Скакала вдоль берега – так было быстрее. Каждый раз, вздрагивая при очередном залпе, пригибалась к холке коня. Сердце билось, как птица в клетке. В тщетных попытках выпорхнуть, когда предчувствует свою гибель.

Это ошибка. Просто нелепость. – Думала Дайон, глядя, как неотвратимо порт превращается в руины, как горят доки и склады. Как пришвартованные торговые суда и тяжелые галеоны быстро разлетаются вспыхнувшими обломками, что все еще продолжают гореть, даже на воде. Смотрела на белоснежные, а теперь оборванные и посеченные картечью паруса и отказывалась принимать происходящее, что так сильно отличалось от всего, виденного ранее. Как недавно, еще вчера всем своим существом отказывалась принять такую детскую, такую мелочную проблему как свадьба с восточным царевичем.

По сравнению с тем, что происходило сейчас, ее вчерашние невзгоды казались плевком, шипящим на горячих камнях, соринкой, что плавает в мутной луже, но ни как ни тем вселенским горем и эпическим концом ее жизни и свободы, как ей представлялась еще накануне.

Дайон видела, как на пристань выбегают солдаты. Но что они могли, эти маленькие отряды городской стражи против многочисленной флотилии?

Видя, как плотный свистящий залп стрел молниеносно скосил сразу пол взвода, девушка всхлипнула и закрыла глаза.

Вот он, конец…

А не ее эгоистичные проблемы…

Городу четырех холмов хватило бы и одного десятка галеонов, чтобы посеять смятение и даже панику своим внезапным нападением. Но кто-то явно хотел не просто показать мощь, но истребить, уничтожить, заставить Архипелаг захлебнуться в морской пучине!

Дайон вгляделась во флаги на мачтах – и сердце оборвалось. Сквозь утренний туман и густой дым залпов она с трудом, но все же различила полумесяц на серебряно-алом фоне.

Нет! Не может быть! Как же так? В голове уже давно все смешалось, но Дайон ни за что в жизни не смогла бы не узнать символа восточного царства…

Ветер нес удушающий дым, запах серы и селитры. Несясь галопом по тракту, девушка уже видела, как на холмах зарождается паника. А в промежутках между выстрелами слышала крики и конское ржание, что разносились от кварталов ниже по холму. Те, кто уже понял, что происходит, в спешке бросали дома и вместе с семьями устремлялись на север, чтобы во втором порту попасть на корабль и покинуть остров. Наивные, если бы они видели то, что сейчас видела Дайон!

Флотилия разделилась на группы, и те начали медленно огибать Большой остров, чтобы перекрыть северный порт и тем самым отрезать возможный путь к отступлению. Но люди, не видя этого и, все еще надеясь на спасение, сами тащили близких в капкан.

– Скорее, Кирк! – она никогда не понукала коня так яростно, как сейчас. Бедняга, роняя пену, летел стрелой, но в панике Дайон казалось, что она скачет слишком медленно. Растрепавшиеся косы тяжело били по взмокшей спине. А ткань многослойного платья крыльями хлопала сзади, пугая и без того напуганного коня еще больше. Вот тракт раздваивается, вот сторожки охраны у ворот. За ними парк, обнесенный высокой стеной и широкая аллея. А там за помпезной аркой – вилла. Едва девушка и два солдата подскакали к воротам, тяжелые створки тут же стали открываться.

– Где ванн сиртингин?

Начальник охраны, взмокший не смотря на отсутствие еще жары и раннее утро, в волнении отбросив церемонии, коротко доложил:

– Ванн Варл вместе с несколькими телохранителями ускакал в Сиртрат. Сказал, что должен собрать совет, пока все не разбежались кто куда. Меня за старшего оставил.

– Что уже сделано?

– Людей вооружил, по периметру стен расставил и возле дома. Сейчас центральный вход укреплять будем.

– Ванни Адалия?

– В доме. Отдает распоряжения.

– Как отец явиться – доложи!

– Слушаюсь госпожа.

Ворота тут же закрыли, обмотали цепями створки. Не жалея трудов садовников, Дайон поскакала прямо по парковым лужайкам, перелетая клумбы и декоративные рвы, чтобы максимально быстро оказаться дома.

Вилла гудела, как улей. Слуги носились туда-сюда, составляя тяжелую мебель и сундуки близ дверей, баррикадируя окна. Зал для приемов и атрий превратились в бурлящий котел. Адалия сидела на скамье сиртингина и на удивление спокойно отдавала распоряжения, слушала об исполнении того или иного задания, хладнокровно встречала сообщения тех, кто был послан разузнать новости.

Но всю ее хладнокровность как ветром сдуло, едва женщина увидела Дайон. Вскочив со скамьи, Адалия бросилась к дочери:

– О, боги! Дайон! – она порывисто обняла девушку. – Отец сказал, что ты в вашей с ним бухте. Я так волновалась за тебя!

Эмоции вырвались наружу, и женщина уже никак не могла сдержать нервного напряжения и переживаний: залилась слезами.

– Мама, все в порядке. Со мной ничего не случилось. – Дайон отстранила от себя мать и улыбнулась как можно более ободряюще. – Все наладится, это какая-то ошибка.

– Кто? Кто напал нас? И главное зачем? – Адалия не желая показывать людям страх, отвела дочь подальше, где колоны атрия утопали во вьющихся растениях и розах.

– Отец все выяснит. Явно произошла какая-то чудовищная ошибка. Это ведь не может быть правдой… – Девушка на мгновение стушевалась, но его хватило, чтобы Адалия встрепенулась.

– Что не может быть правдой? Что ты знаешь, Дайон?

Она не хотела пугать мать, но правда ведь все равно всплыла бы:

– На мачтах флаги восточного царя.

– Но этого не может быть! – казалось, ноги перестали держать Адалию, и она прислонилась спиной к колонне. – Мы ведь давно заключили союз о ненападении, честно выполняли все условия. И твоя свадьба… она должна была…

– Мама, я сама видела! Своими собственными глазами. И пусть боги лишат меня их, если это был не полумесяц на алом фоне. Это он, мама. Аббас пришел к нашим берегам!

– Так… – Адалия нервно вдохнула, потом выдохнула, растерла шею, будто ей трудно дышать. – Ничего. У нас хороший порт. Укрепленный. Гавань не самая доступная для свободного маневрирования. Так что…

– Мама, очнись! Порта больше нет!

Адалия застыла, так и не докончив свою мысль.

– У них десятки кораблей. Не торговых судов или галер. Нет – это боевые галеоны, мама. Пушки разгромили сторожевые башни и все в порту всего лишь за то время, что я добиралась домой! С холма было видно, как быстро они берут остров в кольцо, перекрывают все отступы. Нам больше некуда деваться.

Адалия ошеломленно смотрела на дочь, и синие глаза темнели с каждым ее словом. Затем на некоторое мгновение зажмурилась и сжала ладонями голову. Принять такое трудно, еще труднее осознать, что возможности спастись нет. Нервно растерла лицо:

– Надо успокоиться. Паника плохой советчик. Я думаю, что отец и члены Сиртрата найдут выход. Возможно, переговоры решат…

– Какие переговоры?! Если бы Аббас хотел говорить, то не устраивал бы такой погром. Ты бы видела, во что превратился порт. Это что угодно, только не желание разговаривать. Так что оставь наивные мысли и собирайся! Надо уносить ноги отсюда.

– Но твой отец…

– Я позабочусь об этом. Поскачу в Сиртрат и уговорю его поехать домой. А ты пока собирай людей, пусть берут только самое необходимое: воду, еду, оружие.

– Нет! Я никуда не отпущу тебя!

– Мама, еще есть время. Пока царь громит побережье и пытается протиснуться через горящий порт здесь относительно безопасно. Но если будешь задерживать, времени останется мало. Твои переживания за меня никому не помогут. Вспомни, что случилось с предыдущим сиртингином юго-восточного округа и его семьей, когда Аббас пришел на Архипелаг в первый раз? Ты ЭТОГО хочешь?

Адалия вновь заплакала, цепляясь за одежду дочери:

– Я не могу отпустить… Если что-то случится…

– Случится, если не отпустишь меня за отцом! Я возьму солдат. Тебе не о чем беспокоиться. К моменту как мы с папой вернемся, все должны быть готовы. – Дайон крепко обняла мать. – От наших с тобой действий, пусть и не совсем героических, зависят жизни людей. И ты, ванни Адалия, возьмешь себя в руки и сделаешь все для того, чтобы спасти как можно больше. Мы укроемся в бухте и попытаемся переждать тяжелые времена, сколько сможем. А потом придумаем что-нибудь. Все вместе.