Потом он проделал то же самое с предметами, предложенными ему для этой цели самой публикой. Все они были отправлены в черную пустоту — и исчезли навсегда. Даже газеты без всякого сопротивления проглатывались черной дырой.

Гул голосов зрителей, изумление, сомнения, вопросы.

— Воистину Идеальная Пустота, — выкрикнул, исполненный зависти, один из техников, который обслуживал телевизионные установки.

— Это не Пустота, — опроверг его изобретатель, — это ничто. Это не Пустота, и идеальной она тоже не является.

— Строго говоря, это даже не совершенно ничто, — добавил пилот. — Другая сторона чего-то, что имеет только одну сторону.

— Реализованная абстракция, а потому в действительности не существует.

— Предел, не имеющий границ, так как он ничего не ограничивает.

— Рассчитанная поверхность, идеально проницаемая и все же ничего не пропускающая, ибо что проходит насквозь, прекращает свое существование.

— А чего нет, не может пройти насквозь.

— Ничто.

— Ничто.

Так говорили оба риддханина, говорили скорее между собой — публика не понимала того, о чем шла речь. Возможно, однако, это зависело от автомата-переводчика.

Было проведено еще много подобных опытов. Черная дыра поглощала все.

Деревянная указка, медленно введенная в плоскость, стала невидимой, когда же ее вытащили, недоставало части, которая побывала в Черноте.

Из Ничего исходил лютый холод; когда изобретатель приближал к поверхности стакан с водой, вода тут же замерзала.

В объяснения, каким образом происходят эти феномены, риддхане не вступали. «Несколько позднее, позднее…» — говорили они спокойным голосом автомата-переводчика.

Спустя два дня состоялся новый показ изобретения; на сей раз для узкой группы ученых-землян.

В заключение риддхане прокомментировали принцип квазиустойчивой сингулярности в нецелочисленных параметрах, в соответствии с принципом функционирует односторонняя зеркальная поверхность и прежде всего отрицательные параметры, которые вовсе не являются отрицательными, а лишь только так называются, ибо в них просто встречаются отрицательные промежутки.

Математики и физики смогли разобраться лишь в небольшой части формул, но безосновательно утверждали, что поняли львиную долю. Два присутствовавших философа заявили, что им всё стало ясно, однако высказали мысль о своих принципиальных опасениях.

Инженеры вообще только слушали, как изготовляется такое черное зеркало. Наконец они это выяснили, но потом захотели также узнать — для чего оно изготовляется.

Пилот улыбнулся. Им удалось так быстро преодолеть путь к Земле, ответил он, потому что их корабль был оснащен двумя подобными зеркалами: одно, установленное перед носовой частью, с освобожденной от оболочки черной недостающей стороной и обращенной вперед, другое — за хвостовой частью, с отражающей стороной, направленной назад, черное же отверстие, обращенное к кораблю, тщательно изолировано.

— Рефлектор для фотонного двигателя? Ну конечно же, это ведь идеальное зеркало, и оно не может плавиться! — выкрикивали возбужденные ученые и инженеры.

Пилот возразил, что, собственно, никакого двигателя и не требовалось. В вакууме всегда имеются отдельные молекулы, элементарные частицы, кванты энергии, которые наносят удары в направлении зеркала на корме и при этом передают свои импульсы кораблю. В то же время спереди каждое возникающее препятствие просто поглощается черной поверхностью и, стало быть, не может оказывать никакого сопротивления.

С дополнительным фотонным реактором, разумеется, двигались бы еще значительно быстрее. Он, однако, оказался вообще не нужен.

Тут в зале установилась тишина — такая тишина, что было слышно, как оба философа усердно перелистывали учебники.

Наконец раздался монотонный голос убеленного сединой профессора физики:

— Но это же в самом деле перпетуум-мобиле!

— Это он и есть, — подтвердил риддханский ученый.

В зале началась суматоха. Инженеры взялись рассчитывать коэффициент полезного действия и вероятные расходы. Физики стали спорить, какой перед ними ПМ — первого, второго или третьего рода. Математики вновь извлекли свои записи теоретических положений, заткнули уши и погрузились в формулы.

Один из философов в знак протеста покинул зал, другой задремал.

— Отсутствующую отверзопустую (так перевел автомат-переводчик) сторону можно использовать для термодинамического перпетуум-мобиле, — заметил риддханский изобретатель. — Его температура постоянно держится на абсолютном нуле.

— Правильно! — Это воскликнул профессор физики. — Цикл Карно. со стопроцентным коэффициентом полезного, действия; теоретически вся тепловая энергия превращается в механическую.

— И практически потери таковы, что о них и говорить не стоит — сказал один из инженеров, — Перпетуум-мобиле второго рода.

— Ну, нет, скорее минус первого рода: все-таки часть энергии фактически теряется в Пустоте, — возразил другой.

— Удобен для, домашнего пользования, — бурно выразил восторг третий, — соединить такое маленькое зеркало с газовой турбиной, а она приводится в движение обычным воздухом, который под собственным давлением идет в вакуум!

— Это неблагоразумно: запас воздуха на планете не безграничен. — Слова риддханина потонули во всеобщем шуме.

«Идеальный двигатель! — кричали. — Наконец-то будет покончено с загрязнением воздуха! И это абсолютно ничего не стоит! Теперь мы сможем сплавлять отбросы в черную дыру, и баста!», «Новое сырье мы доставим на наших новейших космических кораблях с наших новых планет! И лучшее! И в больших количествах!»

На гостей с Риддха никто не обращал внимания. Сначала техники и инженеры устремились из зала, чтобы немедленно приступить к постройке новых могущественных машин; за ними последовали ученые, погрузившиеся в свои мысли или продолжавшие жаркие споры, последним очнулся философ и принялся искать своего коллегу.

Риддхане остались одни. Они тщательно закрепили защитные оболочки на обеих сторонах зеркала и затянули все болты.

— У меня есть опасения, — признался ученый-риддхаиин, уроженец Великого острова. — Они могут опрометчиво обойтись с зеркалом; швырнут еще что-либо ценное.

— Опасения? — вступил пилот. — Я упрекаю себя. Всю Вселенную, возникшую из первоначальной сингулярности и не. распадающуюся благодаря гравитации., расширяющуюся от экспансивных импульсов, они постепенно выбросят в. черную, пустую половину: это, брат, проклятие, что мы отправились на… Землю.

— Что же произойдет? — пробормотал, изобретатель. — Однажды мы все исчезнем в негативном измерении континуума?

Микола Северденко, геолог с двухлетним стажем, считал себя самым несчастным человеком на земле. И вправду, не было никого несчастнее, если не на планете, то в радиусе десяти километров — уже потому, что никого другого здесь вообще не было.

Трясясь в седле, Микола размышлял о судьбе великих первооткрывателей и исследователей. Все, открывшие что-нибудь действительно важное: рычаг, лук и стрелы, способ зажигать огонь, колесо — все остались неизвестными. В том числе и тот гений, который первым установил, что ехать верхом, лежа на животе, так же неудобно, как и стоя на коленях.