— Задавай вопросы.

— Откуда ты знаешь о том, что знать не должна? О том, что произошло с моим братом.

— Это специфика моего образа жизни. Когда я прихожу в новую реальность, я получаю базовые знания о линии ее развития.

Синие глаза расширились.

— "Прихожу в реальность"?

— Тебе знакома теория о множественности вселенных?

Сарен медленно кивнул.

— Теория известна.

— В чем-то она правдива. Реальностей бесконечно много. Они возникают и гибнут миллионами в каждое мгновение. Не буду углубляться в их классификацию, сейчас достаточно знать, что существует понятие "воплощенная реальность". Она возникает по какой-то готовой схеме и подпитывается от соответствующего эгрегора. У нее — жесткая колея развития. Все события и история полностью прописаны. Когда такая реальность выполняет все условия и проходит событийную цепочку до конца, она теряет подпитку от эгрегора и схлопывается. Мы живем именно в такой.

— Откуда такая уверенность?

— Это не первая жизнь, которую я живу. — я вздохнула. — Такие как я после смерти в одной реальности, перерождаются в другой. Нас так и называют — перерожденцы. Наша… задача — сбить воплощенную реальность с колеи событий, переведя ее в реальность отраженную, которая сможет продолжить свое развитие. Своеобразный симбиоз. Мы даем шанс реальности на развитие, а она нам — энергию для самосовершенствования.

— Что будет, если ты не справишься?

— Я погибну вместе с реальностью. Развоплощение души. Полная и окончательная смерть. Согласись, весьма существенный стимул, чтобы как следует выполнять свои обязанности.

Сарен медленно кивнул, а в синих глазах горел скепсис.

— Иногда я знаю что-то о будущих событиях, иногда — нет. Но всегда при прибытии я могу получить хоть какую-то информацию об основных ключевых точках истории из ноосферы реальности. Правда, эта информация очень фрагментарна и ее тяжело осмыслить.

— Это не тот случай. — вопроса в словах Сарена не было. Простая констатация факта.

— Не тот. Я знаю, как будут развиваться события. Это знание спасло жизнь Найлусу. И тебе. Вы оба должны были погибнуть. — Сарен вздрогнул. — Найлус — на Иден Прайм от выстрела в затылок. Ты — при атаке на Цитадель: или от собственной руки, если тебе удалось сбросить контроль Жнеца при ПОЛНОЙ индокринации или от руки женской или мужской вариации Шепарда. Правда, чем больше изменений я вношу, тем меньше ценности в моих послезнаниях.

— Первое изменение — это спасение Найлуса?

— Да. Его смерть — ключевая точка цепи событий и очень неохотно поддавалась изменению. В итоге он все равно словил свой законный выстрел, но — не умер на месте, и мне удалось его спасти. Потихоньку изменения накапливаются и реальность становится гибче. Еще одним серьезным отступлением от колеи стало спасение Бенезии и передача королевы рахни Иерархии как вассальной расы. А потом мы полетели за тобой. Намного раньше, чем должны были. Как результат — ты завершил свою судьбу закономерным выстрелом в голову и выпал из интересов реальности, мне же удалось тебя спасти и вытащить из-под власти Назары.

— Назара — это Властелин?

— Это его имя. Властелин — его класс.

Сарен медленно кивнул. Неужели поверил?

— Что нас ждет впереди?

— До ключевой точки истории, которая абсолютно не поддается изменению — только одно событие — уничтожение Назары. Вот только КАК мы это сделаем — уже зависит от нас.

— Почему ты это рассказываешь? — глухо спросил Сарен, пристально глядя мне в глаза.

— Ты сам спросил.

— Ты могла и промолчать.

— Могла.

— Тогда — почему ты ответила на мои вопросы?

— Спасать Галактику — не самое приятное занятие. — я усмехнулась. — Мне давно надоело быть героем-одиночкой… ну или злодеем-одиночкой.

Сарен на эту поправку понимающе усмехнулся.

— Ищешь помощников?

— Не совсем. Я ищу тех, кто сможет встать рядом и разделить со мной это счастье…

— Ты предлагаешь мне стать спасителем Галактики? — иронично поинтересовался Сарен.

— А почему нет? Ведь именно этим занимаются Спектры. — пожала плечами — Ты и Найлус выпали из интересов реальности. Хоть вы и находитесь на острие событий, но полностью свободны в своих действиях. Вы сможете помочь, если захотите.

— А я? — тихо спросил Гаррус.

— Ты, к сожалению, еще не свободен. Шанс вывести тебя из-под власти реальности появится примерно через два года. Радует, что твоя судьба, в отличие Сарена или Найлуса, не статичная и имеет всего две неизменные точки: первая — это наша встреча на лестнице, вторая — в будущем. — я жестом прервала попытку Гарруса задать вопрос. — Не спрашивай, что должно произойти — это знание только под удар тебя подставит. Такова специфика этой реальности, а я не хочу узнать на практике, как могут извернуться события, чтобы ты был вынужден оказаться в нужное время в нужном месте и в нужной ситуации.

— Звучит не очень-то обнадеживающе. — буркнул парень.

Я развела руками.

— Как есть. По-хорошему, тебе вообще не следовало это знать для собственного спокойствия. Но ты спросил, а я лгать никому из вас не хочу и не буду.

— Почему? — спросил Сарен.

— Потому что вы первые, кого я впустила во внутренний круг за последние восемь жизней. Постоянное одиночество… — я неопределенно взмахнула рукой, — скажем так, меня начали посещать не самые лучшие и жизнерадостные мысли. Особенно ярко это проявилось после перерождения в мире, скатившегося в агонию апокалипсиса. Массовые смерти, ожившие мертвецы-зомби, морфы, разрушающийся социум, всплывшая грязь в душах людей, беззаконие и полная анархия, зверства, творимые выжившими… ставшими монстрами похлеще любого мутанта-мертвяка… Очень жизнеутверждающее и радостное было время. Особенно та его часть, когда меня сожрал морф, но я не ушла на перерождение, а встала как живой мертвец — тупой зомби с фрагментарной памятью, и прошла полный путь до высшей ступени морфа. Восемь смертей, пока реальность меня не отпустила… сперва от зубов морфа, которого я прощелкала еще будучи живым человеком, потом дважды от людей в виде низшего зомби… и еще четыре уже в облике морфа, когда я полностью себя осознавала и помнила, кто я. Просто супер… хорошо хоть в восьмой раз удачно в башку попали и окончательно упокоили. Сдаться и просто сдохнуть — инстинкты и гордость не позволяли.

Ко мне подошел Найлус, аккуратно поднял на руки, сел в кресло и усадил на колени, крепко обняв. Сарен за этим действом наблюдал с удивлением, но — молча, периодически косясь на Гарруса.

— Как ты вообще это выдерживаешь? — тихо спросил Найлус, осторожно гладя меня по голове.

— Да я уже привыкла. Сперва было… тяжелее всего. Ничего не знаешь, ничего не умеешь, по способностям — обычный человек, а вокруг… — воспоминания о втором перерождении вызвали непроизвольную дрожь. — Вы просто не представляете, насколько изуверскими могут быть воплощенные реальности… — я удобнее устроила голову на плече Найлуса. — В каких только ситуациях я не наблюдала разумных… особенно, людей. Что они только не творили, когда пропадала угроза наказания и поводок правосудия…

— Изначально ты родилась человеком? — спросил Сарен.

— Да. И первые пять перерождений я тоже была человеком. Потом уже начался разброс по расам. Я даже вампиром побывала. Классическим таким бессмертным, не мертвым и не живым кровососом, боящимся света и святых вещей. Зато поняла прелесть диаблери и удовольствие от истребления мощных и древних тварей… — я не сдержала смешка. — Это была яркая и короткая жизнь. Двадцать лет, за которые я сократила популяцию вампиров по всему миру раз в десять, пока меня не смогли грохнуть. Тогда, кстати, я окончательно перестала ассоциировать себя с человеком, и пошли уже перерождения в другие расы.

— Почему ты перестала впускать других во внутренний круг? — глухо спросил Сарен.

— Слишком часто предавали. — спокойно ответила я, глядя в синие глаза.

Он меня понял.

— Утратила доверчивость?