Ну уж и единственный, – протянула женщина. – Впрочем, подождите. Кто-то идет… Кажется, вам повезло. Он только что вернулся. Сейчас я его позову.

Трубку снова зажали.

Винни готов был поклясться, что теперь, кроме женщины и мужчины, в разговоре участвует и ребенок.

– Жена вкратце обрисовала мне ситуацию, – неожиданно раздался в трубке мужской голос. – Так что вы хотите?

– Я хотел узнать, действительно ли вы можете мне помочь? Точнее, моему клиенту.

– Надо смотреть, – спокойно ответил мужчина. – Никто не ставит диагнозы по телефону.

– Я понимаю, – согласился Винни. – А вы что, врач?

– А он хитрый, – неожиданно пискнул в трубке детский голос.

– Цыц! – строго сказал мужчина. – Нет, я не врач. Но, тем не менее, обещаний по телефону не раздаю.

– Ясно, – протянул Винни, – а мы можем встретиться?

– Почему нет? Но, должен сказать, вероятность этого события весьма незначительна. Кроме того, мы определенно не узнаем друг друга, даже если это случится. В общем, я бы не стал так полагаться на теорию вероятности.

– Простите?

– Я, собственно, имел в виду, что встретиться мы, конечно, можем, но для надежности лучше было бы все же договориться.

– А. Ну да, конечно. Разумеется. Простите за настойчивость, но для моего клиента лучше будет, если эта встреча произойдет как можно раньше.

– Понимаю. И что вы предлагаете?

– Мы могли бы встретиться… Я очень бы оценил, если бы вы смогли принять меня сегодня.

– Принять? Я уже говорил, что не врач.

– Хорошо, – терпеливо согласился Винни. – Я был бы вам крайне признателен, если бы вы выбрали время встретиться со мной сегодня.

В трубке помолчали.

– Шесть вечера вас устроит? – неожиданно сказал мужчина.

– Сегодня? – недоверчиво переспросил Винни.

– Вы же сами просили.

– Ну да. Да. – Винни взял себя в руки. – Разумеется, устроит. Абсолютно.

– Вот и отлично. Тогда в шесть вечера у памятника в центральном сквере. Знаете такой?

– Да.

– А может, знаете, и кому он? – вмешался женский голос.

– Как-то не задумывался, – честно ответил Винни. – Помню, что мужчине…

– По нынешним временам и это уже немало. Мужчина. Замечательно. Ладно. Тогда ровно в шесть вечера у этого вот мужчины и ждите. Я сама к вам подойду.

– Э… сами? – неуверенно переспросил Винни.

– Да. То есть муж подойдет. Или мы оба подойдем. В общем, не переживайте. Кто-нибудь да подойдет.

– Хорошо, – согласился Винни, чувствуя, что ровным счетом ничего хорошего из этой встречи не выйдет.

– Как вас можно узнать? – прорезался мужской голос.

Винни замялся. До сих пор ему как-то не приходилось оценивать себя со стороны.

– Ну, – промычал он, косясь на зеркало, – такой… такой, знаете, среднего роста, среднего телосложения.

– Да нет же, – засмеялась женщина. – Во что вы будете одеты?

– Ну, как обычно. Костюм, ботинки…

– Ага. Тоже, очевидно, средние? Вы предлагаете мне захватить с собою линейку?

– Еще, – сдержанно сказал Винни, – на мне будет галстук. Они у меня коллекционные, так что не спутаете.

– Чудесно. Есть что-нибудь с лошадками?

– С лошадками? – растерялся Винни. – Нет. Есть с собачками.

– Какими?

– Такие, знаете, белые американский бульдоги. Штук пять или шесть, точно не помню.

– Великолепно! Уже ради одного этого я должен был бы с вами встретиться. Значит, договорились. В шесть вечера, галстук навыпуск, вы прогуливаетесь в центральном сквере вокруг писающего мальчика.

– Простите?

– Нет, это вы простите. Возле памятника. Памятника неизвестному мужчине.

– Договорились.

– И не забудьте, – снова вмешался женский голос, – посмотреть, наконец, как его зовут.

В трубке раздались гудки. Винни вытер лоб и спросил себя, как вообще можно работать с такими людьми.

В три часа дня машина Винни остановилась возле следственного изолятора. Выключив мотор, Винни сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой и задумался. Визит предстоял не из приятных. Однажды Винни уже имел дело с интендантом изолятора. Среди прочих разных вещей, которые Винни тогда от него услышал, был совет не попадаться ему более на глаза. Если, конечно, Винни дорожит своими… Нет. Интендант выразился сильнее. Если, конечно, Винни дорожит своими ногтями, сказал тогда интендант. И, самое неприятное, у Винни сложилось тогда твердое впечатление, что он не шутит. Винни вздохнул, выбросил докуренную сигарету и с тяжелым сердцем отправился на встречу.

Интендант, как выяснилось, его помнил.

– Вот это да! – воскликнул он, обнаружив Винни на пороге своего кабинета. – На руках или на ногах?

– Да бросьте вы, – поморщился Винни. – У меня к вам дело.

– Естественно, – тут же отозвался интендант. – Решили сэкономить на маникюре?

– Нет. Решил поговорить с вами о моем клиенте. Этой ночью его изнасиловали в общей камере.

– Этого не может быть, – невозмутимо отозвался интендант. – Я бы знал.