Андрас смотрел на несчастного мужчину, слушал его бормотание, а горечь осознания жгла сильнее любой пылающей страсти.

«Наверное, я выгляжу так же. Выглядел сотни раз, выходя из бара».

Мужчина был значительно старше Энди. Седина затронула виски, морщины испещрили лоб. Почти старик.

«Привет, мое яркое будущее, да?»

Карен говорила, что все пути открыты. Она неустанно твердила о возможностях, перспективах, описывала будущее, каким оно ей виделось, и, разделяя мечты и логику, строила планы. Но то была Карен Герц. Умная, милая, красивая Кгеррецан. На ее фоне Энди выглядел невзрачно даже в те годы, когда и его мысли наполнялись светлыми образами из неизвестного, но грядущего. Теперь же Андрас Ланге мог сделать вывод, мог определить тот путь, что выбрал сам. И даже мог указать на возможный конец этого пути. Далеко ходить не нужно — вот он, валяется на земле перед ним, жалкий и мелкий. Ничтожный.

— Нет, — процедил Энди. — Нет, нет, нет. Только не так.

Пьяница вяло среагировал на эти слова, все так же безуспешно пытаясь подняться. Андрас отвернулся от него, зажмурился, покрутил головой. Он чувствовал легкое опьянение и ощутимо желал большего… Но только не так. Одиночество его убьет. Одиночество и воспоминания.

«Она меня искала», — подумал он. — «Надо выяснить, зачем…»

Энди сделал шаг, второй, третий. Ушел, не обернувшись, настойчиво и упрямо шествуя вперед, к чему-то новому и неизведанному. К чему-то, что незримо ассоциировалось с надеждой.

Он без труда нашел ее дом ѓ- потрепанный, в четыре этажа, старой постройки. Надежный и стойкий, как каленый лом. Энди помнил подъезд и этаж, но номер квартиры, что он так спешно покинул пару дней назад, в памяти не отпечатался. Андрас приготовился к расчетам — он, конечно, мог набрать любой номер на кодовом замке и попроситься вовнутрь, но… Первый этап, когда можно повернуть назад, был сейчас — до входа в подъезд.

— Третий этаж, вторая дверь направо… — Энди осекся. — Черт.

Подъезд не заперт. Андрас прерывисто выдохнул. Волнение, что последние полчаса таилось где-то внутри, приглушенное легким опьянением и навязчивым образом пьяницы из «Строумма», вырвалось наружу. Энди никогда не был с женщиной. По крайней мере, в этой жизни. В прошлой — да, и память о том хранила все: запах, улыбку. Голос. Имя.

— Давай, — прошептал он. — Это всего лишь подъезд. Давай.

И он погрузился в сумрак старинного дома. Андрас еле передвигал ноги, ступая по лестнице, прислушиваясь к каждому шороху и непроизвольно считая шаги. Раз, два. Раз, два. Раз… Два… Раз. Он чувствовал себя вором, преступником. Казалось, что вот-вот, именно в следующую секунду кто-то откроет одну из дверей, увидит незваного гостя, с сомнением окинет его взглядом с ног до головы и задаст вопрос, на который у Энди не найдется ответа.

Черный прямоугольник двери выглядел инородно на белом полотне гладкой стены. Андрас остановился. Изогнутая ручка блестела так ярко и неуместно, что Энди поежился. Он видел свое отражение в металле — искаженное и тонкое. Хрупкое. Ланге достиг второго этапа — пока не раздался дверной стук, можно уйти.

«Звонить не стоит», — аккуратная кнопка на маленькой панели приветливо горела зеленым. — «На звонки всегда отвечают».

Он занес руку. И постучал.

Секунда, две. Тишина разливалась вокруг. Энди облегченно выдохнул и резво повернулся. Третий этап разрешился сам собой — дом пуст, гостей не ждут. Он успел сделать несколько шагов, успел подумать, что судьба во всей ее жестокости и нелепости решила не давать ему каких-либо шансов. Андрас Ланге не достоин такого. А раз так, то Андрас Ланге может заслуженно выпить. Он успел улыбнуться своим мыслям и удивиться собственной наивности, прежде чем открылась дверь.

Такси все не приезжало. Отлично. Просто замечательно. Все прошлые разы проблем не было — ни задержек, ни ошибок. Какого черта сейчас? Он уже искусал губы в кровь, не находя себе места, и каждую минуту подходил к окну, чтобы вновь увидеть пустую, узкую улицу. Ни машин, ни прохожих. Вид за окном словно дразнил абсолютным отсутствием признаков жизни.

— Успокойся, — проворчала Бремер. — Не мельтеши перед глазами…

Бастиан сдержался с трудом. Боль нарастала в затылке, растекалась по голове, густо и медленно, тянулась к вискам. Дурной знак. Самый важный день с каждой секундой становился все паршивее и паршивее.

— Ты бы лучше другое такси заказа, — процедил он. — Мы ждем уже…

— Мы ждем двенадцать минут, — вставила Марта. — И где я, по-твоему, возьму другое такси? Я тебе справочник что ли?

— М-м-м, — протянул Себастьян, безуспешно пытаясь подавить раздражение и злость. — Действительно. Интернет ведь еще не изобрели, да?

— Слушай, — вскинулась она. — Если тебе так не сидится, возьми да сам вызови. В чем проблема?

Зазвонил телефон. Марта язвительно улыбнулась.

— Ну вот. Картеж подан. Пойдем…

Бастиан потянулся к аккуратно запечатанной папке с документами.

— Пойдем, — продолжала она. — Заберем твое… Совершенство.

Рука Майера застыла в воздухе. Неприязнь мощным разрядом пробила тело. Бремер сказала это слово, произнесла его так… Так неправильно. Противно. С издевкой и каким-то темным намеком, что был неведом Себастьяну. Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы взять себя в руки. Он крепко сжал ценные бумаги, прочистил горло и кивнул сам себе. Скоро это закончится. Совсем скоро. Яркий свет прекрасного будущего уже не сияет где-то далеко на горизонте. Он уже близок.

Раздался оглушительный стук, за которым пришла очередная волна раздражения. Старик ломился в дверь.

— Черт, — прошептал Майер. — Зачем он это делает? Его стучаться не учили?

Марта проигнорировала слова и молча направилась к двери. Себастьян смотрел, как женщина и старик радушно приветствуют друг друга, смотрел, как они улыбаются, и видел, как хмурятся их лица, когда взгляд «старых друзей» падает на самого Бастиана. Да и черт с ними. Пусть делают и думают, что хотят. Ему все равно. Так было всегда, и так будет.

— Не без исключений, конечно, — пробормотал он.

Исключение было. И вскоре оно встанет рядом…

Улыбаясь этой мысли, Майер закрыл дверь номера. Предвкушая долгожданную, но предопределенную встречу, он спустился на первый этаж и вышел на улицу. Радуясь теплой погоде и отступившей головной боли, Себастьян сел на заднее сиденье такси. Марта расположилась рядом, и по салону автомобиля растекся приторный, отталкивающий запах. Духи. Надоевший аромат. Когда-то казавшийся таким привычным и родным. Теперь же — чужой, омерзительный.

Старик Кьорди тяжело опустился на переднее сиденье.

— Доброго вам дня, — провозгласил он по-английски.

— А? — водитель лишь удивленно воззрился на Кристофа, то и дело поглядывая на сидящих сзади людей.

— Позволь я, — вежливо сказала Марта и начала диалог на русском.

Машина легко тронулась и вальяжно покатилась по пустой улице. Почти неслышимо гудел мотор. Бастиан приоткрыл окно, наслаждаясь свежим ароматом ранней весны, проветривая и голову, и легкие. Разум освобождался от негатива. Обоняние — от цитрусовой вони старых духов.

— Все документы проверил? — подал голос старик.

— Да, — сухо ответил Бастиан. — Все в порядке.

— Папку нашел?

— У меня была, — ему не нравилась эта наигранная улыбка, что неуместно застыла на губах Кристофа. Стоило сесть с другой стороны. Так бы он не видел старика.

— Предусмотрительно.

«Предусмотрительно? Вот как?» — подумал Себастьян. — «Нужно быть круглым идиотом, чтобы открыто хранить, а уж тем более перевозить важные бумаги. Это не предусмотрительность. Это здравый смысл».

— У меня есть небольшой вопрос, — начал старик. — Если вы позволите, конечно.

— Конечно, Кристоф, — с предвзятой нежностью ответила Бремер. — Спрашивай что угодно.

«Что угодно». Отлично. Куда уж лучше. Путь предстоял недолгий, но такими темпами, он превратиться в настоящее испытание выдержки и силы воли.