– Как только мы сойдемся в цене.

– Я уже сказал, – ипат Альбер пожевал блестящими губами. – Семь тысяч.

– Э, нет. Так не пойдет. Я не стану подписывать документ, предлагающий мне лишнюю тысячу даром.

– Она не лишняя, Эрик. – Хохотнул градоправитель. – Денег вообще лишних не бывает. Считай, что эта тысяча – знак признательности, что ли… Ты укокошишь троллей, а это, браток, ведь непростая работенка… Сумма никого не удивит… Уверяю тебя.

– Я не стану расписываться на фактуре. Даже для наемника, коим меня считают, негоже принимать завышенные счета.

– До меня был ипат Йозеф, думаешь, он делился с другими разницей, на которую облегчал княжескую казну? Сомневаюсь.

– Э, нет, милсдарь Альбер. Либо вы измените счет с семи тысяч на шесть, либо я уеду из города. Тогда ищите другого желающего поохотиться на троллей.

– Тьфу! Лады, браток, по рукам. Вижу, человек ты честный, что в наше время редкость. Только, надеюсь, что ты никому не скажешь о том, что я тебе предложил, не то…

– Это не мое дело, градоправитель Альбер. – Прервал Эрик, скривив губы в некое подобие улыбки.

На вывеске австерии было написано «Тысячеликий герой».

Изящное здание из кедрового дерева, расположенное между двумя магазинчиками, имело остроугольную крышу с высоко торчащей трубой. Фасад таверны украшало крыльцо, уставленное разлапистыми растениями, вырастающими из кадок.

Эрик приблизился. Взглянул на вывеску, чтобы убедиться в том, что он не ошибся с местом встречи. В принципе его не удивляло, что князь Эрлендур выбрал в качестве места встречи австерию; он слышал множество историй о чудаковатости монарха, которую иногда сменяла жестокость. Но сам факт того, что ему предстоит неофициальный разговор со столь высокопоставленной личностью, внушал неуверенность. Эрик часто говорил с королями и еще чаще – с князьями, и, несмотря на такой богатый опыт, ему было не по себе.

Тем не менее, паладин поднялся к двери, и его рука поползла к ручке.

Из помещения австерии доносился говор. Ругани – о диво! – Эрик не услышал. Это свидетельствовало о присутствии князя в здании.

Паладин тяжело вздохнул.

Дверь со скрипом открылась.

Все круглые столы в «Тысячеликом герое» – занятые в основном тучными гостями – были накрыты скатертью. Это уже свидетельствовало об элитарности данного места.

Среди гостей Эрик мог легко определить лишь ремесленников и купцов, остальные личности остались для него загадкой, как и то, где сидит князь. Паладин остановился, окинул помещение мимолетным взглядом, всячески скрывая удивление. Он не хотел выглядеть как какой-то провинциал.

Пажи в белых костюмах разносили фужеры на серебряных подносах. Упивающиеся своим положением богачи всеми силами старались насолить персоналу, требуя безупречно порубленное мясо, сверкающие, «как звезды в ночи», столовые приборы и тому подобное. Угрюмые, скованные своим положением, пажи, молча, выслушивали стенания богатых, мерзких экстерьером клиентов.

– Могу я вам чем-то помочь, милсдарь? – к Эрику подошел юноша с прилизанными волосами.

– Эм… Думаю, да. Князь Эрлендур назначил встречу…

– Прошу за мной. – Прервал паж, продолжая стоять так, будто ровность его осанке придает спрятанная под фраком жердь.

Паладин некоторое время простоял в мертвом молчании, но все же пришел в себя, когда юноша уже добрался до галереи, и окликнул его:

– Милсдарь. Прошу сюда.

Комната, в которую его привел паж, освещалась сальными свечами.

Середину большого помещения без окон занимал огромный дубовый стол. Вдоль трех больших латунных подсвечников, увитых фестонами воска, располагались фужеры, блюдца, подносы и тарелки. Среди громоздившихся кушаний были оленьи кострецы да окорока, исполинских размеров кабанья туша, поблескивающая румяной корочкой в свете свеч, украшенные клюквой, белыми грибами и различными видами соусов пластины мяса, котлеты, начиненные черносливом да паштеты. Особое место занимала осенняя птица – фазаны, цесарки, читки, перепела, куропатки, рябчики да бекасы.

В комнате пахло душицей, арахисом, мускатным орехом и чесноком.

Комната была такой же импозантной.

Одну из стен украшала композиция из алебард, гизард, круглых щитов с бронзовыми умбонами, тяжеленных секир и скрещивающихся палашей. Прилегающая стена была увешана портретами людей в идиотских нарядах с не менее идиотскими жабо, которые имели пестрые узоры – как у циркачей из Телинора. Напротив совокупности облезлых портретов располагались остатки, коим не хватило место на первой стене и несколько трофеев в виде голов. Эрик с легкостью узнал голову волколака, тролля и кикиморы. Центральное место занимала голова василиска. Скорее всего, южного.

Наконец внимание паладина привлек князь.

Тени, падающие на его худое – с острыми скулами – лицо, танцевали на белой скатерти, кафтане князя и стене позади.

Паж зажег остальные свечи.

Эрик сумел разглядеть Эрлендура. Монарх больше напоминал парвеню. С обеих сторон его плешивой головы торчали клочья черных волос, из-за чего он напоминал больше бездомного, нежели высокопоставленную личность.

– Присаживайся, гость. Думаю, ты проголодался? Разделишь со мной трапезу?

– Не откажусь, государь.

– Ну. – Потер руки Эрлендур. – Угощайся… Чем богат.

Паж наполнил кубок Эрика вином. Паладин не сразу взялся за трапезу. Он ждал, пока начнет князь.

Монарх, к счастью, не заставил себя ждать, и принялся опустошать внушительный кубок. Допив напиток до последней капли, он выхватил четверть паштета и погрузил его в рот, указывая при этом пажу на пустой сосуд. Паладин, увидев это, не стал скромничать, но и не забыл о манерах за столом, – отпил немного вина, придвинул к себе куропатку. Разделав птицу ловким движением серебряного ножа, Эрик отделил мясо от кости и – небольшими аппетитными кусочками – начал есть.

– Значит, – нарушил тишину князь, разделываясь с пуляркой. – Ты и есть тот самый Эрик Генриетт. Мастер меча, мэтр магии и всякой прочей хрени.

Паладин скрыл удивление.

Диалог, конечно, был неофициальным, но даже при этом монарху не подобает выражаться столь кулуарно.

– Да. – Сухо отозвался паладин, откинувшись на спинку стула. – Тот самый…

– Стало быть, ты не только троллей можешь укокошить, но и драконов.

– Да, могу. Но это стоит немалых денег.

Князь замолчал. Устремил взгляд на подрагивающие языки пламени свечей.

– Эй, ты… Наполни кубок гостя вином и выйди.

Паж моментально исполнил приказ, поклонился и вышел, пожелав хорошего вечера.

– Пойми меня правильно, Эрик, я должен убедиться в твоих возможностях. Я должен быть уверен в том, что ты сумеешь одолеть троллей.

– Вы хотите меня протестировать?

– Не совсем… Просто… А! Тьфу! В Пекло проверку. Все-таки дракона ты одолеть сумел, стало быть, с несколькими тупыми великанами справишься. Правильно я говорю?

– Правильно. Хотя, я не совсем понимаю, кто прислал мне письмо с заказом, и почему вы не предприняли никаких мер против троллей ранее?

Князь не сразу ответил. Он несколько минут глядел на дрожащие язычки огня свечей, медленно пожевывая розовую полосочку мяса и запивая все это вином.

– Я… – замямлил Эрлендур. – Я решил, что стоит отправить тебе письмо, а самому быть инкогнито. Мне показалось это хорошей идеей. А что касается второго вопроса… Эм… Тролли, сам знаешь, они не все злобные. Некоторые…

– Живут между сваями мостов и устраняют все поломки, – закончил Эрик. – Да, я в курсе.

– Во-от! Некоторые и вовсе делают жизнь добытчиков проще, расчищая проход в горах от обвалов… В общем – уйма полезностей. Я сперва думал, что и эти такие, а они оказались хуже любого упыря. Фермеров вконец загнали уже, скот боится пастись на пастбищах.

– А какие-нибудь меры для их изгнания или убийства применяли?

– А как же! – хватанул по столу князь. – С ипатом не говорил, что ли?

– Говорил. Но он рассказал мне лишь о ныне покойном волшебнике…