– Люди, которые основали Сайес и Торомал, вышли к разным берегам, – продолжила лекцию Ретофа. – Но у них были все шансы поладить. У их лидеров всегда было много общего, особенно в том, что касается угнетения соплеменников. В Торомале вообще рабство.

– Фу, какая гадость, – искренне прокомментировал Кайтен.

– Они тоже так считают после того, как посмотрели в действии вашу теорию социальной ответственности, – усмехнулась Ретофа. – И искренне сожалеют, что не додумались до такого сами. Теперь-то поздно что-то менять, для этого потребуется много работы, а они от природы ленивы.

– Но мы-то не рабы! – возмутился Кайтен.

– Пока рабы считают себя свободными, у них нет ни малейшего шанса освободиться, – вздохнула Ретофа.

– Ну уж ты не загибай, – обиженно проворчал Кайтен. – Я вот куда захотел, туда и пошел. Взял и в лес пошел.

– Тебя голод погнал, – парировала Ретофа. Свою историю Кайтен ей пересказал без всяких умолчаний.

– Ну и что! А рабов вообще никуда не отпускают.

– А они особо и не бегут. У них там жизнь еще получше, чем у среднего работяги здесь.

– Так не может быть! – не поверил Кайтен.

О далекой теплой стране Торомал Кайтен не знал почти ничего. Слышал только, что там море, да не такое, как здесь, на севере, а теплое, и можно круглый год купаться. Слова Ретофы являлись для него новостью.

– Тогда я немного расскажу, что мне известно об этой стране, – предложила разведчица. – Я пробыла там недолго, но многое о них поняла. Эти люди повернули вспять, когда началось расселение. Им не захотелось покидать теплые берега. Воевать с лесом им было труднее, ведь зимы в тех краях не бывает. Понятия не имею, какой способ они придумали. В истории ничего такого не сохранилось. Но в преданиях нашего народа осталась вот какая сказка: будто бы люди, срубив несколько деревьев, прыгали в лодки и отплывали в море. И уж там, в безопасности, дожидались, пока все твари уйдут с побережья. Потом, конечно, начали строить убежища на берегу, но поначалу действовали так. Торомальцы, правда, точно живут с вашей стороны хребта, в этом я теперь не сомневаюсь. Но и они могли воспользоваться похожими способами. Так вот, на нынешней территории Торомала поначалу жили разные племена. Или, если выразиться правильнее, несколько обособленных групп. Они по отдельности отвоевывали свою территорию у леса, а потом, когда отвоевали, остались лицом к лицу друг с другом. И тут у них началась битва за ресурсы.

– Почему? – удивился Кайтен. – Ведь у них была своя территория!

– Голые холмы, которые нужно как-то обрабатывать, – подхватила Ретофа. – То ли дело – морское побережье. Те люди привыкли рыбачить. А еще моллюски и водоросли. И рукой подать до группы островов, где подводная живность просто кишит. Выход к морю стал для них важнейшим ресурсом, за который они готовы были рвать друг другу глотки.

– А просто поделить его нельзя было? – поинтересовался Таар.

– Они же жадные! А ну как чужой человек твою рыбку словит! Жадные, воинственные и одновременно ленивые – вот каковы жители Торомала, и тогда, и по сей день. Одно из племен победило все остальные, основало империю, расширило границы, столкнулось справа и слева с соседями, сумевшими показать зубы, очертило границы и теперь в них спокойно живет. А покоренные племена стали рабами. Чтобы рабы были смирными, с ними велено обращаться ласково. Торомальцам изрядно надоело воевать за многие годы, они не хотят восстаний. Только и рабы у них такие же, им лень восставать. Закон Торомала защищает права раба. А? как тебе, свободный человек? У раба есть права, а у тебя нет.

– Откуда у него могут быть права? – возмутился Кайтен. – Он же… ну это… вещь.

– Вещь, – согласилась Ретофа. – Но с особым статусом. Вроде домашнего животного. Да, у их животных тоже есть права, представь себе. Это право на защиту от жестокого обращения. Нельзя бить, нельзя морить голодом. Продать – можно. Можно выгнать, то есть отпустить на свободу, но этого наказания рабы боятся больше всего.

– Как это? – изумились хором оба стража.

– Ну а что он будет делать, свободный-то? Он же ничего не умеет. Ему придется с чего-то начинать жизнь, хотя бы с вопроса, что он будет есть сегодня вечером. Для большинства из них даже этот вопрос неразрешим. Нет, рабы и хозяева не спешат расставаться друг с другом. Всех устраивают такие отношения. Вы не забывайте: они так живут на протяжении многих поколений. Они по-другому уже просто не умеют. Вот почему они завидуют вашей социальной философии. Раба ведь нужно кормить, нужно чем-то занимать, а у вас рабы сами себя кормят, да еще сами придумывают, чем им заняться. И выгнать можно, когда больше не нужны, без всяких последствий.

– Я с тобой не согласен, – снова надулся Кайтен. – У нас все не так.

– Разумеется, ты будешь меня в этом уверять, – парировала Ретофа. – Тебе же с пеленок об этом все уши прожужжали. Тем не менее, ты свое место знаешь, в управление страной не лезешь, а им того и надо.

– Кому – им?

– Тем, кто всем этим управляет. Тебе никогда не приходило в голову, что все эти корпорации, крупнейшие предприятия, – все они передаются по наследству? Страной управляет несколько семей, могущественных и хитрых, создающих видимость демократии. Выбор как будто есть, но это всегда выбор одного из предложенных ими вариантов. Нет, Кайтен, не обольщайся. Все давно решено. Сначала один из них побудет премьер-министром, потом другой. Но кто-то посторонний ни за что туда не пролезет. Вот у Торомала настоящая демократия. И выборы настоящие. Вот только свободных граждан там в несколько раз меньше, чем рабов. У них бы там восстание устроить, – она мечтательно улыбнулась. – Да только не из чего. Болото не загорится, сколько ни поджигай.

– Мы отвлеклись от железной дороги, – напомнил Ан-Таар. – Лично мне все равно, в какие игры играют эти люди. Я хочу знать, что они делают на моей территории.

– Верно, верно, – поправилась Ретофа. – Дорога. Я хочу сказать, что главы Сайеса и Торомала близки друг другу, как братья. Они встретились, поладили и решили развивать контакты. Собственно, тут все со всеми встречаются и делают вид, что дружат, а на самом деле только и думают, как бы украсть какое-нибудь изобретение, а то и ученого. Все об этом знают, никто особенно не скрывается. Но тут другой случай. Здесь возможна взаимовыгодная торговля. Торомал богат морскими деликатесами, на которые у местной знати давно слюнки текут. А Сайес нашел у своего побережья новый источник нефти, да такой обильный, что готов поделиться с соседями. И все у них было бы хорошо, если бы не Хайна.

– А что с ней не так? – фыркнул Кайтен. – Маленькая нищая страна. Одни скалы.

– Ты себе не представляешь, что за люди выросли на этих скалах, – воскликнула Ретофа, причем в голосе ее впервые просквозило некоторое уважение. – Хайна действительно очень маленькая по сравнению с соседями. И местоположение у них самое невыгодное. Скалистый берег, всего несколько удобных бухт для развития судоходства. Рыбы не в пример меньше, чем у южных соседей. Мало полезных ископаемых, в отличие от соседей северных. Плодородных почв с гулькин нос. Оттого и население маленькое, им просто не прокормить много народу. Но они издревле угнездились на этих скалах так прочно, что не вышибешь. Их настоящая сила в их единстве. Как у вас, Кайтен, с детства вбивают в голову эту социальную философию, так же у них пропагандируют такую идею, что все хайнанцы – братья и сестры, а вокруг них враждебный мир, который только и ждет удобного случая, чтобы всех их уничтожить. И чтобы не позволить им этого, нужно напасть первыми. Хайна очень опасна.

– Да что в них может быть опасного? – Кайтен решил показать, что тоже кое-что в политике смыслит. Хотя о Хайне прежде почти ничего не слышал, кроме того, что уже озвучил. – Если у них такое маленькое население, то какую армию они смогут содержать? Совсем крошечную. Стоит им сюда сунуться, их тут же всех перебьют.

– Армия Хайны – это все население страны, – сообщила Ретофа. – Исключая разве что детей младше десяти лет и стариков старше восьмидесяти.