— Ты меня впечатлил. Самостоятельно остановить распад и восстановить разрушенное… Не каждому дано.

Мандибулы дернулись в легкой усмешке.

— Так уж самостоятельно?

Я приподняла бровь в немом вопросе.

— Сложно не обратить внимание, когда неподъемные блоки внезапно встают на свои места. — усмешка стала явнее.

— Небольшая помощь — это всего лишь небольшая помощь. — отмахнувшись, сказала я. — Там, где ты не мог справиться самостоятельно, или это потребовало бы неоправданных затрат сил и времени. Все остальное сделал ты сам.

Сарен медленно кивнул. Сколько раз я уже видела этот особый, словно замедленный во времени кивок, когда голова чуть заметно склоняется набок в зависимости от эмоциональной и смысловой окраски жеста. Вот как сейчас: легкий наклон вправо. Он — признает мою правоту, в жесте — проявление приязни и уважение.

— Зачем ты сломал Якорь? — Найлус хмуро смотрел на названного брата.

Синие глаза потемнели, Сарен заметно напрягся.

— Я сделал опасный выбор. Тот, который мне подсказывала логика. — он неопределенно качнул кистью лежащей на колене руки. — Неправильный выбор.

— И ты решился его просто сломать?

— Ошибки следует исправлять сразу. — ответил Сарен, пристально глядя в глаза Найлуса. — До того, как они превратятся в проблему.

— Якорь не успел укрепиться и прирасти намертво? — спросила я.

— Нет. Я понял свою ошибку до того, как его формирование было завершено. — небрежное пожатие широких плеч, словно он говорил о плохой погоде где-то на планете на задворках вселенной.

— Ты говорил о выборе. — осторожно спросила я. — У тебя есть другой вариант?

— Есть.

Нетипичное поведение Сарена меня напрягало. Слишком он добродушный, покладистый и спокойный, слишком легко реагирует на происходящее. Он определенно принял какое-то решение, и сейчас отслеживает нашу реакцию, пытается что-то понять… убедиться? Подтвердить какие-то свои выводы? Или прийти к окончательному решению, после которого последует немедленное исполнение?

— Это — радует… — осторожно ответила я.

— Сомневаюсь, что это тебя порадует. — иссеченные шрамами мандибулы дернулись в легкой усмешке. В эмоциях — тревожное спокойствие.

Впервые мне так сильно захотелось просто взять и посмотреть, что за мысли крутятся в его голове. Сейчас, после возведения Лабиринта, чувствительность разума разогнана до нереальных высот, временно, пока не окрепнет защита. Сарен мгновенно почувствует сканирование… в том маловероятном случае, если я и правда решусь на такой шаг.

— Подобный ответ вызывает здравые опасения.

Хриплый вибрирующий смех. Сарен определенно получал удовольствие от этого разговора.

— Для вас — никакой угрозы.

— А для тебя?

Тихий смешок, от которого у меня волосы дыбом встали. Рука Гарруса вздрогнула, соскользнула мне на плечо и чуть заметно его сжала.

— Для меня это будет… — Сарен запнулся на половине фразы, — необычный опыт.

— Тогда в чем подвох?

В синих глазах на какие-то доли мгновения промелькнула неуверенность и отголосок страха. Мимолетно, лишь обозначив те сомнения и долгие размышления, которые привели к этому выбору. Что-то он задумал такое, что его самого заставляет сомневаться… но — не отказаться.

— Подвох в том, что я не могу предсказать свою же реакцию. — сейчас Сарен говорил совершенно серьезно, без тени юмора. — Если при первом Якоре я мог без особых сложностей предугадать свои действия и поведение, то в этом случае… — пальцы сжались в кулак и вновь разжались. — Эффект может быть любым.

А до меня стало доходить, ЧТО он решил сделать…

— Сарен, ты же не собираешься… — я запнулась, не желая произносить вслух свою догадку.

Впрочем, этого и не потребовалось. Он прекрасно меня понял.

— Вы отдали мне право принять окончательное решение. — констатация факта и одновременно — вопрос.

— Иначе и быть не могло. — резонно заметила я.

Решение о дальнейшей своей судьбе принимать может только он сам, иначе просто не примет чужую волю. Даже если и подчинится… на какое-то время.

— Подавляющее большинство разумных предпочитают сами решать чужую судьбу. — усмехнулся он. — Так, как им удобно.

— Для этого я тебя слишком уважаю.

— Это меня и удивило. — Сарен полыхнул привычной иронией. — Обычно меня боятся или ненавидят.

— Подобный страх — унижает. Ненависть… у меня нет ни единой причины тебя ненавидеть.

— Когда я впервые тебя увидел, я думал иначе. — легкая усмешка.

— Это ты о том заседании Совета? — я приподняла бровь.

— Верно. — согласно кивнул турианец. — Полагаю, Дэвид Андерсон и посол Удина не забыли рассказать, какой я подонок?

В глазах — ирония и насмешка. Его ну совершенно не напрягало такое к нему отношение. Скорее — слегка забавляло. Он прекрасно знал, как о нем отзываются и какое сложилось мнение у разумных. И активно его использовал. Восхитительная практичность и безразличие.

— Точное определение было "беспринципный ублюдок", если тебе это интересно. — любезно подсказала я.

Найлус полыхнул гневом и глухой злостью, чуть слышно зарычав. Сарен усмехнулся, бросив короткий взгляд на братца.

— Ты ожидал чего-то иного?

— Капитан Андерсон в моем присутствии вел себя очень сдержанно. — сухо пояснил Найлус.

— Он не имел права проявить даже тени недовольства и неприязни по отношению к Спектру Совета. Зато ты мог в полной мере насладиться мнением и отношением экипажа. — я фыркнула.

Найлус помрачнел. Гаррус чуть крепче меня обнял, пыхнув яркой злостью, окрашенной желанием убивать.

— Вы до сих пор помните тот датапад?

Гаррус тихо низко зарычал, Найлус поморщился, встретил вопросительный взгляд Сарена и ответил на его незаданный вопрос:

— Вернемся на Цитадель — дам почитать.

Я поперхнулась воздухом.

— Ты его сохранил?

Найлус нехорошо оскалился.

— Да, я его сохранил. В квартире лежит. Я узнал такие… занятные подробности о себе… — тихий рычащий злой смешок. — Ради такого чтива я даже простил Джеффу его излишнее любопытство. Иногда оно бывает… полезно.

— Не ты один. — недовольно добавил Гаррус.

— Вы меня заинтересовали. — Сарен четко отследил реакцию обоих сородичей и уже составил мнение о содержимом датапада, но почитать он определенно не откажется.

— Было бы чем. — поморщилась я, живо представляя его реакцию. — Корабельные сплетни.

— Из сплетен можно узнать много полезного. — усмехнулся Спектр.

— Сомневаюсь, что есть в этом какой-то практический интерес. На борт "Нормандии" я не собираюсь возвращаться без крайне серьезной причины.

В синих глазах промелькнуло понимание.

— Личный корабль для Спектра — необходимость.

— Но не экспериментальный фрегат с кучей детских болячек и ненужными мне разумными, доставляющие массу хлопот там, где без них можно обойтись.

Сарен согласно кивнул, поняв недосказанное. Сомнения в принятом решении растаяли окончательно. Его так убедил этот короткий разговор? Он ничем особо не отличается от любого другого: серьезные вопросы, плавно растворяющиеся в ленивом трепе, чтобы вновь без всякой причины свернуть на важные и интересные всем темы.

— Тебе будет сложно избавиться от этого корабля. — сказал Гаррус.

— Практически — невозможно. — я фыркнула. — Альянс никогда не позволит мне уйти из-под их контроля и присмотра. Полагаю, по прибытии на Цитадель, Удина изобретательно сожрет мне мозг. Как же… первый Спектр-человек, и внезапно, без предупреждения, свалил в неизвестном направлении на неизвестный срок на турианском корабле в компании трех Спектров Совета.

— Спектров-турианцев. — мурлыкнул Гаррус.

— Добавь, что один из этих турианцев — прекрасно всем известный Сарен Артериус. — я поморщилась, видя ехидство в синих глазах. — Учитывая репутацию оного Сарена, его отношение к человечеству и вклад в судьбу первого кандидата в Спектры от Альянса — Дэвида Андерсона.

Сарен равнодушно пожал плечами.